Хроника Великой войны - Крюков Дмитрий Владимирович (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Командующий огляделся: посреди зала стоял круглый стол, в центре которого возвышались статуи трех старцев, олицетворяющих справедливость, благоразумие и мудрость. Почти все места за столом были уже заняты. В сидящих Толокамп узнал Карена, Добина и ещё трех менее значимых лордов. Командующий приблизился, и Карен, чуть приподняв голову, кивнул в знак приветствия.
Слуга отодвинул кресло, приглашая Толокампа сесть. Лорд занял почетное место и вновь оглядел собравшихся: пятеро, с ним – шестеро. Плохо. Чем меньше людей на совете, тем больше ответственность на каждом из них. Тогда лорд Толокамп произнес:
– Милостивейшие лорды, я не вижу ещё одного кресла.
– Что вы имеете в виду? – спросил Добин.
– Я знаю, что в крепости есть ещё один лорд. Так почему же он не среди нас?
Добин беспомощно обернулся к лорду Карену. Тот был бледен, отчего его лицо походило на застывшую гипсовую маску. Лишь глаза оставались живыми. Они вскинулись на лорда Толокампа, затем перелетели на Добина. Карен пошевелился, решившись играть в открытую, а там, куда кривая вывезет.
– Приведите лорда Мальерона.
Заседающие сидели молча, боясь смотреть друг на друга, пока солдаты сходили вниз, освободили злополучного лорда и ввели его в Зал. Увидев маленькое, желтое, от накопившейся желчи лицо Мальерона, Толокамп чуть повеселел.
– Мы ждем вас. Кто дал вам право опаздывать на столь важный совет?
– Спросите сих достопочтенных лордов, – кивнул Мальерон на Карена и на Добина и сел за стол.
– Ну что ж, начнем, – вдруг ожил Карен.
– Приступим, – согласился Толокамп, выпростав вперед руки. – Кто выступит первым?
– Я, – вызвался Добин.
– Прошу.
– Дело важное, – комендант Грохбундера отер рот. – Решается судьба отечества, поэтому буду говорить кратко и искренне, что думаю. – Добин замолчал, как видно пытаясь перевести ворочавшиеся в его голове мысли на человеческий язык. – Есть два предложения. Одно – дать бой в горах, под прикрытием знакомых нам скал и укрепленного Грохбундера. Второе – провести сражение в открытом поле. Я за первое. На равнине гхалхалтары задавят нас числом. У них сильные маги, которым на равнине одно раздолье. В случае поражения в горах у нас будет Грохбундер, куда мы сможем отойти. У подножия гор скалы, которые могли бы оказать нам помощь, погубят нас, ибо мы не сможем быстро взобраться на склоны и уйти от преследования.
– Позвольте возразить, – начал один из мелких лордов, раболепно заглядывая в глаза новому командующему. – Армия находится далеко от Грохбундера, поэтому нам прежде придется преодолеть не один трудный горный перевал, чтобы добраться до крепости. Вы предлагаете вести засадную войну, но следует понимать, что сильное гхалхалтарское войско может беспрепятственно по одиночке разбить все разрозненные засадные отряды, как это сделал Сакр на западе.
– Нужно выставить отряды побольше, терзать неприятеля дракунами и наемниками-гномами, которые излазали эти горы вдоль и поперек, – поддержал Добина другой незначительный лорд.
Карен и Толокамп молчали, уперев взоры в стол. Иногда они поднимали глаза, но их взгляды тут же сталкивались и турнирными копьями ломались друг о друга, вновь падая на стол.
– Сражение в поле губительно. В лучшем случае, двадцать семь тысяч против тридцати гхалхалтарских.
– Не забывайте, среди наших двадцати семи тысяч есть ещё совершенно необученные ополченцы, – вторил лорду Добину мелкий лорд.
– Но и среди неприятеля есть много неразумных тварей. Подлинных воинов-гхалхалтаров у Хамрака не более пятнадцати тысяч, – парировал другой слабый лорд, продолжая преданно поглядывать на молчащего командующего.
Толокампу было по-настоящему плохо. Произошло то, чего он боялся более всего. Мнения разделились, и теперь ему все равно приходилось принимать главное, определяющее судьбу королевства решение. Вспомнился Иоанн: "Бедный мальчик, он не знает, что тут творится. Какие мучения!"
