Тайны магического следствия - Дашко Дмитрий (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
— А охрана?
— Они всякого успели насмотреться, к тому же к Визирю, как к особому гостю, было особое отношение, так что они не препятствовали.
— А почему никто из выживших ее не вспомнил?
— Это было вчера, сегодня уже другая смена заступила.
Я крепко почесал в затылке. Похоже, надо ехать в арабийское посольство и вызволять Жасмин. Это уже не банальная уголовщина, тут политикой пахнет, серьезными неприятностями… Вряд ли такое удастся замять: журналисты наверняка пронюхают и пожелают узнать подробности. Простите, мистер Корнблат, события закрутились таким образом, что мне вряд ли удастся избежать огласки. Хотя… дипломаты есть дипломаты, им самим выгодно держать язык за зубами. Глядишь, и обойдется.
Я бросил на Харвеста суровый взгляд.
— Слушай меня внимательно: о Жасмин Корнблат и твоем Визире никому ни слова, иначе лично укорочу твой язычок. За остальное не волнуйся: я переговорю с шефом, он поможет. Испугом вам не отделаться, наркота — дело серьезное, но что-то придумать можно. У меня все. И да, подними с пола свою чековую книжку. Она тебе еще не раз пригодится.
Я снова вызвал дежурного и, после того как он забрал Харвеста, пожалел, что не курю. Нервы у меня расшались и нуждались хоть в чем-то, что могло бы их успокоить. Может, права мама: надо жениться и плюнуть на все?
Глава 8
Ненавижу общественный транспорт, но с такси мне не везло, ведь жажда денег ничто в сравнении с инстинктом самосохранения, и потому в кварталах, близко прилегающих к Гнойнику, таксисты не водились как класс, пришлось искать автобусную остановку, а после ждать около часа в компании нескольких домохозяек и подвыпившего подростка, который норовил излить всем свою душу. К счастью для него, у меня были дела поважней.
Половина автобуса пустовала, свободных мест сколько угодно — я сел возле окна, но унылые пейзажи скоро наскучили. Ехали долго, я успел немного вздремнуть, но вот чадящая машина выплюнула меня из своего чрева и, натужно фырча, покатила дальше.
Кроме меня, больше никто не вышел. Я зашагал по тротуару, вымощенному разноцветной плиткой, мимо уличных продавцов хот-догов, развальчиков с газетами, журналами и дешевыми книжками в мягких пестрых обложках.
День был в самом разгаре, праздношатающихся мало, разве что несколько случайно забредших туристов: райончик, в который меня занесло, считается офисным, тут нет больших торговых центров и памятников архитектуры. Только серые каменные постройки, слепленные по одному образцу. Скучные до омерзения, лишенные индивидуальности и хотя бы подобия стиля, безликие, как те, кто в них сидит.
Через два квартала начиналось более живописное — центральная площадь с неработающим фонтаном в виде гигантской чаши, возле которого выгуливали детвору молоденькие мамочки и няни. Некоторые, как я успел заметить, были весьма симпатичными.
Женщина с длинными волосами, стянутыми в тугой пучок, в больших, карикатурного вида очках, одетая в строгий коричневый костюм, вела за собой стайку школьников. Ребятишки глазели по сторонам и не желали идти парами.
Глядя на них, я вспомнил свое детство и улыбнулся: если б мне тогда сказали, что буду милиционером, а потом полицейским, никогда б не поверил. А если бы еще сказали, что окажусь в другом мире…
Сначала приют, потом приемная семья. Жизнь все расставила по местам: учился я так себе, потому после школы в колледж не попал, зато загремел в армию. Учебка со свирепыми сержантами, которых тогда я проклинал, а потом, спустя много лет, понял, что они делали все возможное, чтобы мы выжили на войне, отправка в действующую часть: джунгли, грязь, окопы в воде, блокпосты чуть ли не из картона. Болезни, уносящие жизней больше, чем пули партизан. Пахнущая болотной гнилью вода. Редкие увольнительные во внешне мирный город, в котором солдат ждали отвратительное виски и страшные, но доступные девчонки с узкими глазами. Только ходить по этому городу в одиночку не разрешалось: столько простых парней в армейской форме навсегда потерялись в его кривых закоулках.
