Две стороны. Грань правосудия (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна (мир книг txt) 📗
Так, а это что такое?! Средь бела дня?!
В конце улицы стоял торговец, выложивший свой товар прямо узорчатое покрывало. Мерцающие браслеты, отгоняющие мух, парики, цвет которых настраивался вручную по запросу покупателя, танцующие туфли — множество мелочей, на продажу которых требовалась дорогостоящая лицензия! Такие вещи обычно продают на черном рынке или в дорогих лавках околодворцового района, но не на главной торговой улице Ландивичево! Это чистой воды наглость…
Торговец поднял на меня взгляд и. приметив форму и решительность на моем лице, мгновенно свернул покрывало в плотный узелок. Я дернулась в его сторону, вознамерившись догнать и задержать наглеца. Но, зацепившись за выпирающую бордюрину, позорно распласталась на брусчатке, больно ударившись подбородком. Дыхание сбилось, перед глазами заплясали разноцветные мушки…
Позвольте представиться, Кира Форн — следователь-неудачник!
Поморщившись, я кое-как поднялась. Ни один из многочисленных прохожих и не подумал подать руку. Впрочем, оно и неудивительно, хорошо хоть смешки скрыли. Обидно только, что торговцу удалось скрыться. Я даже не успела заметить, в какой из проулков тот ускользнул. Прислоняя к подбородку рукав, чтобы кровь не растекалась, я направилась к месту, где раньше стоял торговец. Может, остались какие-то следы.
За невысоким фонтанчиком, рядом с которым тот спекулировал, лежало что-то зеленое и пышное. Видимо, торгаш не успел сгрузить в общую кучу… ЭТО. Из перевернутого горшка высыпалась земля, а растение тонкими листочками пыталось собрать ее в кучу и запихнуть обратно. Белые бутоны измазались в грязи, а тонкие светлые корни колыхались на ветру. Обреченно сложив тонкие стебли, растение прильнуло к брусчатке, извиваясь в беззвучных рыданиях. Мда, очередная излишне эмоциональная зелень. Правда на этот раз не кактус, а спатифиллум.
Тяжело вздохнув, я присела перед растением на корточки, собирая землю в горшок и присыпая обнаженные корни. Живое же существо! Не хочу смотреть, как оно страдает. Спатифиллум удивленно приподнял один из бутонов, внимательно следя за моими движениями. После, воспрянув остальными белыми отростками, попытался отряхнуться от налипшей грязи. Серые ошметки перекочевали на мои и без того устряпанные брюки.
— И что с тобой делать?.. — пробормотала я. Растение расправило листочки, явно красуясь и намекая, что на столе он будет выглядеть просто потрясающе. — Очередное недоразумение природы…
Спатифиллум заколыхал зеленью, не соглашаясь с последней фразой. Но после, опомнившись, вновь начал отряхиваться от грязи и призывно изгибаясь бутонами, стараясь показаться красивей, чем он есть на самом деле. На светлом керамическом горшке было выбито «Леон». Похоже, эти ошибки флоры и фауны просто обязаны носить имена — у Жоржа на горшке тоже было выбито.
— Ну, возьму тебя с собой, — произнесла я. — Познакомлю тебя с колючим кошмаром моей жизни. Но только попробуй с ним подружиться! Выброшу… вот чесслово, выброшу!
Прижав горшок со спатифиллумом Леоном к груди, я захромала к отделу. Но кто же знал, что этот день рискует стать бесконечно долгим?
Глава 5
До отдела мы с Леоном ковыляли, наслаждаясь косыми взглядами прохожих. Точнее ковыляла я, а Леон восседал на руках, рассыпая землю из чуть треснутого горшка.
Даже не представляю, что могут подумать, глядя на нас: устряпанная с ног до головы девушка-следователь, с подбитым подбородком и стекающей к шее дорожкой крови, которая гордо несет в руках спатифиллум, тоже, кстати, измазанный в земле и грязи. Надеюсь, они посчитают, что я вырвала Леона из лап флородёров. Ну или древнейшего драконообразного, на крайний случай. Хотя если вспомнить, на что способны флородёры, то даже самый кровожадный дракон — милая ящерка по сравнению с этими извергами.
