Исчезнувший - Нибел Флетчер (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Он скрестил на груди руки, не спуская глаз с Ингрема. Во взгляде его была враждебность и в то же время — или это мне почудилось? — жалость. Роудбуш был не из тех людей, кому доставляет удовольствие унижение ближнего.
— Так вот, Артур, — сказал он, — я только предупреждаю вас, хотя ничего еще не могу сказать наверняка, — вы совершите трагическую ошибку, если объявите завтра о своей отставке.
— А я думаю, вы заблуждаетесь, — ответил Ингрем. — И уверен, что ошибку совершаете вы.
— Вот как?
— Да, сэр, — Ингрем опомнился и перешел в атаку. — Когда страна узнает, что мы лишились важнейших разведданных из-за того, что вы свернули операцию «Мухоловка»… Когда страна узнает, что накануне переворота в Китае вы запретили своему штабу разведок обсудить этот вопрос, имеющий огромное значение для Соединенных Штатов… Когда страна узнает…
— Уверяю вас, Артур, — перебил его президент, — чем больше вы получите места в печати, тем глупее будете выглядеть. Но в свете грядущего сомневаюсь, чтобы вам предоставили много места.
— И все же я рискну, — отрезал Ингрем. — Когда всплывут все факты, я думаю, вы поймете, что недооценивали свой народ.
Трудно было разобраться, кто из противников одержал верх. Предельное напряжение обоих говорило, что ни тот, ни другой не уверен в себе до конца. А моя интуиция потонула в потоке новых впечатлений и неожиданных фактов.
Роудбуш пожал плечами.
— Кто из нас прав, пока не ясно. Однако ради дела, которое я считаю главным, а также ради своей политической репутации я бы не хотел, чтобы воду мутили посторонние стоки, вроде Артура Ингрема. Но если вы настаиваете, что ж, продолжим борьбу! Но предупреждаю: вам несдобровать.
— Разрешите удалиться, господин президент?
— Разумеется.
Не говоря больше ни слова, Ингрем повернулся и направился к двери. Когда он уже взялся за ручку, президент сказал:
— Это будет вашей самой страшной ошибкой, Артур.
Ингрем оглянулся.
— Или вашей, господин президент.
Он расправил плечи, вышел и решительно закрыл за собой дверь.
Роудбуш покачал головой.
— Слава богу, с этим покончено.
Я хотел встать, но президент удержал меня. Он вернулся за свой письменный стол, скинул пиджак и повесил его на спинку кресла. Затем сел и откинулся с видимым облегчением.
— Джин, — сказал он, — этот разговор надо сейчас же записать. Не уединиться ли вам на часок в кабинете наверху? Джилл как-нибудь справится в вашей лавочке.
— Это не лавочка, — сказал я. — Это сумасшедший дом.
— Завтра будет еще хуже. — Он полистал свой настольный календарь. — Давайте-ка посмотрим. Наше джентльменское соглашение, — кстати, мы с вами, наверное, последние джентльмены — истекает когда?
— Девятого октября. В субботу.
Это я знал и не заглядывая в календарь.
— Неувязка, — сказал он. — Если все пойдет как задумано, вы все узнаете завтра… Джин, я должен перед вами извиниться. Несмотря ни на что, вы работали великолепно и доказали свою преданность. Я хотел довериться вам с самого начала, но не мог. Миссия Грира была слишком важной и сложной. Малейшая утечка информации могла оказаться роковой.
— Да, мне пришлось туго, — сказал я.
— Понимаю. Но вы были неодиноки. Почти никто из правительства ничего не знал. Это было самой строжайшей тайной со времен Манхэттенского проекта, и посвящено в нее было гораздо меньше людей. Мы исходили из принципа: привлекать к делу только абсолютно необходимых… Я хочу поблагодарить вас за поддержку. Насколько мне помнится, мы за все это время поругались всего два раза. Вы терпеливый человек, Джин.
— А до завтра все-таки придется ждать?
— Да, — он посмотрел на свои часы. — Еще примерно двадцать часов. Однако за это время вам надо кое-что подготовить. Я хочу представить группу людей — среди них будут иностранцы — на очередной пресс-конференции в госдепартаменте. Впрочем, не совсем очередной и к тому же не совсем обычной. Я хочу изложить нашу историю, не отвечая на вопросы прессы. Материалов им хватит и так… Время я бы назначил около полудня. Лучше — поближе к часу. И я хотел бы, чтобы радио и телевидение… Кстати, это главный вопрос: успеют они подготовиться, если мы оповестим их часа за два-три до пресс-конференции?
— Вы хотите сказать: оповестим, не упоминая о Грире?
— Почему же. К тому времени вы сможете объявить всем, что будет сделано важнейшее сообщение по делу Грира.
— В таком случае не беспокойтесь, — сказал я. — Но мне нужно по крайней мере три часа форы, чтобы они там на теле— и радиостудиях успели изменить программы и подготовиться.
— Три часа у вас будут, — успокоил меня Роудбуш. — Итак, ориентировочно пресс-конференция в полдень. Исходите из этого.
— Ясно, — сказал я. — Я-то уж не опоздаю!
— Если не проспите, — сказал он, — сможете увидеть кое-что интересное.
— Понятно, сэр. — Судя по тому, как развивались события, я не удивился бы, если бы завтра увидел даже тройной восход солнца. — Еще один вопрос, сэр. Моя пресс-конференция назначена на четыре. Сейчас три пятнадцать, а вы хотите, чтобы я немедленно отстукал мемо…
— Отложите прессу, — посоветовал Роудбуш. — Думаю, ваши ребята потерпят до половины шестого.
— А что я им скажу… насчет Грира?
— Ничего, — ответил он. — Ни единого намека на то, что будет завтра. Мы не можем допустить осечки в самый последний момент.
— Слушаюсь, сэр. — Я поднялся, уже предчувствуя град ехидных вопросов и оскорблений, которые на меня посыплются в половине шестого. И только тут вспомнил: — Кстати, сэр, — сказал я, — нас ожидает сюрприз. Великая сенсация Калпа. Будет передаваться завтра вечером по всем программам. Комитет Уолкотта заранее оплатил время. Влетело им больше, чем в триста тысяч.
На мгновение Роудбуш смешался.
— Посмотрим, — сказал он медленно. — Может быть, удастся избавить людей губернатора от лишних расходов.
Я отбарабанил меморандум о последнем разговоре Роудбуша — Ингрема всего за час. Память у меня оказалась лучше, чем я думал, и слова сами ложились на бумагу.
Пресс-конференция, таким образом, тоже опоздала только на час. Когда стадо репортеров выкатилось из пресс-центра в пять сорок пять, в кабинете остался ошалелый, вальками выкатанный и досуха выжатый мученик, а не пресс-секретарь. Раны мои кровоточили, но я исполнил свой долг. Дело Стивена Грира оставалось для прессы таким же загадочным, каким было в первые лихорадочные августовские дни.
