Месс-менд. Роман - Шагинян Мариэтта Сергеевна (книги регистрация онлайн .txt) 📗
Он медленно уходил на своей глыбе. Зло взяло Реброва. Он готов был за шиворот стащить дядю Гнейса со скалы, но было уже поздно - ученый исчез, а с ним вместе исчезла и последняя вспышка света, тепла и веселья: лэний ушел в глубь земли.
Они, впрочем, уже ничего не сознавали. Страшный подземный удар - на этот раз самое обыкновенное землетрясение - отбросил их далеко от гранитных скал, развернул над ними огромное, ясное, звездное небо и опрокинул их вдалеке друг от друга, без сил и без чувств.
52. БИТВА НА ОБЛАКАХ
- Куда вы? - простонал курьер, хватая Зильке за руку. - Вас не пропустят! Воздух объявлен на военном положении, война!
- Ну так снимай свой курьерский кафтан и облачайся в мой фартук, - прохрипел Зильке, - я полечу заместо тебя. Курьер Высшего Совета Обороны будет пропущен!
Он сорвал с него фуражку, скинул фартук и напялил на костлявые плечи еще мокрый и горячий от пота кафтан курьера.
Тот не сопротивлялся, передал ему документы и был рад-радешенек уснуть хоть под забором, если не хватит сип дотащиться до дому.
Зильке побежал на аэродром. Хотя достойный слуга ученого относился к видимому миру с большим презрением и привык уважать явления природы не моложе третичного периода, он вынужден был заметить вокруг нечто необычайное.
Улицы Зузеля замерли. Военные патрули сторожили заводы и фабрики. Мимо Зильке пробежали два смущенных человечка - друзья министра Шперлинга, спешившие домой с митинга.
- Ничего не понимаю, - услышал Зильке торопливую речь, - рабочие себе на уме. Часть попряталась в подвалы, часть пошла добровольцами на войну. Митинг не собрал никого, кроме торговцев…
- Подождите разгрома Союза! Тогда настанет историческая минута, - мы должны будем достойно защитить…
Конца Зильке не расслышал. Человечки побежали дальше.
Аэродром находился в верхней части города, над крепостью. Здесь он попал в сплошную, слитную толпу военных шинелей. Это была эскадра французских летчиков. Вся береговая стража Рейна участвовала в воздушном походе. Маленькие плоские воздушные суденышки ждали своих всадников. Каждое вмещало двух человек - летчика и баллонометателя. Первый прыгал к мотору, второй садился в кабинку. Офицеры давали команде последние инструкции:
- Дать сражение противнику под Москвой, уничтожив по пути Ленинград, Волховстрой, Новгород, Псков, Бологое, Тверь и полотно Октябрьской железной дороги.
- Скажите, все эти баллоны начинены новым элементом? - спросил Зильке у молодого солдатика.
- Все, чем нас вооружают, начинено новым элементом! - гордо ответил француз. - Все заводы и фабрики работали без передышки тридцать восемь часов.
Зильке покачал головой с весьма странным выражением лица. Но пробраться на аэродром гражданского и дипломатического авиасообщения ему все-таки не удалось: командир поднял белый платок, и ласточки, одна за другой, принялись вылетать в небо. Задрав головы, тысячи людей глядели, как белые птички описали дугу, собрались стайкой, выстроились треугольником и плавно понеслись через Рейн к западной границе, где их поджидала целая воздушная флотилия.
Тут только Зильке выбрался из толпы и добежал до своей машины. Летчик выслушал его, выпуча глаза.
- Да ведь это сумасшествие! - воскликнул он, - Вылететь я вылечу, но мы с вами покатаемся в облаках не хуже Юпитера-громовержца. Ведь вся воздушная полоса объявлена зоной газовых действий. Зангезур принадлежит Союзу. Даже если мы до него доберемся, нас не подпустят к нему на пушечный выстрел.
- Садись! - упрямо ответил Зильке, хватая летчика за шиворот. - Садись и делай свое дело, если не хочешь прослыть шлаком самого скверного сорта.
Они вылетели вслед за ласточками, и сторожевой авиапост остановил их на высоте тысячи метров. Зильке показал свои бумаги. Постовой офицер пожал плечами:
- Если вы надеетесь добыть еще несколько фунтов элемента - летите, мы во всяком случае гарантируем пенсию вашей вдове.
