Контрольное вторжение - Медведев Михаил (книги хорошего качества .txt) 📗
Степанов окинул помещение ищущим взглядом и двинулся к флагу. Там на двух сдвинутых вместе столах жандармы играли в карты. Шестеро играли. Еще пятеро стояли за их спинами, выражая свое одобрение или недовольство глубокомысленными замечаниями. Из-за обилия в забегаловке лиц женского пола и детей младшего школьного возраста, жандармы воздерживались от крепких выражений и вообще вели себя в высшей степени пристойно. На кону стояло три банки консервированных ананасов.
— Вста-а-а-а-ть!!!
Львиный рык лейтенанта заставил меня вздрогнуть, а жандармы — так те вообще вскочили с таким проворством, будто на стол перед ними бросили гранату с выдернутой чекой. Шея Степанова побагровела, и он весь, от пяток до кончиков ушей, задрожал от ярости.
— Азартные игры запрещены! — проорал он в ухо ближайшего нарушителя дисциплины.
В зале воцарилась гробовая тишина. Стихло звяканье ложек, стук тарелок и другие звуки, обычно сопровождающие жевание-глотание пищи. Степанов обвел побледневших «преступников» холодным ненавидящим взглядом.
— Немедленно доложить о нарушении своему начальству! — с надрывом возопил он. — Будете наказаны. По закону военного времени.
За соседним столиком заплакал ребенок.
— Есть доложить начальству, — вразнобой и вполголоса пробасили жандармы.
На их лицах было написано искреннее недоумение.
— Вон отсюда, — уже тише, но с глубочайшим презрением приказал Степанов.
— Ты бы так сильно не надсаживался, командир, — неожиданно сказал сухощавый жандарм с длинным невытравленным шрамом на правой щеке. — Нам всем недолго осталось землю топтать. Пусть ребята отдохнут и развлекутся напоследок. Тебе жалко? На твои трудодни, что ли, играем?
Мой слух больно резануло слово «напоследок».
— Не зли меня, Пьюзо, — тихо попросил Степанов. — Закон остается законом, пока его соблюдают. Нельзя прощать ни малейших нарушений. Сегодня в «очко» играем, завтра «очко» играет. Валите отсюда, парни, или я за себя не отвечаю.
Челюсти Пьюзо сжались, сдерживая оскорбительные слова, крутившиеся у него на языке. Понурившиеся жандармы потянулись к выходу. Правда, один из них все-таки успел прихватить со стола замусоленную колоду.
— Ты, конечно, главный, Виктор, — медленно выговорил Пьюзо. — Тебе принимать решения и отвечать за них. Только не забывай, завтра нам рядом умирать придется. Будь помягче. Карты — это баловство.
— Не вопрос. У тебя звание выше. Ты — майор, и опыт руководства есть. С людьми работать умеешь. Хочешь, я уступлю тебе свою должность?
— У Солнечной Системы была очень маленькая армия, — горестно вздохнул жандарм. — Ты единственный армейский офицер среди нас, тебе и рулить. Можешь рассчитывать на меня, но мой тебе совет — будь помягче с людьми.
Он сгреб оставленные жандармами банки с ананасами и расставил их по ближайшим столам, чем вызвал неподдельную заинтересованность на детских лицах.
— Садись, Ломакин, — Степанов пододвинул мне стул. — Озверели мы тут совсем. Друг на друга кидаемся. Скоро глотки грызть начнем. Понимаешь, я — технарь. Я могу любого робота выдрессировать, но меня никто не учил правильно управлять людьми, а школьного курса психологических основ мегаколлективизма явно недостаточно.
Я сел на предложенный стул.
— Дело даже не в моем опыте, — продолжил оправдываться лейтенант. — Все плохо, потому что никто ничего не понимает. Вначале все было ясно. Ура труба. «Прощание славянки», Гимн Солнечной Системы. Кристальная слеза Верховного крупным планом на всех уличных экранах. Человечество в опасности. Мы с огромным трудом захватываем несколько кохоновских телепортов. Держим плацдармы. Ни шагу назад. Окруженные полки гибнут от мексиканской чумы, потому что какой-то умник приказал отключить мыслетелефоны. А не отключать было нельзя, из-за роботов-убийц, которые наводились по этим самым телефонам. Слышал что-нибудь об этом?
— Нет, — покачал головой я. — Меня почти сразу в плен взяли.
