Последствия больших разговоров (СИ) - Барышева Мария Александровна (мир бесплатных книг .TXT) 📗
- Где он?!
Михаил открыл рот, но сказать ничего не успел - из-за микроавтобуса вышел Ейщаров, и, вероятно, его появление и было ответом на вопрос старшей секретарши, ибо она радостно всплеснула руками, подскочила к Олегу Георгиевичу и стиснула его в объятиях. Со стороны это смотрелось немного забавно, ибо Олег Георгиевич был ниже старшей Факельщицы почти на голову. Но картина тут же потеряла для Шталь всякую забавность - она заметила на виске Ейщарова подсыхающую кровь, и ее охватила мелкая дрожь, что было странным - к виду крови Эша относилась довольно равнодушно, если, разумеется, она не была ее собственной. Ейщаров что-то ласково сказал Нине Владимировне, мягко огладил ее по плечу, тут к нему подбежала Лиманская и, к удивлению и легкому негодованию Эши, тоже обняла. Шталь сделала несколько шагов вперед и остановилась, глядя хмуро. Нина Владимировна направилась в сторону микроавтобуса, Ольга, напоследок дернув Ейщарова за предплечье, словно для того, чтобы убедиться в реальности существования его руки, взяла курс в самую гущу толпившихся на берегу людей, и Ейщаров развернулся к Шталь, глядя на нее смеющимися, прищуренными глазами.
- Надеюсь, вы не собираетесь меня обнимать?
- Нет, - свирепо ответила Эша. - А что случилось?
- Нас слегка обстреляли, - сказал Михаил с возмутительной беспечностью. - Но ни в кого не попали. Кроме машины.
В голове у Эши тут же появились вопросы, количество которых исчислялось трехзначной цифрой, но прежде чем она успела озвучить хоть один из них, Ейщаров упреждающе поднял руку, потом кивнул Михаилу.
- Ладно, вещи сейчас будут, начнете. Эша, вы замерзли?
- Нет, но...
- А чего зубами стучите? Вы мне это прекращайте.
- Я...
- Все, давай, - сказал Олег Георгиевич Михаилу, больше не обращая на Эшу ни малейшего внимания, одернул полурасстегнутую, запачканную кровью рубашку и быстро пошел к автобусу. Михаил догнал его и схватил за плечо.
- Нельзя этого делать! Это опасно! Вспомни, что было в прошлый раз. Можно использовать вещи. А еще лучше - пытки! Я читал как-то одну книжку... ну, как читал - картинки смотрел...
- У меня нет на это времени! - резко ответил Ейщаров, стряхнул его руку и поднялся в автобус. Михаил зло стукнул кулаком по борту автобуса, посмотрел на непроницаемое лицо Байера, после чего они оба вытянули руки и изловили Эшу, попытавшуюся было юркнуть в автобус.
- Пустите! - возмутилась Эша. - Я должна... Что происходит?!
- Тебя не касается! - почти грубо сообщил старший Оружейник, сгреб Шталь, отнес на несколько метров в сторону и с размаху поставил на землю. - Стой тут и не двигайся!
Он ткнул указательным пальцем чуть ли не Эше в глаз, после чего вернулся к автобусу. Эше показалось, что теперь Михаил выглядит расстроенным. Она вопросительно посмотрела на стоявших поблизости, но те отвернулись, тут же начав усиленно интересоваться окружающим пейзажем. К ней подошла Лиманская, и Эша кивнула на автобус.
- Что там?
- Козлы, которые наших обстреляли, - в голосе младшей Ювелирши отчетливо звучало бешенство. - Сейчас их допросят, а нам отдадут их вещи - вдруг мы что услышим... - Ольга неопределенно и непонятно махнула рукой в сторону микроавтобуса. - Не хотят везти в город ни их, ни их вещи, поэтому нас вызвали сюда.
- Это из-за того, что Вадик сказал?
- Мало ли, что это за люди, - Ольга пожала плечами. - Мало ли, что это за вещи.
- Но мы за городом - разве это не опасно?
- Не совсем еще за городом. Наша граница через два километра, - Ольга поджала ярко-вишневые губы. - Тебя долго не было в Шае.
Эшу немного разозлило то, что Лиманская говорит о Шае, как о своем собственном городе, но она заставила себя успокоиться. Снова посмотрела на автобус.
