Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Из обстановки — только стол, торфяная грелка, два табурета, да большой сундук, с которого уже облезала краска. За занавеской, исполнявшей роль ширмы, угадывалась продавленная кровать матери.
Соседи заткнулись, только все скулил и скулил ребенок…
По крайней мере, у них было убрано. Пусть бедно, зато чисто, как повторяла мать, бросаясь на каждую пылинку как на врага, стремящегося унизить ее еще более. Впрочем, это был порядок обнаженной нищеты — у них не осталось ничего, что могло бы стать хламом. Заложено, продано, обменяно. Мать часто говорила — Нам нечего стыдиться. Действительно, чтобы чего-то стыдиться, надо хоть что-то иметь.
И вот сюда, после роскошных залов и светлых галерей дворца, после особняков Мелеара и Берота, придет Филип!
Мать вернулась. — Скажи своему другу, что мне нездоровится, и я приму его в постели, — велела она, устраиваясь на неуютном ложе и натягивая зеленое покрывало по грудь.
Кевин понял, в чем ее расчет — так менее будет бросаться в глаза плачевное состояние наряда. Что ж, знатные дамы часто принимали посетителей в спальне, лежа на роскошной кровати под балдахином…
— Ладно, я веду его, — сказал он, не двигаясь с места. Еще раз оглядел комнату, отчаянно прикидывая, как можно улучшить впечатление. Да нет, что толку — это как пудрить щеки прокаженного, глубоко тронутого разложением. Никогда Кевин не был так рад, что здесь всегда царили сумерки.
…Переступив порог, Филип сдернул шляпу и отвесил изысканный поклон, достойный дворцового приема. — Я счастлив наконец познакомиться с особой, которую почитал, еще не видя ее.
Кевин поймал себя на том, что ему хочется заслонить мать собой, задвинуть поглубже в тень, туда, где не будут бросаться в глаза ее запавшие щеки, черная дыра на месте двух верхних зубов, лиловые тени под глазами.
Если бы она догадалась, о чем он думает… А вдруг?!
Сгорая от стыда, Кевин поспешил подвести друга к ложу.
Жест, которым мать протянула руку для поцелуя, вышел вполне величественным. Вот только сама рука походила на птичью лапу — одни кости, обтянутые желтоватой кожей. На пальцах вместо колец — следы работы, мало подобающей благородным леди.
— Я тоже рада знакомству с другом сына — Кевин постоянно упоминает о вас. Мне лишь жаль, что мы не можем обеспечить вам прием, какого требует ваше громкое имя — мы с сыном живем очень скромно.
Если Филипа шокировала окружающая обстановка, он не подавал вида, и улыбался со светской непринужденностью. Впрочем, это ничего не значило — когда нужно, друг умел в совершенстве владеть собою.
— О, тихий домашний визит — как раз то, чего я желал. Я впервые имею удовольствие выказать вам мое глубокое почтение, — Филип снова поклонился, — но я так давно знаю и ценю вашего сына, что смею считать церемонии между нашими семьями излишними.
Мать чуть склонила голову, принимая его слова.
Что за чушь они несут, Боги! Кевин переступал с ноги на ногу, — стыд, раздражение и неловкость кусали его похуже клопов, которых в доме водилось с избытком.
— Подай лорду Филипу табурет и садись сам, — напомнила мать, и он бросился выполнять поручение.
Мать извинилась за то, что прислуживать им некому. Они-де как раз отпустили служанку, у которой болеет родня.
Кого она пытается обмануть? зло подумал Кевин. Разумеется, у них уже сто лет как не было служанки, только поденщица, приходившая на час в неделю, чтобы выполнить самую черную работу. И Филип это уже понял.
— Видеть Филипа Картмора в нашем доме — высочайшая честь для нас, — продолжала мать торжественно.
Даже его друг, привыкший к подхалимству, немного смутился. — Я всего лишь скромный сын великого отца, — пробормотал он.
Мать нахмурилась. — Я не буду вас обманывать, лорд Филип. Я почитаю семейство Картмор, но, как любая истинная дочь Сюляпарре, всегда буду считать себя верной подданной княжеского дома Силла. Я не пытаюсь вам льстить, мой лорд. Вы как человек себя еще ничем особенно не зарекомендовали — вы еще совсем молоды. Но в жилах вашей матери текла кровь рода Морай-Силла, а значит, я нахожусь в присутствии принца. Это мне подобало бы целовать вашу руку, а не вам — мою, но я побоялась поставить вас в неловкое положение.
