Ген поиска (СИ) - Мадоши Варвара (электронные книги без регистрации txt, fb2) 📗
— Вот тут они и сидели, — трагически проговорила Соколова. — Вся популяция! Все сорок штук! Плод многолетних стараний! И их кто-то украл.
— Почему вы думаете, что их украли? — поинтересовался Мурчалов. — Вы не могли сами оставить крышку… А! — перед этим «а» я поднесла шефа поближе к клетке, чтобы он мог сам убедиться.
И в самом деле, на размеры клетки Соколова не поскупилась: ни одна мышь не могла бы достать до края, встав на задние лапы, даже при распахнутой крышке. Да и вскарабкаться по гладкому стеклу не представлялось возможным. Может быть, если бы мыши забрались друг другу на спину… Но нет, это фантастика. Одна мышь так могла бы сбежать, но как бы выбрались нижние? Да и ума на это у мышей не наберется.
— Я всегда очень тщательно запираю крышку, сама все проверяю! — произнесла Соколова тоном оскорбленной невинности. — И сегодня заперла!
— Когда примерно пропали мыши? — уточнил Мурчалов.
Выяснилось, что перед самым ужином Соколова как раз их покормила, понаблюдала за реакцией на качку и крышку закрыла. Потом она отправилась ужинать, но на выступлении Серебрякова заскучала.
— Не люблю юмористов, — заявила она крайне холодно. — Решила вместо пустых развлечений спуститься сюда и сделать еще одну лабораторную запись… И вот что обнаружила.
— А дверь была заперта?
— Закрыта на защелку, но я ее не запирала. Я не думала, что здесь это может понадобиться! — Соколова порывисто, всхлипывающе вздохнула. — Все пропало! Вся программа исследований… Я так надеялась все-таки уложиться, а теперь последняя надежда…
— А нельзя как-нибудь заменить этих мышей? — робко предложила я, припомнив, как мы с шефом быстро вышли на контакт с крысами.
— Милочка, это специальная популяция с четко заданными характеристиками, — сухо ответила Соколова. На мой взгляд, ей было лет тридцать, может быть, тридцать пять: явно недостаточно, чтобы звать меня «милочкой». — Отловленные тут, на пароходе, мыши не подойдут!
— При всем уважении, мадам, на «Терентии» мыши не водятся, — сказал Орехов. — Но мы приложим все усилия, чтобы выяснить судьбу ваших грызунов. Василий Васильевич?
— Да, приложим, — кивнул шеф. — Это довольно интересный случай. Всегда мечтал расследовать герметичный детектив с ограниченным кругом подозреваемых!
Соколова выпрямила ссутулившуюся было спину.
— Прошу вас, помогите! — сказала она горячо. — Наверняка это кто-то из моих завистников!
— Кто именно? — тут же поинтересовался шеф.
— Да кто угодно! — она тряхнула головой. — Их тут полный пароход! Всех, кого зазвали ради этого конгресса в будущем году, будь он неладен!
М-да, подумала я, интересное дело вырисовывается… Неприятность все-таки случилась, шеф все-таки вовлечен, но у Серебрякова — железобетонное алиби, весь пароход видел его выступление. И совершенно непонятно, для чего ему красть каких-то высокоспециализированных мышей!
Пожалуй, шеф прав, дело и впрямь обещало быть интересным.
Я проснулась среди ночи от шума и толчка. Не сразу мне удалось сообразить, где я: в моем маленьком мирке все дрожало и раскачивалось. В окно, которое я оставила на ночь полуоткрытым, залетали брызги, замочив уже и крошечный стол, и ковер под ним.
В этих условиях стоило немалого труда просто выбраться из койки, но мне это как-то удалось. Получилось даже одеться, зажечь свет и пригладить волосы перед зеркалом. Как оказалось, очень вовремя, потому что из-за двери в нашу с шефом общую комнату раздался голос Мурчалова:
— Анна, не спите?
— Уже нет, — ответила я, выходя. — Что случилось? Шторм?
— И это тоже, — ответил шеф. Он выглядел встрепанным и усталым, как будто за несколько часов не нашел времени вылизаться. Странно, вроде бы мы пошли в постель в одно и то же время. — Но главное — у нас снова пропажа!
— Что, у кого-то исчезла любимая левретка? — спросила я.