Среди пропавших был мой хороший друг. Познакомились еще в учебке, где спали на соседних койках и служили в одном отделении. Вместе с парнями из военной полиции я перерыл всю округу, но нашел только его труп, выброшенный на помойку. Где искать — подсказал платный информатор, которому было наплевать на идеалы партизанского движения. Его интересовали лишь деньги.
Благодаря наводке мы отыскали ту помойку. День был жаркий, одежда прилипала к спине, а волосы хоть выжимай. От зловония слезились глаза и сбивалось дыхание, но мы методично, шаг за шагом, обшаривали местность, пока не наткнулись на тело. Меня окликнули: «Эй, Рик! Посмотри, не он? Можешь опознать?»
Я подошел, полицейские положили мертвое тело на плащ-палатку и расступились, давая мне возможность рассмотреть получше. Даже им, тертым калачам, было не по себе, что уж говорить обо мне, сопливом юнце, у которого даже усы еще не проклюнулись. Меня сразу вывернуло наизнанку: над телом столь изобретательно надругались, что желудок едва не выскочил наружу вместе с содержимым.
Мне сунули фляжку с джином, что было нарушением правил, но у военной полиции свои законы. Я сделал большой глоток и едва не наблевал снова. Однако нашел в себе силы донести тело до прибывшей по вызову армейской труповозки и сопровождал мертвого друга до морга.
При этом мозг постоянно сверлила одна мысль: неужели переход в другой мир заставил забыть о том, что я уже десятки раз до этого видел трупы? Или, когда начинаешь жизнь сначала, ты неизбежно меняешься и многое заново открываешь для себя?
Чем-то тогда я сумел приглянуться ребятам, носившим на рукавах повязки с надписью «ВП», и они уговорили меня перейти в военную полицию. Я был под таким впечатлением от увиденного, что накатал рапорт сразу, как только вернулся в часть. Командир не стал препятствовать, он понимал мои чувства и дал рапорту ход.
В итоге конец той войны я встречал в комендатуре того городка, в котором погиб мой приятель, ломая кости тем скотам, кто его убил или мог сделать это.
Потом была гражданка, поиски работы в рядах сотен тысяч таких же молодых людей с изломанной судьбой. Времена изменились. Войну назвали ненужной и преступной, вытащили на свет факты жестокого отношения к мирному населению, припомнили, как боевые маги сожгли пару деревень с жителями. Истинные виновники всего — политики — остались в тени. Основной удар приняли простые сошки, исполнители: солдаты и офицеры.
Газеты тогда как с цепи сорвались, будто не зная, что мы ни при чем, страна направила нас воевать, а мы просто выполняли команды, зачастую не понимая, чего хотят. Нас травили, поливали грязью в радио-ток-шоу, люди на улицах плевали нам в спины, хотя вроде бы исповедовали новую религию, гласившую, что надо любить, а не воевать.
Кто-то не выдержал и свел счеты с жизнью, спился или стал наркоманом, лишь часть смогла возвратиться к нормальной жизни, пусть к нам долго относились как к прокаженным. Лишь время сгладило остроту угла.
Мне повезло, в муниципальной полиции решили, что я им подхожу. С простого детектива я поднялся до лейтенанта, но вряд ли смогу получить капитанские нашивки. Для них я слишком прямолинеен и чересчур часто пускаю в ход кулаки.
Посольство Арабии находилось в центре города и занимало приметный особняк с высокими шпилями башен. Территория была ограждена высоким забором, а у входа стояли два смуглых усатых молодца в зеленой арабийской форме. Из общей цветовой гаммы выделялись разве что черные тюрбаны на головах да белые лакированные перчатки. Вооружены охранники были карабинами и изогнутыми саблями, висевшими на боку.
Я думал, что придется предъявлять удостоверение еще при входе, но караульные и глазом не моргнули, беспрепятственно пропустив меня внутрь.
Сразу за порогом начиналась восточная сказка: ковры и паласы на полу и стенах, высокие расписные потолки, причудливая, преимущественно лазоревая лепнина, позолоченные люстры, живые пальмы в кадках, струящиеся фонтаны и фонтанчики, много мягкой мебели, на которую просто тянуло опустить зад и вытянуть уставшие ноги.
