Дело об убийстве [Отель «У погибшего альпиниста»] - Стругацкие Аркадий и Борис (чтение книг TXT) 📗
— Что он собирается делать с Вельзевулом?
— Откуда мне знать, — угрюмо сказал Хинкус. — Шлепнуть он его собирался, — добавил он. — От Чемпиона не завяжешь.
— Так, — сказал инспектор. — Ну ладно… Симоне… Я вас попрошу… — Он осекся. Симоне в комнате не было. Рядом с его стулом стоял недопитый стакан.
***
В конторе инспектор, залепленный пластырем, морщась от боли в поврежденном плече, рассматривал оружие, разложенное на столе: тяжелый многозарядный винчестер, две охотничьи двустволки, облезлый старинный «смит-вессон». Хозяин, притихший и испуганный, с виноватым видом стоял рядом.
— Н-да… — процедил инспектор, щелкая расхлябанным механизмом «смит-вессона». — Не густо… Это все?
— Но ведь, Петер, — осторожно сказал хозяин, — на машине сюда не проедешь — обвал…
— Вы воображаете, что вертолеты есть только у полиции? Я удивляюсь, почему его до сих пор нет… — Инспектор с отвращением швырнул револьвер в угол. — Черт бы вас подрал, Алек! Надо быть полным идиотом, чтобы не завести в этом отеле рацию!
— Понимаете, — виновато сказал хозяин, — мне это невыгодно…
— Ах, это вам невыгодно! А то, что через два часа нас всех сожгут из огнемета, — это вам выгодно? Чемпион свидетелей не оставляет. Мы даже в горы не можем удрать — он найдет нас по следу!.. Ладно. Берите свою пушку и пошли к Мозесу.
— Зачем? — спросил хозяин, поднимая голову.
— Попробую взять его за глотку.
Инспектор вытащил из кармана «люгер» и положил пистолет за пазуху.
— Сволочь… — прошипел он сквозь зубы, ощупывая плечо. — Сломал-таки мне ключицу.
Хозяин нехотя взял винчестер, прислоненный к сейфу, но не тронулся с места.
— В чем дело? — спросил инспектор жестко.
— У меня нет серебряных пуль, Петер, — негромко сообщил хозяин.
— Так будете стрелять свинцовыми, мать вашу так… — гаркнул инспектор. — И прекратите этот срам — нет там никакого зомби! Там всего-навсего, — он сказал это с огромной язвительностью, — всего-навсего гангстер первого класса и гипнотизер невероятной силы. Ясно?
— Ясно, — кротко сказал хозяин.
Они вышли в коридор, хозяин запер дверь в контору, позвал Леля и велел ему сидеть у порога. В доме было тихо, только Кайса на кухне звякала посудой.
Когда они вышли в холл, инспектор сказал:
— Подождите меня здесь, я сбегаю за Симоне. Лишний человек не помешает.
Он вбежал по лестнице на второй этаж и постучал к Симоне. Никто не откликнулся. Инспектор открыл дверь и заглянул в номер. Номер был пуст. Инспектор снова вышел в коридор, миновал опечатанный номер Олафа, заглянул в следующий номер, нежилой, и без стука ввалился в номер к Брюн. Брюн, пригорюнившись, сидела за столом с дымящейся сигаретой на губе. Перед ней стояла основательно початая бутылка и включенный транзистор. Из транзистора тянулась приглушенная сладенькая мелодия.
— Прошу прощения, — сказал инспектор. — Симоне здесь нет? — Он и сам видел, что нет.
Брюн медленно повернула голову, уставилась черными окулярами и произнесла хрипловато:
— Дверь закройте… Или туда, или сюда…
Инспектор затворил дверь и, все ускоряя шаг, двинулся по коридору. Он заглядывал в нежилые номера, сунулся к Хинкусу, миновал столовую и осмотрел бильярдную. Симоне нигде не было. Закусив губу, он уже почти бегом вернулся к Брюн. Она сидела все в той же позе, только сигарета докурилась почти до губ.
— Простите, Брюн, — сказал инспектор. — Вы Симоне не видели?
Брюн сунула окурок в пепельницу, пьяно хихикнула и сказала:
— Что — и этого стукнули? Правильно, чего время терять…
— Вы видели его после завтрака?
— Нет, — сказала Брюн. — И видеть не хочу…
Некоторое время инспектор молча глядел на нее, потом сказал:
— Слушайте, Брюн. Нам всем грозит очень большая опасность. Я вас прошу: возьмите свой транзистор и идите на крышу. Как только увидите какой-нибудь вертолет, или самолет… или, может быть, людей на дороге, сразу бегите ко мне. Я буду в номере у Мозеса.
