Кот в ужасе - Мерфи Ширли Руссо (читать книги .TXT) 📗
Однако, проходя мимо грузовика, который накануне обследовал Даллас в поисках улик, она остановилась и нахмурилась.
Накануне — к немалому сожалению Далласа — машина была относительно чистой. Но теперь она была покрыта грязными пятнами и громадными следами лап.
Этот пикап был у неё всего неделю. Она отдала свой старый автомобиль в счёт покупки этого надежного малыша, который доставлял ей столько радости в работе. В нем было всё, что только могло ей потребоваться. Эта сверкающая новая машина придавала ей самоуважения и чувства собственной значимости. В тот момент ни муж, ни любовник не смогли бы оказаться лучшим лекарством для её израненной души.
И вот теперь какая-то здоровенная наглая псина заляпала грязью всю машину, оставив на блестящей красной краске шматки засохшей грязи и отпечатки лап. Обойдя вокруг грузовика, она направилась к двери гаража за тряпками и шлангом и даже поначалу не сообразила, что забыла на ночь запереть машину, поскольку увлеченно наблюдала за тем, как Даллас обследовал автомобиль.
Включив свет, она полезла под раковину за ящиком с тряпками и вытащила оттуда охапку старых полотенец. Поднявшись, она повернулась в сторону хрупких старинных окон, которые привезла с собой, довольная тем, что неизвестная скотина не вторглась в гараж и не добралась до витражей.
От того, что она увидела, у неё перехватило дыхание. Она отступила, ударившись о раковину.
Окна стояли под наклоном, отделенные друг от друга, и каждый комплект из четырех штук подпирал тяжёлый ящик с сантехникой, образуя угол посередине. И вот в этом треугольном пространстве, отвернувшись, лежал мужчина.
Видимая сторона его лица была совершенно белой, на шее и щеке запеклась темная кровь. Взъерошенные черные волосы, потемневшие от щетины подбородок и волосатая рука были усыпаны осколками стекла. На разбитом окне и рубашке виднелись следы крови.
Руперт. Это был Руперт.
Она непроизвольно вытянула руку, но тут же отдернула. Ещё не до конца веря, что перед ней её муж, что перед ней вообще кто-то лежит, она обошла вокруг витражей так, чтобы видеть его лицо, и остановилась.
Его кожа была слишком белой даже для Руперта. Смерть не придала солидности его облику. Устремленный в никуда взгляд широко открытых глаз и сероватое лицо, напоминающее расплавленный парафин, которым когда-то пользовалась её мать для запечатывания баночек с желе.
Рана в груди почернела по краям, во лбу зияла темная рваная дыра. Его явно застрелили.
Когда он был убит? Выстрелов она не слышала. При виде торчащих осколков черепа её едва не стошнило.
Кровь, которая стекла по лицу, заляпав голубую спортивную рубашку, была очень темной, вероятно, от примеси пороха. Прижатое к расколовшемуся стеклу ухо было покрыто мелкими синими осколками. Темные волосы так растрепались, что придавали Руперту мальчишеский вид, хотя при жизни он никогда не выглядел мальчишкой. Широкий золотой браслет сиял на бледном запястье, вжимаясь в побелевшую кожу, которая была покрыта густыми черными волосками. Райан вдруг вспомнила, как Руперт выглядел обнажённым: чёрные волосы на руках, груди и животе, покрывающие чересчур белую плоть. Она возненавидела волосатых мужиков. Райан наклонилась, чтобы схватить его за ногу и вытащить оттуда, убрать подальше от хрупких окон, прежде чем уцелевшие будут раздавлены его весом. Но коснувшись его, она осознала, что произошло, и в ужасе отступила.
И всё-таки секунду спустя она опустилась на колени, чувствуя настоятельную потребность дотронуться до него, хотя и так знала, что он мертв. Она дотянулась до его бедра и снова отдернула руку, ощутив безжизненность — ледяной холод, который пронзал даже через ткань брюк.
Склонившись над ним, она не замечала, что туман уже рассеялся и первые лучи солнца пробиваются через маленькое высокое окошко в задней стене гаража. Ручеек утреннего света бросил отсвет на её руки и, пройдя через цветное стекло, растёкся радугой по разбитому лицу Руперта. Она поднялась, ощущая тошноту.
