Алло, милиция? Часть 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
А ведь та же Кабушкина готова годами и безвозмездно помогать сироте бывшего начальника! Да, у неё хватает денег. Естественно, пока советские фантики не обесценятся. Но другие, «чэсныя», могли бы скидываться. Хоть по трёшке, по пятёрке… Сам Егор решил отдать немного Валентине из своих. Лично ему заходить в тот подъезд было бы неприятно. Как серпом по фаберже.
Удивительно! Каких-то четверть часа бездеятельности и столько мыслей! Иногда надо вот так — тормозить, оглядываться, задумываться. Когда в постоянном движении, отдых и то активный — в постели с Элеонорой или в спортзале «Динамо», непрерывно занят сиюсекундным делом…
Опытные говорят: жизнь промелькнёт, не заметишь.
Но сейчас промелькнула только мятая рожа Ковальчука в проёме двери. Освободившийся от каких-то важных дел, тот снизошёл до посетителя.
Глава 5
В кабинете гэбешника, оказавшегося «всего лишь» капитаном, Егор провёл менее десяти минут. Тот смотрел больше не в лицо, скорее на милицейскую форму. Так, наверно, глядят на ёршик от унитаза в общественном туалете: противный, грязный, но использовать по назначению придётся именно его — больше нечего. Унитазы надо чистить, зато у пользователей ёршика остаются чистые руки. Что там ещё по Дзержинскому полагается, в комплекте с ёршиком, холодная голова и горячее сердце? Как-то так.
— Вы поняли задачу, лейтенант?
— Задачей советского уголовного судопроизводства является быстрое и полное раскрытие преступлений, товарищ капитан. Так гласит закон — Основы уголовного судопроизводства СССР. Органы внутренних дел работают в строгом соответствии с законом.
— Причём тут, мать твою, судопроизводство? Машину найдите, преступников поймайте, а потом уже в суд.
Егор по памяти и не точно процитировал статью вторую Основ, которую помнил наизусть лишь потому, что плакат с ней висел прямо над головой Вильнёва. Познания уголовно-процессуального права БССР нахватал весьма поверхностно, следователю с большего хватало.
Капитан, похоже, не дочитал Основы даже до второй статьи, не зная, что под судопроизводством в стране Советов закон подразумевает и предварительное следствие, что неудивительно: практически все дела, отправляемые следователями в суд, заканчивались обвинительным приговором или направлением в психбольницу для принудительного лечения. В общем, главное решение принимается задолго до суда и заставляет суд ему следовать.
— Спасибо за поправку, товарищ капитан!
— Свободен.
Самое смешное, он даже катнул пробный шар на вербовку. Туманно намекал: знаем, что у вас в милиции творится форменное безобразие, и когда КГБ придёт разгребать ваше дерьмо (куртуазное выражение «авгиевы конюшни» явно выходило за пределы культурного кругозора офицера), то Егору очень не помешает покровительство КГБ. Вербуемый настолько усердно вошёл в роль конченного дебила, что Ковальчук не стал развивать тему.
Лейтенант глядел на гэбиста коровьими глазами, а в голове крутился стишок из прошлой жизни:
Вся жизнь — борьба, мы в ней играем роль.
Кто — дерзкий, кто — надменный, кто — простой.
Есть палачи, диктаторы, герои,
А я горжусь своею — я тупой!
(команда КВН «Борцы»)
Покрутив в руках пропуск на выход, Егор двинул в противоположную сторону. В приёмной Сазонова сидел смутно знакомый офицер, что-то буркнувший, но потом узнавший внештатника.
— Виктор Васильевич теперь в другом кабинете.
— Подскажите, где.
— Не нужно. Если бы вы были в костюме Деда Мороза… Пусть даже Снегурочки с усами, и то уместнее.
— Мне как-то в гастрономе водку не продали. Говорят — в спецодежде не отпускаем.
— Они правы. Лучше присядьте. Я позову его сюда.
Ждать пришлось не более пяти минут, Сазонов примчался как ошпаренный. И злой.
— Думал, хоть что-то поменяется, когда меня повысят до начальника Минского гороблуправления. Ничего! Что студент, что лейтенант, ты выдёргиваешь меня как пацана. Сейчас — с совещания по поводу чёртовой «волги» с Седых. Кстати, не твой ли район?
Полковник сделал вид, что только сейчас ему пришло в голову местонахождение адреса угона — как раз на территории юрисдикции его шебутного агента.
