Месс-менд. Роман - Шагинян Мариэтта Сергеевна (книги регистрация онлайн .txt) 📗
- Гм, - пробормотал Сорроу. - Должна быть, он встретился с хозяином.
Осторожно оглянувшись во все стороны, он привстал на цыпочки и поглядел сквозь щель в уборную. Там никого не было. Стены были заклеены афишами с изображением «Черта в решете», или самого Бена Тромбонтулитатуса. На трехногом столе стояло кривое зеркальце, в углу висела черная пара. Прошло несколько секунд, прежде чем Сорроу услышал тихие голоса нескольких человек.
Дверь, противоположная той, за которой притаился Сорроу, распахнулась. Стройный акробат кинулся на стул перед зеркалом и немедленно поднес это последнее к своему лицу. Два человека в плащах и низко надвинутых шляпах вошли вслед за ним, тихо притворили дверь, оглянулись во все стороны и, не найдя нигде стульев, недовольно поморщились.
- Нет, я не вспотел! - произнес Бен глуховатым голосом, любуясь собой безо всякого стыда, - Я могу перекрутиться еще двести раз и не вспотеть. Мускулы мои и порядке. Какой я красавчик!
С этими словами он улыбнулся своему отражению, и будь зеркало не столь запылено и закапано, может, быть, даже поднес бы его к губам. Там сквозь пыль и пятна виднелась очаровательная головка, похожая на голову Диониса. Короткий нос шел по прямой линии от небольшого лба, обрамленного крепкими круглыми кудрями. Глаза были, даже чересчур ярки, а рот чересчур ал для мужчины. Не мешает прибавить к этому счету и еще кой-какую мелочишку, вроде жемчужных зубов, длинных загнутых ресниц, вышеупомянутой ямочки и лебединой шей. Будь Сорроу знатоком женских лиц, как Боб Друк, он непременно узнал бы в пресловутом Бене Тромбонтудитатусе очаровательную мистрис Кавендиш. Но техник Сорроу угрюмо наблюдал в щелку за всеми ужимками акробата и удивлялся гораздо более молчанию и неподвижности Небодара, чем красоте Бена.
- Послушай, Бен, - сипло пробормотал человек в плаще,-я привел к тебе господина с высшим образованием. Довольно ломаться! Уступи ему стул и валяй насчет нашего дела.
Бен опять взглянул в зеркало, тряхнул кудрями, поворотился к собеседникам и при встал со стула, мак раз для того, чтоб еще раз медленно, плотно и со вкусом на нем рассесться.
- Говорить с вашим братом не о чем,- промямлил да глуховатым голосом. - Я Бен - канатный плясун. Меня знают все торговцы человечьим мясом до обе стороны океана. Я не отказываюсь ни от какого дельца. На последнем мы заработали десять тысяч фунтов. Какую валюту вы хотите мне предложить?
Странное дело! Несмотря на вопиющий смысл этой речи, развязность акробата и жестокое выражение его блестящих глаз, да вдруг безо всякой видимой причины и даже вопреки здравому смыслу, начал нравиться технику Сорроу.
- Десять тысяч фунтов! - простонал человек, аттестованный как господин с высшим образованием.- Куда вы деваете деньги? Если вы так хорошо зарабатываете, ой, ой, что должны делать бедные маклера!..
- На то у вас и высшее образование,- спокойно ответил акробат, - А у меня только руки, ноги и красота. Ну, скорей, - какая валюта?
- Немецкая… - прошептал человек в плаще -Но с гарантией. Если вы, мистер Тромбонплутитатис…
- Тромбонтулитатус!
- Если вы, мистер Тромбонтулитатус, согласитесь, вы получите дворянское Достоинство и кусок земли в Хорватии, Галиции, Венгрии или где вам заблагорассудится.
По видимому, это предложение имело для канатного плясуна какой-то особый соблазн. Глаза его сверкнули еще сильней краска разлилась по лицу. Оба человека в плащах многозначительно переглянулись.
- А дело-то, мистер фон-Тронбонтулиус, пустяковое… муху, поймать, а не дело. Извините, тут никто не слышит? Дело то всего навсего, - (здесь он понизил голос до глубокого шёпота), - …выкрасть кой-какой документишко у англичанина в порте Ковейте.
- Англичане мастера платить, - сухо ответил акробат.-Я соглашусь на ваше дело, но, надеюсь, вам известно мое главное условие,главное правило Бена,- на котором я работаю?
