PlayKiller (СИ) - Текшин Антон (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Только не к ним. Извини, Талтер, я честно попытался решить всё миром…
Перед моими глазами вновь возникла слегка виноватая, но одновременно счастливая улыбка Элли. Перед тем, как я положил её в капсулу, будто спящую красавицу в хрустальный гроб. И как после такого кого-то в живых оставлять?!
Долетев до коленопреклонённого стрелка, я футбольным ударом ноги выбил оружие из дрожащих пальцев. Пистолет кувыркнулся в противоположный угол разгромленной гостиной, но мужчина не растерялся и тигриным броском прыгнул на меня, желая разорвать голыми руками. Увы, но мои ладони были отнюдь не пусты. Ни о какой честной схватке не могло быть и речи — меня только что собирались освежевать, будто барашка к ужину, наплевав на законы гостеприимства. Так что разъярённого берсерка встретила холодная сталь клинка, вонзившегося ему точно под подбородок.
Кто сказал, что Клим Денисов уже не торт?!
Хрусталь по инерции уволок меня за собой, но на ноги поднялся только я один. Нож супруги, вошедший по самую рукоять, пробил ликвидатору верхнее нёбо и поразил мозговой ствол. Хорошая смерть, мгновенная. Надеюсь, у него получится нагнать любимую по дороге в Ад.
А вот мне предстояло ещё помучится на этом несправедливом свете. Из раны на боку вовсю шуровала кровь, и простейшая перевязка порванной майкой лишь притормозила этот процесс. Я махнул рукой на обыск и уничтожение улик — лишь бы ноги унести. Лишь подобрал зажигалку и щедро окропил грязный пол бензином. Большинство отделочных материалов в комнате были довольно горючи — дерево, пластик, ткани и прочая ерунда. Так что, если возникнет пожар — здесь выгорит всё до голых стен.
Огниво выдало сноп ярких искр, от которых тут же занялся небольшой огонёк, быстро распространяющийся по дорогому паркету. Лучших воинов древности обычно предавали пламени, поэтому такой погребальный костёр даже символичен. Как в сказке.
…Жили они долго и счастливо, и умерли в один день. Аминь.
Я натянул пальто поверх окровавленной одежды и вызвал лифт. Теперь трость пришлась весьма кстати — ноги предательски подкашивались. Внизу никого не было, но отчётливо верещала сирена, призывавшая жильцов поскорее покинуть дорогие гнёздышки.
Улица встретила ударом колючего ветра в лицо, от которого не спасла сползающая лоскутами изодранная маска. Наверняка, зрелище со стороны было ещё то, но расставаться с маскировкой мне пока не стоило. Запахнувшись в шарф по самые глаза, я поспешил прочь от дома. С камерами наблюдения в районе был полный порядок, так что пришлось ещё немного прогуляться, прежде чем появилась возможность относительно безопасно вызвать машину.
На этот раз за мной приехало не беспилотное хромированное такси, а подержанная «Лада», такая родная и домашняя, вплоть до скрипучих сидений. За рулём сидел заметно нервничающий типчик в шапке с острым козырьком, который невольно вздрогнул от слишком сильно захлопнувшейся дверцы. Меня всё сильнее колотило, и соизмерять силу получалось с большим трудом. Но высказывать вслух недовольство водитель всё же не стал, и утопил педаль газа.
По пути я вынул окровавленные затычки из ушей и теперь мог различать некоторые звуки. Да и звон в голове заметно поутих, поэтому я вполне разборчиво произнёс:
— Уважаемый, не торопитесь так, за нами никто не гонится.
Типчик послушно сбавил скорость, а мимо нас пронеслась массивная пожарная машина, переливаясь спецсигналами и крякая на отдельных нерадивых автомобилистов. Управление роботу доверяли далеко не все, особенно на личном транспорте. И всё равно, водительские права понемногу становились пережитком прошлого.
