Древний. Возрождение - Тармашев Сергей Сергеевич (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
— Это мысль! — Серебряков-младший мгновенно ухватился за идею. — Наверняка воспринимает! Я подам сигнал по дальней космической связи, но смоделирую его по подобию синаптических сигналов, знакомых ему по работе мозга господина Ваау! Он абсолютно точно нас услышит и поймет, вопрос лишь в том, сможет ли и захочет ли ответить. Но это мы и выясним в ходе эксперимента! Так! Сейчас подготовлю необходимый минимум аппаратуры! — При этих словах половина лаборатории пришла в движение, сверкая индикаторами и шевеля манипуляторами, и принялась перемещаться по помещению целыми скоплениями приборов и оборудования. — А что мы ему скажем? Что передавать?
— Пусть сдается, — фыркнул Тринадцатый. — Скажи, что мы разгадали его методику порабощения разума и придумали способ выявлять марионеток в толпе обычных индивидов. И если он немедленно не покинет нашу Галактику, то мы передадим эту технологию Мерхну.
— А что, может сработать! — согласился голос ученого. — Вдруг и вправду уйдет!
— Нет, конечно, — печально вздохнул Алекс. — Никуда он не уйдет, если действительно является Идеальным Паразитом. Но согласится уйти обязательно. И даже расскажет нам что-нибудь увлекательное о толерантности и взаимной терпимости, лишь бы мы успокоились. Это обычная и самая простая уловка всех паразитов, тихо расползающихся по чужой территории. Чтобы успешно поработить сильный организм, нужно в первую очередь убедить его в том, что всё хорошо и решительно нечему сопротивляться. А для достижения этой цели лучшего оружия, чем толерантность, не найти. Всё тихо, мирно и любвеобильно, а потом раз — и в один прекрасный день ты понимаешь, что твой мозг или жизненное пространство, тут без разницы, тебе уже не принадлежит. И все законно, бороться нельзя. Впрочем, к тому моменту бороться обычно уже некому. Но поговорить с ним стоит, может, скажет чего-нибудь или хотя бы затаится немного, так выиграем время для подготовки бойцов.
— У меня все готово! — заявил Серебряков-младший, и бурное движение научного оборудования по лаборатории прекратилось. — Остается лишь выйти за пределы колонии. Это займет некоторое время, научный комплекс должен принять компактные размеры, выкопаться из-под земли и подняться в небо…
— Может, упростим? — предложил Командующий. — Я попрошу мышей отлететь на требуемое расстояние? И останусь тут один. Мне пешком отойти-подойти к капсуле все же проще, чем двигать куда-то весь комплекс.
— Очень здравое предложение, — оценил голос ученого. — Так и поступим. Только сначала я перемещу основную часть Идеального в передвижной гравиконтейнер. Его стоит отправить вместе с Лемами, при комплексе имеется несколько автоматических транспортных модулей…
— Заодно отправь с ними то треугольное недоразумение в чине хорунжего, что подрабатывает у тебя вахтером, — посоветовал Тринадцатый. — Пока он тут ничего не сломал.
— Да-да, разумеется! Спасибо, что напомнили, я как-то упустил это из виду, — признался ученый. — И все же я надеюсь, что из паренька выйдет толк. Не будьте к нему слишком строги, ему всего семь лет. Кстати, тестер, который я ему выдал, сломать невозможно, если вы об этом.
— Я тоже думал, что действующую копию Инса-Воина на боевом полигоне Дэи сломать невозможно, — Тринадцатый хмыкнул. — Оказалось, что я ошибался, и возможно сломать даже двоих, причем так, что не починишь, только в переплавку. Кстати, семь лет — это соответствует какому уровню человеческого развития? Двадцать один год, насколько я помню. Здоровый жлоб уже!
— Вполне подходящий возраст для осознанного занятия наукой, — парировал Серебряков-младший. — В любом деле главное — стремление. У этого Гредринианского юноши оно есть.
Пока автоматика извлекала из тела Миноритарного Акционера мозг, помещала его в автономный контейнер и грузила на транспортный модуль, Тринадцатый объяснил Чебурашке, что необходимо сделать. Команданте ответил, что для мышиной колонии отлететь на десяток-другой километров вообще не вопрос, пятнадцать секунд — и все уже там, после чего отправился организовывать процесс. Спустя минуту вся популяция Лемов поднялась в воздух, закрыв собою небо над лабораторией, и устремилась к горизонту вслед за транспортным модулем. Через несколько секунд огромного серого облака уже было не различить на фоне бесконечного океана грязно-снежных болотных топей, уныло раскинувшихся вокруг, насколько хватало взора.