- Что там происходит? По-моему, Мише это очень сильно не нравится.
- Видала Гришку на пропускном?! - Ольга хохотнула. - Такой важный... Никак ему, бедному, форму по размеру не подберут. Я слышала, он был у тебя самым первым осознаваемым Говорящим? И как вы познакомились?
- Очень романтично, в техномагазине, где он пытался меня немножко убить.
Ольга, снова чуть поджав губы, кивнула так, будто подобное знакомство считалось среди Говорящих признаком хорошего тона.
- А...
- Ты с темы не съезжай! - сказала Эша. - И не надо делать мне такие укоризненные глаза! Знаешь, Оля, мне не очень по душе ваш кодекс: "Никого не спрашивай, захотят - сами все расскажут".
- Эша, не обижайся. Ты наша, но ты с нами только первый день, - Ольга предлагающе протянула пачку сигарет, но Эша сердито мотнула головой. - Всему свое время... А некоторых вещей лучше вообще не знать. Меня не беспокоит то, что в автобусе. Меня беспокоит то, что к этому привело. У меня очень нехорошие предчувствия. Вдруг это действительно начало?
- Начало чего?
- Войны.
Каждый из семерых сидел отдельно, встревожено поглядывая то друг на друга, то в щелки между шторами. Они были готовы к чему угодно, но не к такому варианту. Не было немедленной кары от несостоявшихся жертв, не было милиции, никто не приходил их расстреливать или, хотя бы избивать. Их просто сунули в автобус, отняв оружие, и словно забыли про них. Это было странно. И это наверняка было очень нехорошо.
Через некоторое время дверь открылась, и в салон поднялся человек. Он был безоружен, и дверь за ним осталась открытой, что тоже было довольно странно. В руке у человека было несколько мусорных мешков, которые он аккуратно положил на спинку одного из кресел, отступив, опустился на сиденье в третьем ряду и, задумчиво глядя в пол, негромко произнес:
- Раздевайтесь.
В ответ он немедленно получил добрую порцию нецензурных высказываний, как-то удрученно потер бровь, крепко сжал пальцами спинку кресла и глубоко вздохнул, после чего заговорил неожиданно разбитым, добродушным, чуть растянутым голосом:
- Да ладно, мужики, быстрей давайте, времени-то немного. Разоблачаемся, вещички в мешочки складываем. Украшения тоже, если они есть. Ну же, поживее! Вы не школьницы, я не физрук, стесняться нечего!
После этого в салоне наступила резкая перемена. Все повскакивали со своих мест и начали торопливо снимать с себя одежду, приветливо-глуповато улыбаясь Олегу Георгиевичу, который продолжал задумчиво смотреть в пол. В автобусе поднялась некая предпраздничная суета. Несостоявшиеся киллеры перешучивались, шелестя пакетами, в которые складывали свои вещи. Человечек, снятый с сосны, надтреснутым голосом жаловался всем, в том числе и Ейщарову, на свою сестру, которую угораздило выйти замуж за кенийца.
- Я ничего против иностранцев не имею! - негодовал он. - Ну вышла бы замуж за грека! Да хоть за араба, елки! Ну на здоровье! Но за негра!.. Нет, ну вы представляете, какая дура?!
- Поди разбери этих баб, - согласился Ейщаров. Его пальцы сжимались и разжимались, сминая кресельную обивку.
- А крестик снимать? - деловито спросили из глубины салона.
- Да, будьте так любезны. Кладите в пакеты все, что не имеет отношения к вашему телу.
Теперь атмосфера в автобусе была добродушно-расслабленной, словно обитатели были старыми друзьями, после долгой разлуки встретившимися в бане. Похихикивали, рассказывали анекдоты. Стрелок, которого выбросило из "девятки", громко и как-то заунывно излагал во все подробностях свои сексуальные приключения со стюардессой киевской авиалинии, происходившие непосредственно в туалете самолета. Ейщаров, чуть улыбаясь, недоверчиво качал головой, стрелок возмущался и предлагал в доказательство продемонстрировать стюардессу и непосредственно сам самолет, где все происходило. Неподалеку раздался странный хруст, потом болезненный возглас. Чей-то голос сказал:
- Ну ты даешь!..
