Черное Пламя - Локхард Джордж "(Георгий Эгриселашвили)" (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
– По сравнению с космосом, любой океан на любой планете – мелкая лужа. Заблудиться в космосе слишком легко. И слишком трудно затем отыскать дорогу домой.
– Зачем же вы летаете в космос? – спросила я. Ящерица опустила внешние веки и долго молчала.
– Мы не можем иначе, – ответила она наконец. – Аксехент, космос, притягивает нас. Ты делаешь лишь первые шаги в Аксехент, Хаятэ. Ты просто не знаешь, сколь прекрасен и грозен он может быть. Эйсет снова открыла глаза и обернулась ко мне:
– Хочешь, прочту поэму о космосе? Она называется «Нираг'аг, первый из унанле». Меньше всего на свете я хотела слышать её стихи, но откажусь – обидится…
– Конечно, хочу! Ящерица вздохнула.
– Тогда слушай, – она даже привстала от волнения.
…Вот моя песня, Чьи слова пролетели сквозь бездну веков, Подобно бессмертным звёздам освещая истину, Насколько наш разум способен её постичь. Это песня о времени, когда Алакас был так юн, Что в лесах Запада ещё жил ненитеск, А в морях Севера плавал энтисенат. В то время содрогнулся мир и возникли унанле, Похожие на кометы, лишённые хвостов, Что несут свет без тепла, Там, за солнцем.
Первым унанле был Нираг'аг, рождённый в воде, Он хромал при ходьбе и поэтому мечтал летать, Глупый и смешной Нираг'аг, тогда ещё не унанле, Он первым пришёл в город Звёзд. Его спросили зачем он пришёл, Нираг'аг сказал правду. Тогда над ним стали смеяться, но он не уходил, Стоял на земле и смотрел, как над ним смеются те, Кто потом стал преклоняться перед унанле, Что летают в месте, где нет тепла, Там, за солнцем.
Нираг'аг построил аксехуру из рёбер энтисената, И принёс четыре зуба северного манакаста, Положил их в один котсов и начал…
К счастью, тут Эйсет прекратила читать свою… э-э-э-э, поэму? В общем, замолчала, и даже раскрыла пасть, словно прислушивалась к чему-то. Я сузила зрачки.
– Что?
– Меликтеи, – ящерица сглотнула. – Она обнаружила сигнал!
В рубке связи уже сидели все вэйтары. Мы с Эйсет ворвались туда последними, при этом ящерица зачем-то нажала кнопку на стене и закрыла дверь. Учитывая, что корабль был пуст, это выглядело несколько глупо, впрочем все мы нервничали. Я уже открыла рот, но Эйсет опередила мой вопрос:
– Откуда идёт передача?
– Из системы жёлтого солнца, – ответила Меликтеи. Кивнув на сложную машину у стены, она тронула кнопку и на широком светло-зелёном экране вспыхнула дрыгающаяся волнистая линия, в фильмах такая называлась «волна». Только мне это ничего не сказало.
Зато ящерицы, все разом, зашипели и принялись размахивать хвостами. Эйсет так вцепилась мне в руку, что даже затряслась.
– Хорошие новости? – спросила я.
– Это наш сигнал! – задыхаясь от радости, отозвалась Кийис. – Там колония вэйтар!
Отлично! Я довольно улыбнулась. Ящерицы починят корабль, оживят людей и пардов, а потом я вернусь домой… Ты горько пожалеешь, Валарг. Ты ещё не знаешь, с кем связался. Я – Хаятэ! Никто не смеет меня оскорблять. Однако вэйтары понемногу перестали радоваться и молча уставились на экран. Я насторожилась.
– Что случилось?
– Бедствие… – прошептала Эйсет. – Это не просто позывные, это сигнал бедствия. Наши сородичи в беде.
Дёрнув хвостом, она подбежала к Нинсекоу и, наверно, что-то сказала ей мыслями, потому что серо-стальная ящерица кивнула и бросилась прочь из рубки, Эйсет – следом. Остальные сразу окружили меня.
– Хаятэ, мы запускаем двигатели, – Кийис нервничала. – Это может быть опасно, мы ещё не знаем, много ли систем вышло из строя после атаки. Надо спуститься в аварийный катер.
Пожав крыльями, я последовала за вэйтарами к лифту. Ангар с катерами находился в самой нижней секции звездолёта, под палубой, которая потеряла воздух из-за пробоины. Между прочим, лифт больше там не останавливался – умная машина сама определила, что снаружи вакуум, и заблокировала уровень.