Через десять минут они неслись по широкой небесной дороге. Небо было явно взбудоражено и перевернуто во всех направлениях. Стальные птицы рвали его на части. Облака плыли растрепанные, как после драки, и все небесное окружение носило в высшей степени расстроенный характер.
Зильке неотступно глядел в воздушный бинокль. Он видел млечный путь аэропланов, - тысячи военных воздушных судов, вытянувшихся лентой, кружком, треугольником, квадратом, роившихся стаями в стаях, комплексами еще в больших комплексах, и державших путь, как огромное звездное течение, к западной границе. Они круто повернули от этого страшного зрелища, и летчик направил «Юнкере» на юг.
Между тем небо, видимо, не хотело сдаваться без боя и мобилизовало свои собственные силы. На горизонте появились три вертикальные черные черты. Через минуту они распустились в букеты, расплылись грозными черными тучами, и вокруг началась ужасная воздушная буря. Громовые раскаты грозили рассыпать стекла кабины. Молнии тыкались в Зильке раскаленными иголками, не доставляя ему этим ровно никакого удовольствия. Машина прядала все чаще и чаще, напоминая сердцебиение бегущего человека. Кончилось тем, что летчик заплутался в черной облачной стихии, руль сломался, и они стали нестись неизвестно куда. Между тем наступила ночь, а прожектор бездействовал.
- Радуйтесь! - злобно прокричал летчик. - Недостает еще, чтоб мы врезались в гущу военной флотилии и нас приняли за врагов и подожгли в одну минуту, как блоху. Сумасшедший вы человек!
- Лети! - хладнокровно ответил Зильке, не отрываясь от бинокля. Сквозь черноту ночи он все-таки видел небесную дорогу и утешался поразительной быстротой полета. Они неслись таким способом всю ночь, а когда рассвело, увидели себя над плоской синей равниной. Четыре маленьких аэроплана окружали их с четырех сторон. Они стали медленно приближаться к «Юнкерсу», покуда не взяли его на прицел.
- Так я и знал, - прошипел летчик через полчаса, когда они были снижены на аэродром красивой горной деревушки Северного Кавказа, на берегу Черного моря. - Можете грызть свой локоть. Вы попадете теперь в Зангезур после того, как будете расстреляны, повешены или четвертованы. Мы в руках у Союза.
Оцепившие их люди между тем вытащили Зильке из кабинки и под револьверным дулом повели обоих путешественников в комендатуру.
- Неужели они так счастливы нашей поимкой? - удивленно прошипел летчик. - Взгляните-ка, спятили они, что ли?
В самом деле, пока их вели, они увидели всю деревню, танцевавшую, певшую, маршировавшую по улицам - с флагами, музыкой, цветами, знаменами. Дети подскакивали на пол-аршина от земли. Девушки обнимались и целовались с юношами. Балконы утопали в коврах. И повсюду и отовсюду летали в воздухе крупные красные розы, гвоздики, глицинии. Это походило на сплошное безумие.
Но когда в комендатуре при виде их обрадованно расхохотались, - удивление Зильке и летчика перешло в ужас: «Не пали ли они в поселок сумасшедших?»
Между тем красноармейцы уперли руки в бока, затрясли головами и чуть не лопнули от смеха, растягивавшего им рот до самых ушей. Вдруг один подошел, взглянул на Зильке, сунул руку в карман и…
- Расстреляют! - пронеслось в голове у тощего любителя номенклатуры. - Расстреляют, и я полечу, как метеорит, в неизвестное пространство!
Он закрыл глаза, чтобы достойно встретить смерть, как вдруг почувствовал у себя на губах нечто удивительно знакомое, липкое и сладкое, - это был шоколад.
- Ешь, чертов сын! - произнес красноармеец на отборном русском языке.
И вслед за шоколадом Зильке получил увесистый удар пирогом в зубы, флягу с вином, добрую корзину фруктов и - черт знает какую - уйму жаренной на вертеле баранины, именуемой этими варварами «шашлыком». Летчик и Зильке заработали челюстями, изумленно глядя друг на друга.
В эту минуту в комнату вошел молодой, сияющий командир. Он посмотрел на обоих с улыбкой и спросил на отличном немецком языке:
- Немцы?
- Немцы.