Пытаясь совладать со своим желудком, она стояла, разглядывая человека, с которым провела девять лет, то любя, то ненавидя, пока и конце концов ненависть не перевесила всё остальное. И вдруг поняла, что даже в смерти Руперт её переиграл.
Даже своей смертью он ухитрился поставить её в невероятно компрометирующее положение.
Свидетелей у неё нет. Труп в её гараже. Она будет первой и главной подозреваемой. Возможно, единственной.
До часа ночи с ней был Даллас. Но после его ухода никто не сможет подтвердить её алиби. Она никого не видела, и в доме больше никого не было. В котором часу Руперт умер? Как могло получиться, что он застрелен в её гараже, всего в трёх метрах от неё, а она не услышала выстрелов?
И что он делал в Молена-Пойнт? Зачем он вообще сюда явился из Сан-Франциско? Друзей у него здесь не было.
Неужели он приехал, чтобы лично выступить против неё в судебном процессе, в котором она заявляла свои права на половину его фирмы? Но процесс начался пять месяцев назад. И кто был с ним, кто мог его убить? Даже если стрелявший использовал глушитель, почему она по крайней мере не слышала звона стекла при падении тела? Этот звук должен был бы разбудить её, поскольку её кровать находилась ровнехонько над тем местом, где стояли застекленные рамы.
Она бросила взгляд на боковую дверь, пытаясь припомнить, действительно ли она заперла её вчера вечером. И поняла, что. повернув ручку, скорее всего уничтожила отпечатки пальцев или ладони.
Надо звонить Далласу.
Мысль о звонке в участок, вызове полиции и детектива Далласа Гарса, успокоила и в то же время раздосадовала её.
Ей нужен был Даллас, или хоть кто-нибудь.
Отца не будет в городе ещё больше двух недель. А Скотти… Он, конечно, мужик здоровый и сильный, но Райан боялась, что сейчас он всё равно поделать ничего не сможет, только разволнуется.
Так что ей нужен Даллас. И ещё больше, чем его утешение, ей нужны сведения, которые он соберет. Отпечатки пальцев. Отчет патологоанатома. Сообщение баллистиков. Строгие полицейские факты, которые помогут ей понять, что произошло.
Интересно, что могли видеть соседи? Тошнота сменилась ознобом, Райан чувствовала себя совершенно выбитой из колеи. Глядя на убитого, она поняла, что пытается подавить рвущийся из глубины организма крик. Это был инстинктивный ответ, порождённый не столько состраданием к погибшему, сколько примитивным животным страхом и потребностью в сопротивлении.
Что же наделал неизвестный убийца! Что он сделал — не только с Рупертом, но с ней.
Бросив взгляд в глубину гаража, она только теперь поняла, что убийца может всё ещё быть здесь. Возможно, он стоит сейчас в полумраке за водонагревателем и печкой и молча наблюдает за ней.
Отступив, она всмотрелась в тёмные углы, куда не проникал свет, словно ожидала увидеть затаившуюся там фигуру. Возможно, он прячется за штабелем фанеры или опорных колонок лестниц, или же за одной из каминных досок, которых у неё была целая коллекция. Оружия у неё с собой не было, разве что лежащий поодаль молоток. Она осмотрела низкую дверь стенного шкафа под лестницей, ведущей в квартиру, и вздохнула с облегчением: задвижка была на месте.
Она бы чувствовала себя гораздо увереннее, будь у неё с собой револьвер, но он остался наверху, в ящике её ночного столика. И действительно, часто ли человеку требуется оружие, когда он выходит за воскресной газетой? Тени в глубине гаража, позади всякой всячины, которую Даллас называл грудой хлама, наводили на неё страх. Она быстро повернулась к двери, открыла её, взявшись тряпкой за ручку, и выскочила на открытую дорожку.
Если бы у неё с собой были ключи от грузовика, она бы запрыгнула в него и дала деру отсюда, — как есть, в одном халате, а потом вызвала бы полицию от кого-нибудь из соседей. Её сотовый, естественно, лежал в сумочке возле кровати, там же, где и револьвер. Ключи от машины остались на кухонном столе. Она чувствовала себя совершенно беззащитной. Она переступила босыми ногами через засохшую грязь, оставленную на цементном полу чумазым соседским псом, и поспешно направилась к лестнице, но, взявшись за дверную ручку, остановилась.
