Стражи времени (СИ) - Ванин Сергей Викторович (читать книги .TXT) 📗
— Поехали, Серёга, слабоват ты ещё после ранения, — Макс участливо положил руку на здоровое плечо друга, — приходи к нам в гости в выходные. Жена мясо под майонезом запечёт. Как ты любишь.
— Приду, — Сергей закурил, — слушай, Макс, не помнишь, когда контейнер из-под Минина и Пожарского извлекали, он столько же, сколько и мой весил?
— Ну и смеху же с этим контейнером было, — оживился Валов, — мы ночью, когда ты в госпитале был, приехали, якобы «Мосреставрация» работы по ремонту постамента проводит.
— И что? — заинтересовался Воронцов.
— А там, перед въездом на Красную площадь, активисты движения «За исторический облик столицы» собрались, они думали, что мы памятник Минину и Пожарскому переставлять будем под покровом ночи, представляешь? Машину нашу пропускать не хотели, на силу пробились. Ну и извлекли Язёвский контейнер всё, как ты говорил, сделали.
— А сколько он весил? — поторопил друга Сергей.
— На три грамма меньше, чем твой контейнер, — ни секунды не раздумывая, ответил Валов, — я ещё запомнил, «Динамо» три банки сухих в тот день от «Локомотива» получило, а у нас разница в весах контейнеров — три грамма. Понял?
— Понял, — кивнул Воронцов, — ты езжай, Макс, я пешком пройдусь, свежим воздухом подышу. Башка, чего-то гудит.
— Ладно, — Максим сел в машину и уехал.
Сергей медленно побрёл к метро. Доехав до нужной станции, он поднялся наверх и через несколько минут подошёл к дому, в котором после войны проживал полковник со своим семейством. Будучи тогда совсем новым, теперь дом заметно обветшал. Фигурки по краям крыши. Комсомолки и молодые рабочие выглядели уже не так задорно и боевито, как в далёком сорок шестом году.
Купив в будке цветочницы букет из пяти алых роз, Воронцов вошёл в подъезд и поднялся на нужный этаж. Нажав кнопку звонка, Сергей услышал за дверью гортанный женский голос. Щёлкнул замок, на пороге стояла огромная нацменка с копной густых чёрных волос.
— Ты кто? — женщина упёрлась в Сергея широко посаженными тёмными глазами. — Ты от Аслана, или от Ашота?
— Язёвы здесь живут? — спросил Воронцов, заранее уверенный, что нацменка купила квартиру недавно, и понятия не имеет о предыдущих хозяевах жилья.
Его опасения подтвердились.
— Какие Язевы — мазёвы? — женщина упёрла унизанные браслетами руки в могучие бока. — Не знаю я никаких язёвых — мазёвых. Иди отсюда, пока милицию не вызвала! Ходят тут, хулиганьё!
Мощная металлическая дверь с грохотом захлопнулась. Сергей повернулся, собираясь уходить.
— Молодой человек, — тонкая обшарпанная дверь соседней квартиры приоткрылась, оттуда выглянула маленькая аккуратненькая старушка, — Иваном Ивановичем Язёвым интересуетесь?
— Точно, — кивнул Сергей, — а что с ним приключилось?
— Ничего, — старушка пожала плечами, — уехали они, давно ещё. До перестройки. Квартиру обменяли и уехали. Я тут родилась, всю жизнь прожила и состарилась. В этом доме всех, кроме новых, жильцов знаю. Язёв с женой через год после войны вдруг пропали. Говорили, будто его арестовать хотели. Вот он и сбежал от греха подальше. Он ведь чекистом был.
— А потом, что было? — с интересом спросил Сергей.
— А потом, после того, как Берию расстреляли, и Иван Иванович с женой появились, — старушка засмеялась, вытирая губы кончиком чистого носового платочка, — Их из квартиры этой выписали, как без вести пропавших. Но Язёв такую бучу поднял, в общем, квартиру им обратно возвратили. А потом и сын их, Миша, вернулся. Мы думали, что он на войне погиб. А жена Ивана Ивановича объяснила, что он в госпитале где-то далеко лежал, болел много. А я мыслю, что он в плену у немцев был.
— А невестка язёвская с внуком куда делись? — поинтересовался Сергей.
