Вверх по течению (СИ) - Старицкий Дмитрий (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
На хоздворе большая конюшня, каретные и дровяные сараи, две колоды для рубки, козлы, поилка, сеновал, хлев, баня с бронзовым котлом и запасом веников, отдельная прачечная. Завалинка из пяти сцепленных скобами полномерных бревен. Маленькая кузенка для мелкого металлического ремонта. Верстак для столярных работ. Минимум необходимого инструмента. Выгородка под открытым небом с горючим камнем.
Двор брусчаткой вымощен и чисто выметен. Брусчатка гранитная с насечкой для того чтобы лошади и стирхи копытами не скользили.
Хоздвор в плане буквой 'Г'. В короткой своей части огибая атриум, с наклоном примыкает торцом к дому, к крепкой двери сразу в подвал — винный погреб. Бочку сорокаведерную, что пара стирхов на телеге везет закатить можно свободно. Такие бочки там в три этажа стоят вдоль стен. И с белым вином, и с красным, и с сидром. Большой запас. Не сказать, чтобы особо изысканные были вина, но и не дрянь.
Из винного погреба после дегустации прошли отдельным выходом внутри дома в сухой полуподвал. Там еще кладовые с приличным запасом разнообразного продовольствия. С другой стороны полуподвала спуск в ледник.
— Зимой с кипятка ледяные кирпичи морозим, да меняем ежегодно, — пояснил хозяин.
В леднике было холодно. На ледяных кирпичах лежали деревянные решетки. На них валялась одинокая свиная полть.
Сразу за просторной конюшней, в которой обитали только четыре стирха да вонючий козел с дурным глазом, узкий проход к тыльной стене. В стене калитка — максимум верховую или вьючную лошадь провести. Там тропа ведет вдоль берега, потом раздваивается — в горы и вокруг поселка в казармы конно — егерского полка. Это хорошо. В случае чего так и за подмогой можно будет послать.
— Козел тут зачем? — спросил я Пелля.
— Запахом ласок отгоняет. Лошади да стирхи ласок шибко не любят. Лисы еще повадились к птичнику подбираться. Имейте это в виду.
За каменными сараями большой птичник укрыт от глаз — куры, гуси, цесарки. С сараями у птичника общая крыша. Выгороженный для птицы дворик с искусственным прудиком, чтобы по огороду не шастали. Дощатый компостный короб для навоза да сам огород соток на десять — двенадцать, выходящий свободно к высокому берегу реки.
До воды метров пять — шесть каменной скалы. Вид с обрыва на равнинную часть города великолепный. Даже вокзал видно. И дымящиеся трубы завода 'Гочкиз' на месте старых пакгаузов, с которых грузил я обоз Вахрумки после учебки, от него невдалеке. Быстро тут филиал отстроился.
Огород богатый и разнообразный. Плодородная земля привозная, грядки камнем обложены и окультурены. Даже застекленные парники есть. Вдоль мощного забора несколько плодовых деревьев, еще не укоренившихся окончательно. Видно, что совсем недавно эти саженцы обихаживали местные 'мичурины'.
Приличная по территории усадьба, а свободного места практически нет, все продумано под хозяйство, особо разгуляться негде. Что ж… не хутор тут, а черта города. Хотя совсем недавно это был еще отдельный пригород, полковая слобода. Впрочем, грех жаловаться — для городской усадьбы просторно. Стен у Втуца даже в средневековье не было, но центр застроен очень тесно.
До единственного каменного моста отсюда крюк изрядный, и это пока тут единственный мост. Но город растет, будут еще мосты. Для безлошадных пассажиров частный перевоз процветает. Лодочники серебрушки сшибают за веслами своих утлых челнов. Там где берег понижается, устроены небольшие пристани. И лестницы к ним деревянные.
Хозяева отеля — симпатичная бездетная пара средних лет, свой бизнес — план создавали с расчетом на полк гвардейский. На холостых офицеров и унтеров сверхсрочников, что селились бы у них надолго да с пансионом — офицерских квартир в казармах всем остро не хватало. А полк взял и на войну ускакал за тридевять земель… Вот и стоит отель больше года пустой.