— Именно поэтому нахожусь здесь по вызову капитана Ковальчука. Он меня вытянул, я вас. Ковальчук в начале цепочки. Просвещал меня по поводу политики партии, сорвав с неотложных следственных действий. Хотел выслужиться, что тоже как бы способствовал поискам угонщика. Простите за прямоту, произвёл впечатление дятла.
Сазонов затолкал Егора в укромное техническое помещение, что-то типа венткамеры.
— Что он говорил?
Следователь пересказал, не удержавшись от пары ехидных комментариев.
— Виктор Васильевич, зачем он вам?
— Не догадался сам? Ты же у нас осведомлённый наперёд. Про Федорчука предсказал.
— А вот что вас назначат начальником управления, не напророчествовал. По Минску и области? Генеральская, небось, должность…
— Которую получил, кстати, за правильное отношение к истории с Волобуевым. Сдержанность приветствуется, Вундеркинд. Жаль, что она — не твоё сильное место.
— Значит, и к вашему карьерному взлёту я причастен. Не только Папаныча. Не благодарите.
Полковник, десять секунд назад вещавший о сдержанности и неумении ей пользоваться Егором, всплеснул руками. Типа — вот, я же говорил, а ты опять.
— Теперь слушай. Бежевая «волга» принадлежит зятю члена ЦК КПБ. Член и поднял на уши всех: нас, Пискарёва, прокуратуру.
Про член поднимающий вышло двусмысленно и напомнило старую шутку — я не член партии, я её мозг.
— Странно. Терпила тихий, адекватный. Скорее расстроенный, чем злой. Я на его вызов выезжал. Ещё удивился, откуда у простого доцента сравнительно новая «волга», каких-то три года ей. Он признался — из совминовских гаражей. Была чёрная, всего около ста тысяч пробег. Но движок просил капиталки. Хозяин перекрасил, чтоб не выделяться.
У Сазонова аж ноздри расширились от азарта.
— Ну-ка… То есть незаношенную «волгу» списали по остаточной, чтоб отдать своему! Ты знаешь, какая цена ГАЗ-24 для организаций? Порядка двух с половиной тысяч рублей! А для граждан — больше десятки. И чуть ли не столько грузины дают сверху.
— Раз требовала ремонта, то доцент платил не две с полтиной, а по уценке, то есть гораздо меньше, — подхватил Егор. — Готов спорить, капиталку сделали там же, в гаражах. И взяли по-божески.
— К тому же супруга партработника, по записям твоей Кабушкиной, одна из самых частых посетительниц комиссионки «Вераса».
— Арестуете его?
— Нет. Нам дан приказ из Москвы: составлять списки неблагонадёжных, нечистых на руку. Вряд ли их будут сажать. Только гнать с работы. Но вот если обстановка накалится, начнётся война, тем более она уже идёт за речкой, тогда всех под белы рученьки. И как твой куратор довожу это тебе официально. Если в милиции кто-то сгнил, сообщай. Непременно.
— Тридцать седьмой год, версия два-ноль. Хорошо хоть, что ненадолго. Восемьдесят третий перетерпеть.
— Оставь пока свои прогнозы и слушай. Первое. К участию в расследовании по машинам ты так или иначе будешь привлечён. Жду письменного доклада о ходе следствия. Особенно о том, что не нашло отражения в бумагах. Запроси, якобы с целью установления точной суммы ущерба, сумму, уплаченную потерпевшим за «Волгу». Копию ответа — мне. И, наконец, ровно так, как делал в «пятке» — кто и что плохое говорил про советскую власть, про партию, про КГБ…
— Охотно. У вас у проходной написано: «время приёма посетителей». А где «время выдачи посетителей», спрашивается? Или они у вас в американке пожизненно?
— Подходит. Вполне. Кто тебе это рассказал?
— Ещё не придумал. Найду достойного, немедленно черкну донос. Виктор Васильевич, вы так и не признались, зачем в управлении самородок Ковальчук. Дело, конечно, ваше, внутреннее…
— Потому что от нас забирают кадры. В Афганистан или на укрепление советско-партийных органов. Наш начальник управления ушёл на повышение, я на его место, другой товарищ — на моё… И я срочно ходатайствовал о переводе Ковальчука сюда из Могилёвской области. Он давно рапорты писал. Если к вам в милицию кто-то потребуется — в инспекторский отдел или замполитом — Ковальчук в числе первых претендентов. Иначе придётся толкового отдавать.