— Невестка с внучком, когда Язёв с женой исчезли, тоже съехали отсюда, — старушка развела худенькими ручками, — Она ведь тут прописана не была. Вроде, к матери своей, в Питер, уезжала и сынишку с собой брала. А потом, полковник с женой вернулись, сына Язёв разыскал, невестка с мальчонкой приехали. Воссоединилась семья, жилплощадь мала, видать, стала. Вот они и уехали. Иван Иванович, люди говорили, до генерала дослужился. Вот так, молодой человек, всё вам рассказала.
Старушка замолчала и выжидательно посмотрела на Сергея.
— Большое вам спасибо! — Воронцов вручил старушке букет роз. — Очень вы мне помогли. Возьмите цветы, пожалуйста!
— Ох, — старушка зарделась, — как муж помер, мне цветов никто не дарил.
«Ну, полковник, ну и жук, — думал Сергей, шагая обратно к метро, — всё сделал, как надо! Ну, что же, молодец, рад за него!»
Доехав до своей станции и поднявшись из подземки наверх, Воронцов не стал ждать троллейбуса и побрёл домой пешком. Войдя в квартиру, Сергей вспомнил, что ничего не купил к ужину. Он бросил взгляд на часы. Старый, ещё советского производства, будильник, громко тикая, показывал половину десятого вечера. Идти в магазин было лень. Открыв холодильник, Сергей обнаружил не начатую банку шпрот, которую покупал ещё к новогодним праздникам. Порывшись в полке, нашёл початую пачку земляничного печенья и кулёк с сухофруктами, не понятно, как попавший в его кухонные закрома.
«Сгодится, — вяло подумал Воронцов, открывая банку со шпротами и заваривая чай, — Завтра, прямо с утра нужно купить продукты, потом сделать влажную уборку в квартире».
Наметив планы на завтрашний выходной, Воронцов успокоился и включил телевизор. Поедая шпроты и запивая их чаем с печеньем и сухофруктами, Сергей посмотрел порцию сериального «мыла», повествующего о нелёгких буднях российской милиции. Не успел он вникнуть в незамысловатые перипетии сюжета, как фильм закончился, и началась новостная программа.
— Новости из регионов, — оптимистично вещала симпатичная девушка-диктор, обворожительно улыбаясь телеаудитории, — кандидат в губернаторы Красноуральского края известный бизнесмен Василий Шалов встретился сегодня с рабочими одного из самых крупных в стране горнообогатительных камбинатов.
Сергей, увлечённый трапезой, бросил взгляд на экран и чуть не подавился шпротиной.
— Я приехал к вам из столицы, — вещал Вася Борзяк, по кличке Шалый, погрузневший, одетый в дорогой отлично сшитый иностранный Костю, — я живу под Москвой, на Рублёвском шоссе, в собственном доме, в кругу своей большой и дружной семьи.
На экране появился шикарный дом кандидата в губернаторы Красноуральского края. На переднем плане возник Василий, носящий теперь фамилию Шалов. Он о чём-то беседовал с тощим, юрким журналистом, вальяжно поводя вокруг себя руками. За ним появилась Татьяна Линке. Сергей еле узнал в тётке с накаченными силиконом грудью и губами скромную девушку-библиотекаря из тульского детдома. Камера оператора переместилась на шикарную лужайку у дома. Возле огромного бассейна восседал в шезлонге поджарый старикан, отдалённо напоминавший Ивана Фридриховича Линке. Сейчас профессор был одет в белые укороченные летние брюки и жёлтую футболку с физиономией Василия. Вокруг старика чинно расположились на стульчиках трое мальчиков. Старшему было лет десять, младшему не было и пяти.
«Мой зять, Василий Шалов всегда ставит во главу угла семью, — профессор склонил красиво причёсанную седую голову, — мы живём патриархально, у нас в чести истинные ценности».
Картинку с домашними интерьерами сменила уютная телестудия. «Пресс-конференция Василия Шалова» — побежала внизу кадра фраза субтитра.
— Господин Шалов, — микрофон взял известный ведущий главной кнопки страны, — зачем вам, успешному бизнесмену, известному меценату, идти во власть? Неужели у вас мало хлопот?
— Спасибо за вопрос, — Василий продемонстрировал хорошо отрепетированную «искреннюю» улыбку, — Я не помню своих родителей, воспитывался в детском доме, но, не смотря на трудности, всегда шёл к своей цели. Я добился всего, чего хотел, стал успешным и богатым человеком. Всего достигал своим трудом. Настало время поделиться своим успехом с другими. Я сделаю Красноуральский край богатым и счастливым, создам новые рабочие места, построю школы, больницы, удобные и красивые дома. Возрожу духовное начало.
