Подобие жизни (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
— Иван Сергеич. Только один вопрос — зачем? С каких пор на задержании нужен человек? Роботы сами прекрасно справляются уже сколько — десять лет?
— Двенадцать. Ты, Кондратенко, не бухти. Надо, чтобы вы с пацаном поприсутствовали.
— А, всё интриги плетёшь, Сергеич?
— Тихо ты! — начслед взглянул на потолок, — что ты вечно, как ребёнок. Хоть иногда сдерживайся. В общем, так. Со мной связался Горохов-старший и упрекнул в том, что его сынок не бежит от нас со скоростью света. И посоветовал отправить его на окраину. Чтобы посмотрел на изнанку, так сказать.
— Отец захотел подвергнуть наследника такому риску? Мало того, что окраина — не место для прогулок, так ещё и арест. А если перестрелка? А если кто-нибудь из местных узнает, какой социальный рейтинг у семьи парня и похитит его?
— Если честно, это придумал я, а не он. Горохов просто попросил повозить Трофима по улицам, показать, так сказать, контингент. У них в семье какие-то ссоры на почве социального неравенства населения. Но объяснять мне подробно, ясное дело, никто ничего не стал. И я подумал — уважим отца, но в то же время мальчишку заинтересуем. Выстрелы, погоня, адреналин — он такой молодой, в этом возрасте подобное должно быть по душе.
— А если вдруг что-нибудь случится?
— Вот поэтому ты поедешь с ним, чтобы минимизировать риски. Подробности я тебе скинул, ознакомишься по дороге. Окраина-11.
— И всё равно не понимаю. Я ведь даже дело не вёл. Чьё оно?
— Да ничьё, там всё ясно. В файле всё расписано. В принципе, можешь роботов собой и пацаном не подменять, — начслед вдруг обречённо вздохнул, — да и присутствовать тоже. По обстоятельствам действуй. Дело не в аресте, дело в Горохове. Ты пойми, Кондратенко — о мальчишке знают многие, и о том, что он у нас стажируется, тоже. Но наши с тобой разговоры пока известны только моему управителю. Если всё получится, его записи так и останутся в архиве Муниципалитета невостребованными. Зачем всей Конторе знать, что мы не отпугиваем парнишку, а наоборот, пытаемся привлечь?
— Ох, Сергеич, намудрил ты что-то. Тебе бы сценарии для шпионских игр писать. Чую, проблем не оберёмся.
— Иди уже, — буркнул начслед, — и постарайся, чтобы Горохов-младший никуда не вляпался.
— Ты даёшь взаимоисключающие задания, товарищ начальник. Могу я пацану хотя бы оружие выдать?
Иван Сергеевич нахмурился, почесал бровь над киберглазом и недовольно произнёс:
— Ладно. Энергетическое. И только на время операции.
Кондратенко взялся за ручку двери, но потом тряхнул головой и вернулся на стул:
— Похоже, я влез по самые уши. Трофим, вроде, ничего, только как будто с другой планеты. Но из него может выйти толк. Рассказывай, что за семья Гороховых и почему ты вертишься, как уж на сковородке.
— А я сразу предлагал все исходные данные послушать. Короче. Семья с максимальным рейтингом. Уже три поколения почти никто не подаёт прошения о совершеннолетии, глава семьи в завещании указывает того, кто станет на его место и автоматически приобретёт самостоятельность. Понимаешь? Там такие цифры запредельные! В семье приветствуется образование в сфере программирования, генной инженерии, биомехатронике и робототехнике.
— Стоп. Те самые Гороховы? «Создатели будущего?»
Корпорация «Создатели будущего» охватывала очень широкий спектр бизнеса и науки. Киберпротезы, биороботы, социальное псевдокуриное мясо, изучение человеческого генома, виртокресла бюджетных моделей, и многое, многое другое.
— Вот именно. Дронов и робосекретарей они бесплатно Управлению предоставляют, в рамках помощи городу. Считай, самый крупный наш инвестор. А Трофим — один из самых младших Гороховых. Родных братьев и сестёр пятеро. Двоюродных и прочих не уточнял, если честно, там на целый микрорайон наберётся.
