Последняя битва (СИ) - Сафина Айя "AyaS" (читать книги TXT) 📗
Так я стала кровавой легендой. Местной страшилкой, которой пугают непослушных детей. Придет идеальная особь и утащит тебя за бочок. Предварительно выпотрошив.
Все участники битвы под Нойштадтом, включая Падальщиков, стали героями, доблестными легендами, олицетворением отваги и благородства. Я же стала легендарным монстром, который может стереть весь этот мир по щелчку пальца.
Я иду в военный блок, где в зале посреди симуляторных тренажеров солдаты воюют с голографическими зараженными. Вспоминаю, как, будучи новобранцем, сама выстраивала тактики отражения атаки и нападения на ненастоящих кровожадных монстров. Горжусь тем, что сегодня солдаты не кричат что-то типа «мочи того, убей этого». Мы больше их не убиваем. Мы поражаем их нервную систему электрическими зарядами — первый прототип электропатрона когда-то давно изготовил мой брат, сегодня же он — глава баллистичсекого отдела — доводит свои девайся до совершенства.
— Кармен, ты хочешь побыстрее на тот свет отправиться? Зараженный спрашивать не будет, хочешь ли ты стать одной из нас! Он сожрет тебя!
— Да, сэр!
— Обернись на пять часов!
Сопля кричал не меньше Бридж. Он перенял многое от нее. Вот так мертвые и остаются с нами навсегда: роняют свои частички то тут, то там, мы подбираем их и храним глубоко в сердце, где они греют нас. Сопля тоже вызывал во мне гордость. После Нойштадта он был одним из первых, кто решил отказаться от своей человеческой сущности и продолжать жизнь зараженным.
Да. У всех есть этот выбор. Любой может прийти к нам с таким решением. Быть зараженным дает много преимуществ, как и берет плату в виде бесплодия и вечной зависимости от лекарства. Но взамен ты получаешь возможность перемещаться без ограничений, служить во внешних войсках, защищать людей. В общем, быть на передовой.
Многие перешли на сторону мнеподобных. Амир решался долго, но в итоге стоит сегодня со мной плечом к плечу.
Калеб увидел меня, я махнула в ответ, он тронул Соплю за плечо, тот тут же обернулся и приказал:
— Стоп! Отдать честь!
Очередные вскидывания рук. Я кивнула. Присела, разглядывая зал внизу под напряженное молчание солдат. Они всегда так реагировали на меня. Все так реагируют на меня: поджимают ягодицы, принимая стойку готовности, как будто я прямо вот тут сейчас превращусь и сожру их всех. Походу перебарщиваем с пропагандой.
Пока Калеб идет ко мне, я разглядываю яму, вижу новую разработку баллистов и спрашиваю:
— Электрогранаты?
Ближайший рядовой кивает.
— Так точно, мэм!
— Покажете в действии?
Ягодицы расслабляются, как только солдаты окунаются в свою стихию. Им нравится красоваться передо мной, потому что я всегда их хвалю. Они разбредаются по углам, Сопля включает симуляцию, начинается отработка стандартной тактики окружения группы зараженных. Электрогранату кидают точно в центр, электрический импульс поражает особей, как взрывная волна.
— Неплохо, — кричу я.
— Да, но надо отбегать подальше, иначе тоже под раздачу попадем! — кричит командир.
— Какой безопасный радиус?
— Не менее шести метров!
— А если поразит?
— Все платы Фелин выжжет, солдат потеряет всю систему.
— Сколько тактик разработали?
— Порядка тридцати шести. Еще не предел!
— Здорово. Можно посмотреть?
— Конечно!
Я вставляю наушник в ухо, чтобы слушать переговоры солдат.
— Произвожу разметку, — звучит задорный голос Хайдрун.
Она тоже осталась с нами навсегда голосом Фелин, сопровождает бойцов в миссиях и переживает за них.
Во время упражнения я задаю солдатам вопросы, ответы на которые уже знаю. Им нравится демонстрировать свои знания и умению главнокомандующему. По себе знаю. Я обожала, когда Триггер наблюдал за мной, потом отводил в сторону поучал, указывал на слабые и сильные стороны, давал советы. В нем было хорошее. С годами замечаю, как ненависть к нему утихает, и часто просыпается благодарность. Когда я говорю об этом Калебу, он отвечает, что я старею.