По пути нам пришлось сменить транспорт в специальном месте, защищённом от постороннего сканирования, и лишь затем я оказался на окраинах Барахолки. Встречала меня лично баба Нюра с любимым кошаком в руках. Звали питомца Васькой-бандитом, и он полностью оправдывал данное прозвище. Увидев меня, зверь зашипел, прижав искусанные уши к голове, после чего унёсся прочь, в глубь подмостовных трущоб. Нависающая над поселением эстакада закрывала добрую часть неба, отчего здесь всегда царили тень и полумрак.
— Опять ты весь дырявый, — вздохнула старушка, подставляя крепкое как гранит плечо. — Пошто бронежилеты не пользуешь?
— Понты, — улыбнулся я сквозь гримасу боли. — Так ведь не круто.
— У оленей понты, — наставительно погрозила она пальцем. — А у тебя ветер в башке гуляет!
— Не буду спорить. Сумку-то получилось пристроить?
— С руками чуть не оторвали, — махнула рукой баба Нюра. — Побольше такого добра привози, расхватывают, будто мои пирожки.
— Давно уже их нахваливаешь, а ни разу так и не угостила, — в шутку укорил я её.
— Так ты ж чисто, как блоха — на одном месте не сидишь!
— Боюсь, в этот раз придётся у вас немного погостить…
— Скарб твой уже перевозят, можешь не менжеваться. А тебе мы завсегда рады.
— Во, тогда уж точно попробую! — воодушевился я.
— Агась, — кивнула она с ехидцей. — Ежель только потроха твои по дороге не растеряем…
Врачевал меня по старой традиции бородатый Семён. Только непривычно трезвый, отчего его руки заметно дрожали. Начальница вынесла ему строгое замечание и принесла стакан первача для корректировки прицела. Дело пошло гораздо бодрей, и вскоре эскулап заявил, что я буду жить, хоть и не понятно — зачем.
Когда он заканчивал меня штопать, в избу деликатно поскрёбся Пётр. Интеллигент как всегда принёс кучу свежих новостей, главной из которых оказалось заключение генетической экспертизы. Хорошо, что я лежал на кушетке — падать было некуда.
«Вероятность родства — девяносто девять процентов».
Перечитывание несколько раз успеха не принесло — смысл оставался тем же.
— Ну как так-то… — простонал я, пытаясь привстать, чтобы побиться о ближайшую стену головой.
— Ляг давай, не то швы разойдутся! — недовольно дыхнул на меня перегаром Семён, придавив к ложу рукой.
А ведь этот тест я делал, скорее, для успокоения души. Даже позабыть успел о нём за всей этой кутерьмой с ликвидаторами. Просто показалось подозрительным, что у меня с Элли одинаковая группа крови — третья отрицательная. Довольно редкое сочетание, у меня самого частенько сцеживали её для последующего донорства.
И как же, Ктулху вашу мать, это могло произойти?! Девяносто девять с хвостиком процентов — ошибки быть не может… Не зря у нас глазная радужка оказалась одинаково бракованной.
Но у меня не может быть близких родственников. Никак. У родителей я был один, единственный двоюродный брат умер ещё в девяностые, отравившись палёной водкой. Детьми он, в силу молодого возраста, обзавестись не успел. Как и я сам.
И всё же, Эльвира каким-то образом оказалась моей… Дочерью? Даже мысленно это произносить было страшно, не говоря уже о большем. Но как?! Ведь на тот момент, когда она родилась, я уже давно находился в криостазе!
Не сходились ни даты, ни сроки. Вообще ничего!
Между тем Семён с грехом пополам закончил врачевание и пошёл выклянчивать добавку у неуступчивой бабы Нюры. А поймавший ненароком мой взбешённый взгляд Пётр и вовсе предпочёл выйти подышать свежим воздухом, оставив меня наедине с собственными невесёлыми мыслями.
— Эх, товарищ Рассохин, — тихо произнёс я омертвевшими губами. — Как жаль, что вы уже того, подохши малость. А у меня к вам столько вопросов…
Конец четвёртой книги