- Вы переходите на сторону врага, если он согласится заплатить дороже? - кисло произнёс маклер. -Мы это знаем. Но получить дворянское достоинство на пергаменте и с печатями вы от англичан не можете. Затруднения нашей власти в Персии, осложнение с Багдадской дорогой, любезный мистер фон-Тромбониус,-все это толкает нас на союз с вами. И если вы станете человеком с происхождением, вы сами понимаете…
- Довольно!-Крикнул акробат, вскакивая с места. - Какого чёрта вы твердите о происхождении! Убирайтесь вон отсюда, вон, вон! Передайте вашим собакам, что Бен с канатной проволоки… принимает их условия. Во-о-он!
Оба незнакомца в ужасе попятились от стула колесом завертевшегося в руке канатного плясуна. He успели они выбраться через внутреннюю Дверь из уборной, как Тромбонтулитатус дико расхохотался и схватил зеркальце.
- Красавчик мой! - глухо проговорил он, сверкая самому себе глазами и жемчужной линией зубов.- Мы тебя сделаем дворянином. Ты Получишь про-ис-хож-де-ни-е! Ты построишь себе родовой за-мок в Венгрии. Ты женишься на дво-рян-ской дочери и будешь сечь ее, сечь, сечь, сколько твоей душе угодно! Дети твои,..
Но тут Канатный плясун затих и выронил зеркало из рук.
- К чёрту,-пробормотал он уже другим голосом, быстро, стянул с себя трико, накинул поношенный черный костюм, нахлобучил на блестящие кудри, потертую кепку и вышел.
Только теперь Небодар проявил признаки жизни. Слабо повизгивая, он лапами отворил, двери в уборную, вполз в нее животом, волоча за собой хвост, словно перебитый палкой по всем хрящикам, и стал обнюхивать и вылизывать все места, куда ступала нога канатного Плясуна. При этом он ныл, выл и повизгивал надрывающим душу голосом, подействовав даже на железные нервы техника Сорроу.
- Странно, - пробормотал этот последний, вынимая трубочку и наконец-то позволяя себе хорошую потяжку табачного дыма, - уж не влюблен ли Небодар в это бесовское отродье?.. Немного еще, братцы мои, и я… гм…м… я сам… того… хоть надо сознаться, он столько же заслуживает любви, сколько гиена, ехидна или другая какая-нибудь брамапутра!
20. СНОВА ПАСТОР МАРТИН АНДРЬЮ
Надо сказать правду: никто более самих англичан не способствовал популярности культа майора. Газеты в пылу возмущения перепечатывали решительно все воззвания о нечестивом вероотступнике, снабжая их пространными комментариями. Филологи сочинили новое слово - «кавендишизм». Bi театрах, ставили пьесы: «Кавендиш, пророк Магомета», «Кавендиш, отец угнетенных», «Смерть Кавендиша» и тому подобное, разумеется, немедленно же по прошествии двух трех недель яростно снимаемое с репертуара английской цензурой. Дошло до того, что даже сами туземцы стали читать колониальные газеты и, по словам шутников, заинтересовались вопросом о Кавендише.
Именно в эти дни, в ясное, глубокое, солнечное утро, когда под карнизами плоскокрыших домов ходят голуби, а над карнизами дышат розы, пастор Арениус вышел на крышу своего домика в городе Джерубулу. Он был бел, как стены его жилища. Плечи миссионера от старости уходили вниз, коленки подгибались, а веселые голубые глаза смотрели подслеповато. Усевшись в тростниковую качалку, - он развернул месопотамскую английскую газету и несколько раз кивнул головой с видом! крайнего удовольствия.
- Далее писаки стали упоминать имя божие, - пробормотал он с чувством. - Истинно, истинно размягчаются сердца века сего. Ведь как пописывают-то! «Владыко живота нашего и добра вашего, и скота нашего, умученный злодеями, к разбойникам сопричтен, бич всех иноверных, святой, всемогущий, памяти твоей поклоняемся, мн…»
Тут пастор Арениус вскрикнул и выронил газету. В.место святого духа, Иисуса Христа или но меньшей мере матери божьей, перед глазами его стояло: «майор Кавендиш».
Благочестивые строки были точным переводом туземной молитвы, обращенной к английскому майору!
Старческое лицо Арениуса налилось кровью. Глаза наполнились слезами. Он прямо-таки горел от стыда. В его епархии, среди его мирных овец, в маленьком беленьком душном от роз Джерубулу зародилась самая странная ересь, какую только мог выдумать человеческий мозг.