— Влияние Лемов более не воздействует на частицу Идеального, — нарушил тишину голос ученого. — Но она по-прежнему в коме, что и следовало ожидать, это результат присутствия рядом с ним ваших симбионтов… минуту… начинаем! Тринадцатый, отходите назад по одному шагу по моей команде и будьте готовы вернуться вперед при необходимости. Думаю, двух секунд на шаг будет вполне достаточно.
— Это меня очень обнадеживает, — сообщил Командующий, отступая на шаг. — Я даже прикидываю, что у меня есть определенные шансы обогнать скорость света, имея фору в две секунды!
— Все великие открытия и изобретения начинались с сугубо эмпирических экспериментов! — назидательно изрек Серебряков-младший. — Еще один шаг, пожалуйста… так… ещё… так… ещё шаг… пока без изменений… шаг назад… ещё один… есть активность! Шаг вперед! Эээ… — последовал озадаченный возглас.
Голос ученого молчал пару секунд, после чего вновь потребовал от Тринадцатого сделать шаг назад, затем вперед, потом снова назад…
— Ты решил потренировать меня в ходьбе? — вкрадчиво поинтересовался Командующий, в очередной раз шагая вперед. — Обнаружил нарушения в координации моих движений? Я серьезно болен, доктор?
— Вы абсолютно здоровы, у вас идеальный организм… — задумчиво пробубнил Серебряков-младший, словно не слушая. — А? Что? — спохватился он. — Вот незадача… — Голос ученого вновь умолк, после чего заявил: — Так мы ничего не добьемся, Идеальный выходит из комы не сразу. Ему требуется некоторое время после того, как он освобождается от влияния ваших симбионтов. Придется рискнуть. Алекс, сделайте, пожалуйста, шаг назад и ждите моего сигнала. Попробуем дать Паразиту возможность пробудиться полностью. Я сразу же пошлю ему сигнал. Отходите!
Командующий терпеливо отшагнул назад и принялся ждать. Дальше все произошло настолько быстро, что понять суть случившегося Алекс просто не успел. Он простоял на месте не более трех-четырех секунд, как вдруг Серебряков-младший воскликнул:
— Он просыпается! Начинаю передачу… — В этот миг впереди, там, где мгновение назад находилась экспериментальная капсула, вспучилось огромное месиво коричнево-рыжей гнили, и голос ученого заорал: — Сюда!!! Он поглощает!!!
Тринадцатый рванулся было вперед, но густое облако гнили ударило во все стороны, стремительно разрастаясь, и поглотило лабораторию. Все вокруг утонуло в гнилостном тумане, и тело обожгло чудовищной болью. В следующую долю мгновения мир полыхнул ослепительно серебряным и растворился в небытии.
Через какое время чувства вернулись к нему, сказать было сложно. Сознание то вспыхивало, то вновь угасало, погружаясь в пучину неимоверно лютого холода. Очень хотелось согреться, но ни пошевелиться, ни даже открыть глаза не получалось, словно его целиком вморозили в ледяную глыбу. Мозг отчаянно пытался выбраться из тисков раздирающего холода, но эти попытки лишь усиливали боль, и Тринадцатый решил немного подождать, уж очень мучительным оказался процесс пробуждения. Особенно болели глаза, словно их поливали жидким азотом, но тело отказывалось отвечать на приказы двигаться, и ничего сделать с этим никак не удавалось. В какой-то момент посреди этого бесконечного всплытия-погружения в ледяном океане боли Алекс почувствовал теплое пятно на своем сердце. От него во все стороны приятными ручейками расходились тонкие горячие лучики, пытаясь согреть замороженную глыбу тела. Тринадцатый улучил момент, когда боль, терзающая полуживое сознание, на мгновение ослабла, и потянулся мыслью к маленькому островку тепла на груди. Чебурашка немедленно откликнулся, испытывая радость от того, что Друг пришел в себя. Алекс пожаловался ему на нестерпимый холод в глазах, на что мышонок ответил, что у Друга пока еще нет глаз, но симбионты уже регенерируют лицо и надо немного подождать. Лучше всего сейчас поспать, это помогает, он по себе знает. Тринадцатый подумал, что Че прав, и вновь провалился в ледяную бездну беспамятства.