Прикинул я все к носу, да и купил все подворье разом, благо просили за него отчаявшиеся продать эту неликвидную недвижимость хозяева по — божески. По простому подсчету арендовать жилье в городе каждому моему инженеру по квартире дороже бы мне обошлось. Так что отобью я эти деньги в первый же год. Платить за жилье инженеров заводы будут. Да и самому с семьей, охраной и челядью где‑то жить надо — опять же затраты. А что в доме колхозом жить, так мне не привыкать.
Дом я на Элику оформил, как купил — вместе со всей мебелью, постельным бельем, пищевыми запасами, кухонной да столовой посудой и прочей живностью, включая пару крепких стирхов и новую телегу под них на железном ходу. По принципу бабки на бочку, плачу за все оптом. Налом. Золотом.
Нотариуса выдернули из городской конторы и с шиком привезли на моих пафосных рысаках. Свидетелей сделки — полна горница. Много времени не заняло.
Элику Тавор привез с вокзала в карете на Ласке вместе с сыном, нянькой, охраной и 'золотым' сундучком.
Показала хозяйка Элике, где что лежит и оставила на кухонном столе большое медное кольцо с тяжелой связкой ключей. И уехали супруги от нас с облегчением. Налегке. По паре узлов и сундучок с золотом от меня. Предложил им остаться в качестве экономов — хозяева справные, но они не согласились. Понять их можно. Были здесь хозяевами и в том же месте стать слугами… Не у каждого такая пластичная психика. Тем более что не бедствуют они больше. Но оставили нам адреса потенциальной прислуги с рекомендациями.
Напоследок бывшие хозяева попросили меня о бесплатной услуге — охрану до банка, деньги довезти в сохранности. Я не отказал. Святое дело. Столько золота везти на простой тележке запряженной парой беломордых стирхов через весь город… Тут у любого очко жим — жим. Так что поехали за ними вслед четверо егерей моей охраны с ручным пулеметом на второй тележке, запряженной уже моими стирхами, что нам в наследство к дому достались.
Соседи тут у меня хозяева справные, судя по высоким заборам — столбы кирпичные, а прясла сложены окатанными речными голышами в хазарскую елочку. Ворота капитальные, толстыми полосами железа окованы на гвоздях с гранеными шляпками. Над заборами только низкие крыши видны, что старой позеленевшей черепицей хвастают. А то и черной каменной 'дранкой' из плитняка. Из‑за заборов басовито цепные кобели перегавкиваются. Очень напомнило мне все это улицу талышского села, как его по телевизору показывали. Но любопытствующие головы к моему облегчению все были белобрысыми. Рецкими. Как потом выяснилось, в соседях у меня оказались зажиточные ремесленники — шорники, седельники, каретники да лошадиные барышники. Все с большими семьями.
Назывался весь этот район 'Горный мост', от слова 'мостовая'. Как первая в этом месте замощенная булыжником улица.
— Как тебе тут, хозяюшка, — спросил я жену, приобняв и откровенно набиваясь на похвалу.
— Нравится, Савва. Больше чем в Будвице мне здесь нравится. И горы тут видно, — жена с чувством поцеловала меня в щеку. — Мы моих на новоселье позовем?
— Обязательно. Ты же здесь хозяйка. Как скажешь, так и будет. Вон смотри, какая котейка тебя пришла поприветствовать.
Кошка пришла роскошная большая, рыжая и лохматая с кисточками на ушах. Села на пороге с видом 'я тут самая главная, любуйтесь на меня'. Огляделась. Оценила обстановку и подошла вальяжно тереться восьмерками об элькины ноги. Умная бестия… Соображает кто тут будет податель вкусняшек.
А вот собак не было. Будки для них на хоздворе стояли в наличии, но пустые.
До темноты успел я перевезти все свое барахло, но вот разобрать его сил уже не осталось. Как и разобраться с таким большим количеством помещений. Так что инженеры остались ночевать в вагонах. Не переломятся одну ночку. Там пока комфортнее.
Ласка, рысаки и верховые царские трофеи нашли себе место в конюшне. А битюги последней ходкой ушли в казармы, там и переночуют.
Вот это конюшня у меня образовалась — пятнадцать голов. Табун! Да еще стирхи с козлом. Как всех прокормить‑то зимой?
— Ничё. Как‑нибудь управимся, ваша милость, — заверил меня бывший ипподромный берейтор. — Вы не против будете, если я себе коморку при конюшне обживу? Там и печка есть.