— А на кой черт все это?
— Я вам потом объясню. В общем, нас всех могут перебить, если мы зазеваемся… Так можно на вас надеяться?..
Вряд ли на нее можно было особенно надеяться, но она поднялась, взяла под мышку транзистор и стала искать пальто.
Инспектор повернулся и побежал вниз, в холл. Хозяин стоял там, как часовой у денежного ящика — с винчестером у ноги. Увидев лицо инспектора, он сразу спросил:
— Что случилось?
— Симоне пропал, — сказал инспектор сквозь зубы. — Ладно, пошли…
По дороге к номеру Мозеса инспектор заглянул еще в комнату Луарвика, но там тоже было пусто. Бормоча проклятия, инспектор двинулся дальше по коридору и остановился перед дверью с номером один. Здесь он оглянулся на хозяина. Хозяин держал винчестер на изготовку, лицо у него потемнело от нервного напряжения. Инспектор кивнул ему, чтобы ободрить, и рывком распахнул дверь.
Прямо перед ним, спиной к нему, стоял какой-то человек, мучительно знакомый и в то же время совершенно неуместный, совершенно невозможный здесь. Инспектор застыл на пороге. Человек быстро обернулся и отступил в сторону. Инспектор узнал его: это был инспектор полиции Петер Глебски.
— К стене, — севшим голосом сказал инспектор, тяжело шагнув вперед. Пистолет он держал в руке, изо всех сил сжимая рукоять. Ноги плохо слушались его. Как в тумане он видел перед собой строгое с поджатыми губами лицо Мозеса, стоявшего за столом; белое с закаченными глазами лицо Луарвика, лежавшего в кресле, и свое собственное лицо, равнодушное, равнодушно улыбающееся, невозможное, совершенно невероятное, — у него кружилась голова, когда он глядел на себя самого, и слабели ноги.
— Всем к стене! — повторил он хрипло.
— Уберите оружие, Петер, — сказал голос Симоне.
Инспектор дернулся. Симоне тоже был здесь — сидел верхом на стуле в сторонке, тоже сумрачный, строгий, сосредоточенный.
— Оружие здесь не понадобится, — сказал он. — Никто не собирается на вас нападать.
Инспектор покосился на своего двойника и испытал новый шок. Двойника не было: у стены, приветливо улыбаясь, стояла госпожа Мозес во всей красе.
— Так, — сказал инспектор. Он чувствовал, что рубашка прилипла ему к лопаткам. — Значит, вы тоже из этой банды, господин физик… Не двигаться! — гаркнул он, заметив, что госпожа Мозес намеревается отойти в сторону, к свободному креслу.
— Здесь нет никакой банды, — сказал Симоне. — Здесь все гораздо сложнее, чем вы думаете, Петер. Это не люди…
— Помолчите, — сказал ему инспектор, не сводя глаз с Мозеса.
— Это не люди, — повысив голос, сказал Симоне. — Это пришельцы с другой планеты…
— Я вам сказал, помолчите! — сказал инспектор. — С вами я поговорю потом!
— Черт бы вас подрал! — рявкнул Симоне. — Вы дадите мне сказать хоть два слова, полицейская вы балда! Это пришельцы с другой планеты, понимаете! Они попали в беду, им надо помочь, а не размахивать «люгером»!
— Всё? — сказал инспектор. — Теперь сядьте и заткнитесь… Мозес, вы арестованы по обвинению в принадлежности к гангстерской шайке Джона О'Хара, известного по кличке Чемпион, а также в убийстве доброго гражданина Олафа Андварафорса.
— Слушайте!.. — в отчаянии воскликнул Симоне. Инспектор не обратил на него внимания.
— Предлагаю сдать оружие и прекратить все ваши гипнотические упражнения. Предупреждаю, что все, что вы с этого момента скажете, может быть использовано против вас на суде.
Мозес молчал. Он стоял, ссутулившись, тяжело опершись руками на стол, заваленный исписанной, исчерканной бумагой, лицо его обвисло, глаза полузакрыты. Потом он медленно сказал:
— Оружия у меня нет. И я не совершил никаких преступлений. Вы заблуждаетесь, инспектор. Я не участвовал в гангстерской шайке. Я помогал людям, которые боролись за справедливость. Ваша жизнь оказалась слишком сложной для меня. Когда я увидел, как вы здесь живете, я понял, что не могу быть просто наблюдателем. Я хотел помочь, я задыхался от жалости…