Пауза затянулась.
— Благодарю, — ответил Филип в конце концов, и слова его прозвучали на редкость искренне. — Мне и правда было бы очень неловко.
Только этого не хватало! Проклятье, какая разница, кого считает законным правителем мать? Как будто ее мнение кто-то спросит.
— В жилах моего отца также течет княжеская кровь, — напомнил его друг. — Семья моей бабки тоже в родстве с домом Силла, по другой линии.
От самого дома Силла, после того, как патриот вонзил нож в бок Проклятого Принца, никого не осталось, а близкие родичи погибли, сражаясь против андаргийских завоевателей. Но княжеский дом успел породниться со многими Древними фамилиями Сюляпарре, и расторопные Картморы, наместники властью Андарги, старались брать в жены дочерей этих семейств, дабы придать своему правлению легитимность в глазах местных жителей.
Кевину рассказывала об этом мать, а уж она помнила все эти семейные связи так же четко, как священные заповеди.
— Совершенно верно, — мать подтвердила слова Филипа важным кивком. — И после восстания вашему отцу стоило короновать себя или вашего брата.
— Вряд ли тем, кто его поддерживал, это понравилось бы. К счастью, — с беззаботной усмешкой добавил Филип, — я совершенно не горю желанием становиться принцем. Быть Филипом Картмором, сыном Лорда-Защитника, более чем достаточно для меня.
Его попытка придать разговору легкий тон разбилась о фанатизм матери, как ветерок о каменную стену.
— Дело не в чьих-либо желаниях, — провозгласила она. — Дело в крови. В наше время можно продавать и покупать титулы, но кровь — то, чего не купишь за все золото Хагенов. В нашей стране всегда помнили, что нет ничего важнее крови…
Много от нее толку, без золота Хагенов, мелькнула у Кевина крамольная мысль. На нее наводила жалкая обстановка, в окружении которой вещала дочь семьи Ксавери-Фешиа.
Филип поспешил сменить тему. — Вы сами — из древнего и прославленного рода, моя леди. Если не ошибаюсь, один из Ксавери-Фешиа спас жизнь принца Немуя в битве при Хелоте? А кто-то из них женился на побочной дочери принца Клеона II, не так ли?
Зная Филипа, он заготовил эти реплики с утра.
Странный контраст — мать затаила глубокую обиду на родичей, а они о ней слышать не желали. Но говорить о своем семействе она могла бесконечно, и уходил ее рассказ в окутанную туманом древность.
Филипа дохлые Ксавери-Фешиа могли интересовать не больше, чем снега былых времен, и все же он изображал живое любопытство, задавал уточняющие вопросы, обращаясь к его матери как к какой-нибудь владетельной леди.
Та не растаяла под лучами его обаяния, но слегка смягчилась. Возможно, в эти моменты ей казалось, что она снова принимает гостей в доме своих родителей в Антре, молодая и интересная.
Кевин слушал знакомые наизусть истории краем уха, погрузившись в мрачное оцепенение. Филип — нарядный, изящный, холеный — словно принес с собою частичку светского мира, и, по контрасту, убожество окружающей обстановки казалось еще более вопиющим.
Хотелось просить прощения у друга за то, что ему приходится на это смотреть, хотелось тряхануть за то, что заставил привести сюда, да так, чтобы зубы застучали. А больше всего Кевин хотел провалиться сквозь землю.
Его плеча коснулась рука, заставив вздрогнуть. — Вы можете гордиться не только предками, но и тем, кто продолжит ваш род, — говорил Филип. — Кевин у нас среди лучших учеников, и так старательно занимается, что учителя ставят его всем в пример.
("Уж коли господин Грасс смог решить это задание за отведенные на него полчаса, то вы — наследник семьи Ферроэ-Вессин, должны были справиться за четверть! Соберитесь!"
"Вам должно быть стыдно, господин Картмор, прилагать к занятиям меньше усилий, чем те, кто уступает вам во всех других отношениях. Что сказал бы ваш благородный отец, если бы знал, кто получил высшую оценку за перевод со слярве?")