Он подошел ко мне, и мы вместе наблюдали за работой солдат, вспоминая, как когда-то давно, уже наверное в прошлой жизни, были на их месте. Мы стараемся их подбадривать, вдалбливаем каждый день неизменную мантру: Падальщики — последняя надежда, негаснущая, непобедимая, вечная…
Тренировки интенсивные. Сопля их не жалеет. И снова преисполняюсь гордостью. Электрограната вообще чума. Не знаю, что там курит мой брат в своих огнестрельных лабораториях, но он придумывает эффективное оружие, правда забывает, что иногда им пользуются не мутанты, а обычные люди, а они, как известно, бесконечным здоровьем не обладают.
— Отличная работа! — кричу я запыхавшимся солдатам в конце тренировки.
Они радостно отдают честь и я покидаю блок.
— Как насчет киновечера? — спрашивает Калеб, пока солдаты покидают тренажерный зал.
— Не могу. Работы много. На следующей неделе вылазка, — отвечаю я.
— Куда?
— Порто-Палермо. Поедешь?
— Конечно. Цель?
— Забрать политических беженцев.
— Боюсь, тут понадобится нечто иное, нежели электрогранаты.
— Миссия мирная. Я поеду с вами.
Калеб смекнул быстро.
— Во имя акта устрашения?
— Надеюсь, он сработает.
— Сработает. Тебя-то здесь не перестают бояться, а уж чужаки тем более. Главное кадров им покрасочнее пришли.
Я ухмыляюсь. Калеб понимает меня как никто другой. Так было всегда.
— Собираюсь к нему. Хочешь со мной? — спрашиваю я.
— Ну уж нет. Я у него неделю назад был. Он заставил меня пойти с ним по грибы. А ты знаешь, что такое пойти с ним по грибы? Это значит, что ты будешь корячиться и собирать эти чертовы грибы под его указания.
— Ему семьдесят пять, он сесть не может без скрежета, — смеюсь я.
— Он меня своей клюкой пару раз огрел. А через два часа прогулки по лесу у него прихватило поясницу, и тогда мне пришлось нести его на спине до дома! А знаешь, что такое километр с ним на спине? Грыжа!
Я тихо смеялась.
— Я передам ему твой привет.
Годовщину я отмечаю одинаково вот уже много лет — посещаю человеческую резервацию. Здесь в небольших одноэтажных домиках с теплицами живут порядка четырехсот семей, в основном аграрники. Сеточный купол фильтрует человеческие запахи через прокладки, которые нуждаются в постоянном облуживании. Много людей сюда не поселишь, а потому совсем недавно была введена квота на количество рождающихся детей. Это не встречает сопротивления, люди сегодня гораздо более дальновидны нежели во времена Вспышки. Мы все понимаем, что планета нерезиновая, у нее есть запас, есть свой лимит, а у фильтрующего купола и подавно. В мире, где за пределами сетки тебя ждет кровожадный монстр, желание родить ребенка несильно, это огромная ответственность за его выживание.
Именно резервация похожа на те городки, в которых люди жили раньше. Такая некая деревенька, где все друг друга знают. Меня, разумеется, тоже. Мой зеленый мундир, длинный хвост волос цвета соломы узнаваем за сотню метров. Кто-то отдает честь, кто-то кивает, кто-то жмет руку или просто говорит «Добрый день!», этим мне тут и нравится: все такие разные, но такие добрые.
Я быстро нахожу нужный дом посреди однообразных строений, для меня он никогда не затеряется посреди этих клонов, и открываю калитку.
Хозяин уже сидел на крыльце в своем кресле-качалке и ждал моего появления.
— Так, так, так. Кто это решил забрести в вонючую человеческую богадельню со всеми этими помирающими стариками?
Я останавливаюсь перед ступенями, ожидая разрешения войти на его территорию.
— Привет, Фунчоза.
— Ну подымайся, бесстыдница.
Я улыбаюсь и прохожу к табуретке, что он всегда готовит к моему приходу. На ней уже давно ножом выцарапана надпись «Тесса-шлюха», он сдержал свое обещание, данное в тот далекий день, и наносил эту истину везде, где мы останавливались. Вот теперь мои личный табурет. Пусть это не кресло, и даже не кресло-качалка, но Фунчоза будет не Фунчозой, если не помучает меня. Даже спустя полвека.