— Ничего себе…
— Так а я о чём! Пацан должен вместо одного из родственников, который не может работать в силу возраста, изучать и модифицировать то ли овощи, то ли фрукты. Всё на благо общества. А он видишь, чего удумал?
— И всё равно не понимаю — в чём смысл твоих интриг?
— Какой недогадливый. А ещё лучшим следователем в ОРП считаешься, — проворчал начслед, — Горохов-старший сейчас глава семьи. Нам, да и мне лично с ним ссориться не с руки. Если дам понять, что хочу привлечь его сына к работе, Управление лишится большой доли финансирования, а я получу по шапке от начальства. А я хочу привлечь. Потому что Трофим тоже имеет долю в семейном рейтинге, а значит, если останется у нас, сможет нажать на какие-нибудь кнопки, чтобы твой отдел не закрывали. Или возьмёт на себя его финансирование. Я, кстати, утром узнал, что вопрос с закрытием почти решён. Муниципалитет хочет сэкономить.
— Вот чёрт.
— Угу. Ну и вот, я решил — сделаю вид, что выполняю просьбу старшего, чтобы, если младший останется, можно было развести руки в стороны и сказать, что мы сделали всё, что могли. И убить сразу двух зайцев.
— Ох, Иван Сергеевич, — вздохнул Владислав и поднялся, — боюсь, ты не зайцев убьёшь, а свою должность, финансирование и ОРП. И мою карьеру.
Глава 10
Крышу нельзя было назвать абсолютно чёрной. Цветные разводы лениво перетекали друг в друга, скручивались в завораживающие спирали и расплывались, словно плёнка машинного масла на водной глади. А потом медленно погружались в глубину твёрдой лишь на первый взгляд поверхности, чтобы через какое-то время вновь появиться.
Он стоял на самом краю и наблюдал за суетой, которая царила внизу. Город представлял собой скопище ярких пятен, кубов, цилиндров и пирамид. Суть, скрытая под привлекательной фальшивой обёрткой, под которую только он мог заглянуть. Здание, на котором он сейчас наслаждался одиночеством, тоже было гигантской геометрической фигурой.
А вот чистые человеческие эмоции не притворялись чем-то материальным. Возможно, именно поэтому он готов был любоваться ими бесконечно — длинные столбцы цифр, букв, символов и рисунков постоянно сменяли друг друга, делая небо Виртограда живым и непредсказуемым.
— А ты всё никак не насытишься зрелищем. Сколько лет прошло, а всё так же глуп.
Человек даже не вздрогнул. И не обернулся. Знал, что за спиной никого нет. И никогда не было.
— Что ты хочешь? — устало спросил он, пряча руки в карманы.
— Сам знаешь.
— Но ведь прошло совсем немного времени. Я вижу кровь на моих руках, и она ещё не засохла.
Боль в голосе была такой насыщенной, что «масляные» разводы ускорились и, словно испуганные, заметались по крыше, стараясь отползти как можно дальше.
— Это необходимо.
Человек молча спрыгнул с крыши. Лишь у самой земли падение превратилось в полёт.
Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, всё вокруг уже изменилось. Яркие пятна превратились в жителей города и средства передвижения, а огромные геометрические фигуры в здания.
Всё так же пряча руки в карманы, человек неторопливо пошёл по проспекту. Его не замечали, потому что он пока что был без оболочки.
— Гуляешь? — Голос стал звучать немного глуше, — или убегаешь?
— От тебя не убежишь.
На определённом расстоянии от чёрно-радужного куба, который не превращался в высотку или замок, а просто исчезал, собеседник замолкал. Но это не значило, что от Голоса можно избавиться, уйдя подальше.
— Кто ты сейчас, напомни?
— Карл.
Голос засмеялся:
— Твои попытки отдать дань погибшим выглядят нелепо. К тому же к следующему разу ты забудешь об этом Карле, как забыл об остальных. Сколько их было?
Человек прошипел:
— Я вспомню, обязательно вспомню, слышишь, ты!
— Конечно. Как и то, что было в самом начале. Когда-нибудь. Может быть. — Голос уже откровенно издевался. — Воспоминания, они такие. Приходят и уходят, да? Впрочем, хватит с меня твоих страданий. Ближе к делу. У тебя неделя. Ищи и не забывай…
Невидимая граница была пройдена, Голос пропал. Человеку сразу стало легче дышать.
