Гончие Дзара (СИ) - Титов Роман Викторович (первая книга txt) 📗
Я ожидал чего угодно, но только не резкого и бесцеремонного толчка в солнечное сплетение, заставившего меня отлететь назад и повалиться навзничь, а после еще и ошарашенно вытаращиться на торчавшую из бассейна руку. Мгновением позже появился и ее обладатель. Тренированное тело, еще исполосованное многочисленными шрамами, блестело. Длинные волосы облепили узкое лицо, в призрачном сиянии жидкости кажущееся еще более бледным. От прежнего спокойствия не осталось и следа. Гримаса чудовищной ярости искажала черты, а глаза разбрызгивали серебристое пламя.
— Я просил тебя уйти, — прорычал Аргус, с угрожающей неспешностью выбираясь из бассейна и двигаясь в моем направлении. Его собачки, при этом, поджав хвосты трусливо заскулили и отползли под стол.
Я бы и рад был последовать их примеру, да, загипнотизированный чудовищным взглядом, не мог даже пошевелиться. Тени вопили о смертельной опасности, но при этом сами разбегались перед каждым шагом бывшего стража.
— Почему ты все время лезешь, куда тебя не просят? Почему везде суешь свой нос?!
С горем пополам заставив язык шевелиться, я кое-как проблеял:
— Я… я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Честно. Ничего дурного.
Застыв надо мной, словно хищник над жертвой, он некоторое время молча вглядывался в мое лицо, будто надеясь поймать на лжи, а затем, по-прежнему меча глазами молнии, отвернулся и схватил со стола приготовленный Измой халат. Набросив его на плечи, он, чуть повернув голову, очень и очень тихо проговорил:
— Тебе лучше уйти сейчас, Риши.
Нутром ощущая, что ситуация близка к взрывоопасной, я не стал спорить и быстро, насколько мог, убрался восвояси. Что вызвало приступ гнева, я так и не понял, но играть на терпении стража желания уже не испытывал. Очевидно, что я переступил некую черту, и мне еще предстояло понять, чего именно это теперь будет стоить. Ведь, как ни крути, а я был благодарен Аргусу за все, что он для меня в последнее время делал. И пусть друзьями мы не могли называться, вынуждать его меня ненавидеть не очень хотелось.
Выскользнув в сумрачный коридор, я поспешил в убежище, где в относительной безопасности можно было переждать разбушевавшийся шторм и поразмыслить над событиями минувшего дня. К слову, ориентировался я в замке уже не так плохо, как прежде, и выделенную мне комнату отыскал практически без труда. Меня все еще колотила мелкая дрожь, а сердце стучало, будто безумное. И тем не менее, я лишь дважды свернул не в ту сторону и, спустя какое-то время, все-таки набрел на нужную дверь. Толкнул ее и ввалился внутрь.
За время моего отсутствия комната почти не изменилась. Та же широкая кровать, те же кресла и столики, те же статуэтки аборигенов-махди, зловеще поблескивавшие синевой драгоценных глаз, те же картины, тот же теплый свет настенных ламп… Разве что вид из окна не поражал воображение, как прежде. День близился к закату, однако сказать об этом мог лишь настенный хронометр, ибо все внешние окна оказались наглухо запечатаны непроницаемыми ставнями. Сделано это было не только ради защиты, но и для того, чтобы неустанно следившие за замком риоммцы не догадались, что внутри кто-то появился. Древнее обиталище рода Занди не зря считалось неприступной крепостью и, если ее обитатели сами того не желали, никто снаружи, какие бы средства обнаружения не использовал, не смог бы выяснить правды. Иными словами, мы находились в полной изоляции от внешнего мира. И, если не считать призрачное ощущение, будто стал добровольным узником в роскошной тюрьме, меня такой расклад почти устраивал. Не окажись личность тюремщика такой… А впрочем, кого это волнует?
Пройдя вглубь комнаты, я сразу же обнаружил легкий и незатейливый ужин, оставленный на прикроватной тумбочке, видимо, Измой. Заботливым и гостеприимным, Измой. Ха-ха. На кровати — аккуратно разложенный комплект свежей одежды, взамен выданной на яхте пиратов. Последняя, кстати говоря, привлекала меня куда сильней, нежели еда. Не могу назвать точных причин, но с тех пор, как пришел в себя в медицинской колбе, я не испытывал даже намека на голод. Только желание смыть с себя грязь и провалиться в глубокий и очень продолжительный сон. Паника, вызванная аргусовской вспышкой, понемногу отступала и я почувствовал, как слабость начинает захватывать мое тело. Без долгих церемоний, скрывшись в ванной комнате и совершив там все положенные дела, я, начищенный до хрустального блеска, забрался под одеяло и мигом провалился в забытье.