Я видела у кого-то из гостей крошечную собачку, легко отличимую от генмода по цветному ошейнику с подвеской в виде косточки. К тому же, гость, у которого она сидела на руках, никак не походил на слугу. Все это избавило меня от неловкости, с которой порой сталкиваются непривычные к генмодам люди, пытаясь познакомиться с домашним любимцем.
— Если бы, — ответил Мурчалов. — Пропал Матвей Рогачев.
Стыдно сказать, но в первый момент я немного обрадовалась. Этот медицинский профессор за несколько наших коротких столкновений успел порядком вывести меня из себя, а сидеть за ним рядом во время ужина оказалось тем еще испытанием. Потом я встревожилась.
— Как пропал? — спросила я. — Вы уверены?
— Относительно. С ним был его аспирант, он заставляет их выполнять роль камердинера на полставки посменно… Он говорит, что профессор пропал среди ночи, незадолго до шторма. Ассистент сперва не стал его искать, но потом тот не вернулся в каюту, даже когда пароход отчалил и непогода разыгралась…
— Погодите, а ведь в самом деле! Мы движемся! — пол у меня под ногами ощутимо вибрировал. — Почему? Ведь хотели же заночевать у Красных гротов!
— Ветер переменил направление, возникла опасность, что пароход кинет на скалы.
— Такой тяжелый пароход — и кинет? — не поверила я.
Шеф вздохнул.
— Что вы от меня хотите? Так мне сказали. Я ничего не понимаю в судовождении. В общем, мы вышли в открытое море, а Рогачева по-прежнему и след простыл… Знаете, сам по себе этот факт мог бы меня даже обрадовать, но он все еще должен мне один осмотр для Василия-младшего!
Во время этих осмотров Рогачев никогда ничего не находил, кроме того, что Васька здоров как бык и развивается в соответствии с возрастом, но шеф все равно продолжал таскать отпрыска на регулярные проверки.
— Может быть, он где-то на корабле? — предположила я.
— Капитан тоже так подумал. Команда потихоньку обыскала пароход, насколько это возможно, если не будить пассажиров. Никого не нашли, подняли Орехова, а тот уже обратился ко мне.
— Так ведь каюты пассажиров не смотрели! Может быть, он у кого-то… ну, задержался, — говоря это, я покраснела: других генмодов-козлов или коз на пароходе не было. А межвидовые романы в нашем городе, мягко говоря, не поощряются, и говорить о них не принято. Даже к однополым романам отношение более терпимое: мол, дело не очень хорошее, но житейское, с кем не бывает. А вот люди и генмоды… Хотя я знала о нескольких таких парах: при нашей с шефом работе рано или поздно сталкиваешься с любыми проявлениями человеческой (и генмодьей) природы.
Мурчалов нетерпеливо переступил с лапы на лапу.
— Все может быть, но я нахожу это крайне маловероятным. С большинством из присутствующих Рогачев либо враждовал академически, либо познакомился уже здесь. И хотя романтические чувства могут вспыхнуть быстро, Рогачев никогда на моей памяти не искал амурных приключений.
Я вынуждена была согласиться с тем, что я тоже нахожу такой сценарий практически невозможным. Однако что если он задержался у кого-то из пассажиров ради другой цели — ну хоть научного спора?
И снова Мурчалов покачал головой.
— Задержался на всю ночь? Скоро уже светает. Впрочем, даже если так в самом деле случилось, мы быстро узнаем об этом. Пока же меня волнует вот что… Пропажа мышей Соколовой остановит ее научную деятельность. Пропажа Рогачева тоже, конечно, повлияет на исследования, которые он ведет. Рогачев как популярный профессор курировал сразу несколько направлений. Мне интересно, не попался ли у нас некто, систематически уничтожающий конкурентов?
— Скорее всего! — воскликнула я. Несмотря на то, что я только что проснулась, а продолжающаяся качка не способствовала углубленным размышлениям, мой разум заработал на повышенных оборотах. — И знаете, что я думаю? Что это все-таки Серебряков! Что он врет, что не ученый. Что один или вместе с отцом сделал какой-то прорыв, и теперь пытается не допустить, чтобы этот прорыв сделали другие!
Шеф посмотрел на меня довольно скептически.
— Такую вероятность исключать нельзя, разумеется… Но пока я опасаюсь другого. Даже предложил Орехову проверить это, но он пока отказывается… перестраховщик!