– Наша кавалерия сильна. Рыцари сомнут гхалхалтаров.
– Ха, они даже не успеют доехать. Гхалхалтарские маги выкосят их.
– Вы оскорбляете рыцарство!
– Но что поделаешь, если это правда!
Лорды распалялись не на шутку.
Добин и один из малых лордов отстаивали приоритет кареновской тактики, а двое других с пеной у рта доказывали необходимость открытого сражения.
Так продолжалось с четверть часа, пока наконец Толокамп не собрался с силами и не крикнул:
– Хватит, прекратите! Это совет, а не рынок!
Лорды осеклись и смолкли, покорившись воле командующего.
– Давайте проголосуем. Кто за отход к Грохбундеру?
Добин и его сомышленник рьяно выкрикнули:
– Мы!
Карен оторвал взгляд от стола и гулко произнес:
– Я, ибо иначе мы погибнем.
Толокамп оглядел остальных:
– Кто за немедленный бой на равнине?
"За" высказались два мелких лорда, и сам лорд Толокамп возвестил:
– Я тоже присоединяюсь к этой группе.
Трое на трое. Тогда Толокамп обернулся к молчавшему Мальерону. Тот поглаживал свою остренькую, клинышком бородку, возведя лукавые глаза к потолку. Командующему стало одновременно и легко, потому что не он произнесет главную фразу, и обидно, ибо право решающего голоса перешло к другому лорду, да ещё к какому – к тому, кого все открыто считали предателем и сочувствующим гхалхалтарам.
– А что же вы?
Мальерон словно только очнулся.
– Я? – он скромно улыбнулся, отчего по старому лицу его рассыпались выщербины морщин. – Я за сражение в поле.
– Предатель, – выдохнул лорд Добин.
Этельред почувствовал, как кто-то схватил его за плечо и затормошил.
Голова графа заелозила по подушке, словно укоризненно покачиваясь. Этельред всхрапнул и раскрыл глаза – перед ним со свечой в руке стоял оруженосец.
– Что ты, Винфильд? – сурово спросил граф.
– Ваша милость, к вам посланец от лорда Толокампа. Говорит, что обязательно надо поговорить с вами.
– Правда? – Граф сел, осоловело озираясь вокруг. – Что ж, веди его.
– Сюда?
– А куда же еще. Не буду же я в таком виде выходить на улицу!
Оруженосец понятливо кивнул и поспешил из комнаты.
Этельред посмотрел за окно. Снаружи стояла такая темень, что были неразличимы даже стены стоявших вплотную домов – отряд остановился на ночлег в городе Устург.
Внизу послышались шаги. Дверь приотворилась, и в образовавшуюся щель протиснулся оруженосец со свечой. Следом впорхнул быстроногий молодой дракун. Даже при тусклом свете одинокой свечи граф заметил на лице посланца свежий румянец от ночного полета на свежем ветру.
– Что имеешь мне сказать, молодец? – Этельред подался вперед.
Дракун уперся взглядом в кустистые, топорщащиеся в разные стороны графские усы и отрапортовал:
– Меня прислал командующий восточной армией лорд Толокамп. На совете, произошедшем три часа назад, лорды постановили дать сражение в поле, а потому отступление в горы велено прекратить.
Дракун нырнул рукой под полы плаща, порылся и достал аккуратно запечатанный свиток.
– Здесь сообщается то, что я передал вам на словах.
Этельред принял депешу, сломал печать. Сомнений не было – Толокамп действительно приказывал ему оставаться в Устурге. Граф кивнул, разрешая дракуну уйти. Оруженосец взял свечу и отправился проводить посланца.
Этельред остался в темноте. Он лежал и чувствовал, как проснулась старая, знакомая ему уже десять лет, боль и как вытесняет она всякую надежду на нормальный, здоровый сон. Завтра передовые гхалхалтарские отряды подойдут к Устургу. Что он будет с ними делать? О контрнаступлении не стоит и думать. У него слишком мало сил: двести ратников и пятьдесят лучников. А ведь горы совсем рядом. Разумнее было бы отступить под защиту их спасительных ущелий. Однако на развернутом свитке чернела подпись командующего, которая цепью приковала Этельреда к Устургу. Всегда верный своему долгу, граф не собирался нарушать его и теперь, а потому готовился держать город до последнего. Как было написано в приказе.