Просыпаться следующим утром было мучительно. Тело казалось налитым тяжестью, руки и ноги одеревенели, а веки вообще, казалось, намертво слиплись. Непривыкший к столь комфортным условиям, я не отдохнул ни секунды. Да еще и солнечный свет бил в глаза…
Задумавшись на секунду о том, что никакому солнцу, сколь мощным оно ни было, не прорваться сквозь ставни на окнах, я с огромным усилием разлепил одно веко и осмотрелся. Все, вроде, было как обычно, за исключением горящих ламп, которые я совершенно точно, перед тем как утонуть в простынях и перине, обесточил.
— Доброе утро, — послышалось со стороны входа.
Разлепив второй глаз и как следует протерев рукой оба, я перевел взгляд на звук, где и обнаружил застывшего в дверях и ехидно ухмыляющегося Изму.
— Как спалось?
Негромко чертыхнувшись, я упал лицом обратно в подушки и уже оттуда пробубнил:
— Отлично. Пока вы не явились.
Изма издал какой-то странный булькающий звук — вероятно, усмехнулся, — потом сказал:
— Что ж, прошу прощения, мастер Риши. Но я должен был убедиться, что вы ненароком не умерли. Как-никак почти сутки проспали.
Едва смысл сказанного достучался до моего сонного мозга, я тут же подскочил:
— Как это сутки?!
Изма ухмылялся в усы:
— Да вот так. Вторая ночь пошла, как мы в замке. А вы, видимо, знатно притомились, раз столько времени убили на сон.
— Почему вы меня не разбудили?
— Будто это было возможно, — спрятав ладони в широких рукавах, вздохнул старый слуга. Перевел взгляд на тарелку с нетронутым ужином и в легком удивлении выгнул бровь: — Почему вы не поели? Вам не понравилось блюдо?
Мысленно радуясь, что оделяло надежно прикрывает тылы со всех сторон, я проговорил:
— Очевидно не был голоден.
Изму, как видно, такой ответ не устроил, и он продолжил свой странный допрос:
— Отчего же? С тех пор, как вы очнулись в медкапсуле, минуло немало времени, но вы ни разу так не заикнулись о еде. На вас это не очень непохоже. — Заявление из разряда, что называется, сильных, и я не сумел найти в себе мужества проигнорировать его.
— Почему вы думаете, что достаточно хорошо знаете меня, Изма?
— Я знаю своего хозяина, а он не стал бы тратить время на бесполезных людей.
Немного изогнув бровь и подавив зевок, я поинтересовался:
— Надеюсь, это комплимент?
Изма же на вопрос не ответил.
— Мастер Риши, я знаю, вы думаете, будто ваше присутствие здесь пугает меня и вынуждает ощущать дискомфорт. Но это не так. Я лишь переживаю за то, чтобы оно не навредило хозяину.
— Каким же образом я мог бы ему навредить? — растерялся я.
— Его уже из-за вас чуть не убили.
— Не я подстроил ту ловушку!..
— Позвольте мне договорить! — вскинул ладонь старик. — Не мне решать, с кем общаться хозяину. И вам я ничего приказать не могу. Зато могу попросить об услуге. И заключаться она будет в следующем: обещайте, что не предадите его доверия и не станете делать того, что каким-либо образом смогло бы ему навредить.
Последняя фраза натолкнула меня на совершенно дикую мысль, будто Изма мог подслушать наш с Аргусом последний разговор.
— Изма, я не…
— Обещайте! — И столько внезапной напористости было в этом слове, что я даже не задумался над тем, чтобы как-то возразить, лишь быстро кивнул со словами:
— Хорошо. Даю слово. Только я правда не понимаю, к чему это все?
— А вам и не нужно. Главное — ваш ответ. Ничего больше. — Прошествовав через комнату, он поднял с тумбочки поднос с заветренным ужином. — Я принесу вам свежий. — Развернулся и был таков.