Катера, где спали замороженные люди и парды, формой напоминали ховеркрафт, только были немного больше, и снизу вместо бублика имелись паучьи лапы, сейчас прижатые к брюху машины. Камеры лучевой защиты находились в кормовой части, посередине был двигатель, спереди – слева пассажирская кабина, справа грузовой отсек. Корма и кабина пилотов умели катапултироваться в случае опасности, причём из фильмов я знала, что кормовая секция с анабиозными камерами могла даже самостоятельно совершить посадку на планету – она была огнеупорная и с парашютами. В общем, очень надёжная и безопасная машина. Жаль только, кресла на драконов не рассчитывали…
Мы выбрали катер, где спали парды и забрались в кабину. Я уселась на место пилота, ящерицы заняли кресла слева и справ, по две в каждом. Меликтеи сразу нажала кнопку на пульте, и перед нами загорелся громадный, во всю кабину экран, загнутый по форме корпуса. Там отразился вид центрального поста управления.
– Нинсекоу начала обратный отсчёт, – сообщила Такх. – Десять. Девять. Восемь. Семь…
На экране были видны две ящерицы, сидевшие рядышком в капитанском кресле. Они не замечали наблюдения. Я покрепче вцепилась в подлокотники кресла, хоть и понимала, что это глупо.
– …Три. Два. Один. Зажигание.
Корабль сильно вздрогнул, послышался глухой гул. Меликтеи быстро переключила экран на внешний обзор, и я чуть не вскрикнула. Звёзды! Великолепные звёзды, на которые я никак не могла насмотреться, превратились в вытянутые полосы света, точно след от горящей стрелы ночью. Но это ещё ничего – пока я, раскрыв пасть, смотрела, весь космос как будто изогнулся наружу из точки, где находился корабль. Это было похоже, словно я стала маленькая-маленькая, застряла в середине кувшина для сакэ, а снаружи тренировался мастер-кэндока, и мечом наносил длинные тонкие разрезы в стенках, откуда струился свет. Удивительно!
Но не успела я по-настоящему удивиться, как всё кончилось, и в черноте космоса внезапно появилось громадное, слепяще-белое солнце. Оно было раза в четыре больше, чем дома, и горело тая ярко, что экран даже гудел. Мы с ящерицами заслонили глаза.
– Что случилось? – крикнула я. Меликтеи ответила не сразу, она прислушивалась к чему-то.
– Прыжок прошёл нормально, – сообщила она наконец. – Мы вблизи четвёртой планеты, где-то здесь должен быть источник сигнала. Нинсекоу говорит, корабль в полном порядке, она ещё никогда не пилотировала такой скоростной звездолёт… Запнувшись, ящерица снова прислушалась.
– Обнаружен источник сигнала. Это зонд на гелиоцентрической орбите. Нинсекоу начинает рассчёт тректории для перехвата зонда. Слева из кресла выглянула Такх и дёрнула меня за крыло.
– Ты умеешь управлять человеческим катером?
Я сразу вспомнила тренажёр пардов, и оглядела пульт совсем другим взглядом. В принципе, всё было знакомо, только вместо воздуха снаружи чёрнел космос.
– Надо попробовать, – заявила я твёрдо. – Вылезайте.
– Мы не боимся… – пискнул Ханас, но Меликтеи стукнула его по голове и ящерёнок сразу умолк. Я решила потом поговорить с вэйтарами, мне совсем не нравилось, как они к мужчинам относятся. Но сейчас не было времени.
Минут десять я потратила на поиск кнопки, отсоединяющей кормовую секцию с анабиозными камерами. Когда нашла, пришлось вылезти из катера, подтащить толстый трос, свисавший с потолка ангара, зацепить специальный крюк и снова искать кнопку, уже на пульте управления подъёмным механизмом. Наконец, громадная железная секция, где спали парды, с грохотом отсоединилась от катера и врезалась в стену, оставив там большую вмятину. Я сразу повернула рычаг подъёмника и опустила её на пол.
Ящерицы молча за мной наблюдали. Когда всё было готово, Кийис подошла и нерешительно погладила меня по хвосту.
– Ты очень смелая, – сказала. Я чуть не расхохоталась, хорошо хоть успела вовремя сдержаться.
Снова забравшись в катер, я пристегнулась к креслу и повернула большую красную кнопку слева на пульте. Плоский экран, занимавший большую часть пульта, сразу засветился, там нарисовались объёмные картинки кнопок и рычагов. Понятно, вместо того чтобы делать настоящие, люди устроили эту универсальную штуковину. А хорошая идея…