— Понятно. — Он сел и помахал рукой девушке с подносом, но та спокойно проигнорировала призывный жест главнокомандующего.
— Я через «Автово» сюда вошел. Точнее, меня ввели, — доверительно сообщил я, решив пока не афишировать свое участие в распространении чумы.
— А я сам вошел. По трупам. И тоже через «Автово». — Степанов разломил в руке кусок хлеба и протянул мне половинку. — Страшная была рубка. Кровь текла по шпалам рекой. — Он помолчал. — Сначала бросили вперед роботов, но они не сдюжили. Хлипкие оказались. Послали людей, а кохоны телепорт схлопнули. Все жертвы коту под хвост, — Степанов говорил сбивчиво и в то же время абсолютно спокойно, будто рассказывал про неудачный выходной. — Не прорвались бы мы, если бы новых роботов не подвезли. Старые-то против их бойцов слабы оказались. И защита никакая, и регенерация — отстой. Первые версии боевых роботов на основе строительных систем делали. Там лимитов почти нет. Свалился с крыши и восстанавливайся хоть три минуты, а в реальном бою счет идет на секунды. Да и медленные они были, — посетовал он. — Впрочем, люди не лучше. Мы только до хрустальных колонн дошли и уже не о наступлении думали, а о том, как удержаться. И тут наши модернизированные роботы в атаку пошли. Загляденье. Скорость. Напор. Красота! Опередили кохонов на целые секунды. Те ничего не успели сделать. Даже портал не закрыли. Только питание рубанули. Думали, что он и сам после этого схлопнется, но мы уже свой кабель успели подтащить и подключить. Красиво повоевали. Жаль, красиво помереть не получится, — неожиданно подытожил Степанов. — Придется будущим историкам кое-что присочинить, дабы гармонию не порушить.
— Что за пессимистические настроения, товарищ лейтенант? — официальным тоном спросил я. — Вроде победа уже состоялась.
— Как тебе это объяснить, дружище, чтобы не сильно огорчить? Победа, конечно, состоялась, вот только… — Степанов задумчиво почесал свой большой нос. — Нас здесь бросили.
— Не понял… — Мое настроение мгновенно и, возможно, бесповоротно испортилось.
— Человечество решило не рисковать головой ради состриженных волос. И все бы хорошо, и вроде бы мы действительно победили, только вот какая закавыка — состриженные волосы это мы. Ты, я, Пабло, Пьюзо, все остальные. Даже эти вот, — он круговым движением руки показал на сидящих за соседними столиками кохонов. — И всем нам придется сдохнуть, потому что карантин объявлен до тех пор, пока вообще все не сдохнут.
— Карантин? — скучным голосом переспросил я.
— Ты дурной или притворяешься? — покровительственно хмыкнул Степанов. — Применено биологическое оружие. Применили его не мы, а союзники, но дабы всякая дрянь не лезла к нам в Солнечную Систему, все порталы были сразу же перекрыты. Сказали, что на двести лет. Пока на двести лет. Однако никаких гарантий никто не давал. Может быть, и через пятьсот не откроют. В последний момент кто-то сообразил вбросить сюда передвижной госпиталь с полным штатом врачей-геронтологов, так что у всех нас есть шанс вернуться домой. Хотели еще прислать несколько эшелонов с консервационными камерами, но не получилось. Кохоны разбомбили дорогу. Но беспокоиться все равно не стоит. У нас впереди века, а наладить выпуск анабиозных систем — не проблема. Справимся.
— Выходит, что все не так уж и плохо, — кисло улыбнулся я. — С геронтологами мы здесь целую вечность просидим.
Степанов вздохнул и немного помолчал, раскатывая на столешнице хлебный мякиш.
— Расчет вроде бы правильный, — подтвердил он. — Мутанты перегрызут всех местных, утратят агрессивность и постепенно вымрут от голода и нападок туземной фауны. А мы спокойно доживем до счастливого возвращения домой. Расплодимся. Обустроим тут все. Может быть, так бы оно и вышло, если бы союзники контролировали своих тварей, а мы бы не вступались за оставшихся кохонов. Теперь, столкнувшись с нашим сопротивлением, горги эволюционировали, чтобы любой ценой выполнить свою сверхзадачу по истреблению тутошнего человечества. Два часа назад они сожрали первого нашего. Мне передали с сочинского портала: горг откусил голову пехотинцу. Полагаю, что скоро всем нам придется очень туго.