Мы с Бираном вели одно дело, в котором группировка с ярким названием «Лилия Смерти» орудовала по району и с особой жестокостью истребляла и без того редкие живые растения. Они не чурались забираться в чужие дома, высыпать землю из горшков в форме причудливых знаков, а у самой зелени вырывали корни, один за одним — чтобы жертва оставалась в сознании и чувствовала боль каждой веточкой, каждым отростком, каждым бутоном.
Возле отдела стояла высокая синяя повозка с замутненными магией стеклами. Видимо, к нам пожаловала какая-то важная шишка. Стараясь не привлекать лишнего внимания, я шмыгнула внутрь и, стремительно проскочив мимо связиста, попыталась незаметно проникнуть в кабинет. Спатифиллум, словно все понимая, тоже сжал все свои лепестки и старался казаться крохотным кустиком, а не пышным цветком.
До кабинета я умудрилась добраться, не напоровшись на начальство и посетившую наш отдел шишку — сидят, наверное, чаи гоняют. Только хотела перевести дух, отряхнуться от грязи, избавиться от пореза и насыпать новой земли Леону, как вдруг услышала ледяное:
— Доброго вечера, Кира Форн.
Испуганно ойкнув, я развернулась к углу, что справа от входа, и увидела Леннарта Арне, собственной персоной. И что только забыл в нашем клоповнике?!
— Здравствуйте, — неуверенно пробормотала я. Леон замер, словно был обычным цветком.
— Не знал, что в районных отделах все настолько плохо, что следователи позволяют себе расхаживать в подобном виде по улицам, — процедил он, пройдясь по мне взглядом. — Или вы не знаете простейших чар очистки?
Да знаю я, все знаю. Просто срабатывают они у меня очень криво. Ошибись я хоть в одном векторе, щеголять мне с огромной дыркой на самом неудобном месте. Ведь с вышивкой у меня все куда хуже.
— Виновата, — вместо этого ответила я, пристыженно опустив взгляд. Вот на кой дладж он приперся к нам в отдел, еще и без предупреждения?! Неужели, допроса меня и Бирана с использованием зелья искренности было мало?
— Гляжу, порядком в кабинете вы тоже порадовать не можете? — вскинув темные брови, поинтересовался он.
Еще один воспитатель на мою голову. Привыкший к личной секретарше и протиранию брюк, сидя за бумажками! Поносился бы он сломя голову по району, позаполнял бы бесчисленное количество протоколов, рапортов и прочей макулатуры — узнал бы, что с такой занятостью не до порядков. Вот если в сутках было на пару часов больше, а для сна требовалось времени меньше, то кабинет бы был вылизан! Наверное. Но это не точно. Вслух же ничего не сказала, только прошла к собственному столу и водрузила на него Леона. Тот все еще активно косил под неживого.
— Я позволил себе чуть покопаться в ваших делах… — серьезно произнес он. Я хмыкнула, но вовремя осеклась и попыталась скрыть это за кашлем. Вышло, похоже, не очень, — Я сказал что-то смешное?
— Нет-нет, что вы, продолжайте, — ответила я, стараясь не представлять, как Арне выписывает сам себе ордер, сам его подписывает и сам себе предъявляет, чтобы углубиться в наш с Бираном рабочий бардак.
— И не нашел протокола и рапорта о сегодняшнем преступлении с участием отшельников. Где он?
Дладж! В тот момент было немного не до протоколов, а вместо составления рапорта я предпочла здоровый сон. Ну или болезненное подремывание…
— Более того, — тем временем продолжил Леннарт Арне, — почему мне не было доложено лично об этом, хотя что вам, что Бирану отлично известно, что я курирую все происшествия с участием отшельников?
— Простите, я не думала… — попыталась оправдаться я.
— Вас никто не просит думать! — резко перебил лорд. — Вам просто надо делать. Если уж сами не в состояние справляться с обязанностями, позвольте другим!
— Простите, мне хотелось уточнить… Если меня никто не просит думать, а лишь делать, то откуда мне надо узнавать о том, чем именно мне предстоит заняться? — очень хотелось заткнуть себе рот обеими руками, но, кажется, меня понесло. — Более того, в следователи берут тех, кому это самое «думать» не пригодится?
— Выговор, — процедил Леннарт Арне, — с занесением в личное дело.
— Прекрасно, — пробормотала я, скрывая раздражение. Интересно, если выговор от настолько высокого начальства, то я вообще смогу задержаться на работе?
