Спасатель - Денисов Вадим Владимирович (книги онлайн полностью TXT) 📗
Это самая дальняя обжитая точка Русского Союза, до Замка Россия отсюда триста тридцать два километра по лагу.
Наши.
Русская речь! Федя чуть сознание не потерял! Жаль, не все это понимают и ценят.
— Далековато… Не страшно жить на отшибе? — спросил я на английском, чтобы понимали остальные. Эдгар шпарит на «англичанке» только так — к ним, кстати, в лостах не так давно подданную Британии телепортировало.
— Раньше было реально далековато, чувак, — улыбнулся глава общины, молодой в общем-то парень странного образа: смесь эзотерики и откровенной ковбойщины.
Высокий, худой, с козлячьей бородкой и умными спокойными глазами. Повязка на лбу, хламида, адаптированная под бытовые реалии, огромный серебристый револьвер на боку. Какие-то новые индейцы. Образ фронтир-хиппана несколько портили руки, мозолистые, натруженные.
Ленни в полном восторге, я даже встревожился. Она уже раз десять дернула меня за рукав, восхищаясь то ленточками на деревьях и молельной площадкой круглой формы, то странными знаками на избах, то фанерным солнцем с вязью надписей по кругу. Особый восторг у сильфиды вызвали Ворота Диалога — два высоких вкопанных столба, обращенных к морю.
— А теперь рядом с нами совершаются крупные промышленные движения, — продолжал рассказывать Эдгар. — На той стороне реки, в двадцати километрах от нас — Промзона, большой цех, где производится ремонт легкой и тяжелой техники, там же погранзастава, я, кстати, внештатный сотрудник… Хутор есть.
Погранцы границу стерегут, офигеть!
— Из Промзоны грунтовая дорога ведет к побережью, там находится недавно открытый Южный Форт. Сам там еще не был, но парни говорят, райское место, курорт будут строить. И Новый Порт — в соседней бухте. Кстати, на той стороне отличные пляжи, у нас таких нет.
Верить или нет? Русские собираются создавать санаторий рядом с морским портом. Мои друзья не поверили, прочитал по лицам. Я… Не знаю пока… Но экскурсии выходного дня в Морской Пост уже заезжают, таковое обслуживание стало привычным для жителей поселка, живущего, как выясняется, не только заготовкой морепродуктов.
Кстати, балаган и информационный щит на берегу — их рук дело.
В наибольшем восторге от увиденного был Сашка: для цыганенка это не просто новый поселок — Новый Мир. По-моему, он больше всех осмотрел — не стырил бы чего.
Как я понял, подобная ссылка есть дело добровольное, а начало традиции положил сам Эдгар, к которому позже присоединилась его подруга Лилит, чем-то похожая на Zicke молодая эмансипе-девица из Братиславы. Эдгар, в начале пути записной кришнаит с отшельническими закидонами, по дороге прозрел, обрел и открыл. Новых неформатных людей приветствует, вводя их в лоно Новой Религии. Книги парень пишет. Этот мастер эзотерических исканий и мистик-философ, субъективный идеалист и «дегустатор трансцендентальной апперцепции», как он не устает повторять, весьма плодовит. Целую серию засобачил; брошюры вручную переплетают тут же, потом изучают и даже переправляют часть экземпляров в библиотеку Замка. Серия называется «Живительный Свет Смотрящих». Ленни, а по-иному быть не могло, уже разжилась образчиком.
И я подумал, что при других обстоятельствах она вполне могла бы встретить меня среди ленточек…
Смотрящими, как выяснилось, местные называют Писателей, Кураторов, Властителей — у каждого анклава Главным Затейникам дано свое название.
Плотный поздний ужин удивил всех.
— Почему-то я думала, что они вегетарианцы, — несколько расстроилась моя подруга.
— Даже такие чудаки на новой планете умнеют, — не переставая жевать, отозвался шкипер, уминавший большой кусок жареной грудинки горного барашка.
В общине уже есть двое детей, на подходе третий, скоро женщину повезут в Медцентр — именно так было сказано, с пиететом и гордостью.
— Пока воспитываем сами, но скоро в Промзоне откроют филиал школы, — сообщила Лилит, поглаживая по голове крошечного оболтуса-эзотерика. Ходит малыш плохо, но ленточку на лбу уже таскает.
Нас «постовцы» по большому счету ни о чем не расспрашивали. Сделали дело, передали информацию по инстанции, встретили — и все, дальше не интересно. Чужие движухи их мало колышут. Тридцать процентов личного времени тратится на служебные обязанности, а все остальные семьдесят — на собственные бзики. И всех это устраивает. Подумалось, что переселение подобных нестандартных людей подальше от центра анклава было гениальным ходом русского руководства.
Оставаться тут на ночь мне что-то не хотелось. Я посмотрел на шкипера, моментально оценив его кислую рожу, и понял, что не одинок. Джай походил по территории с интересом, даже что-то выписал себе в записную книжку, а Ленни в таких случаях никто спрашивать не будет. Тикаем!
— В ночь по незнакомой реке… Могут быть трудности, — предупредил Маурер.
— Ну если так, то встанем на постой у матушки Природы, — предложил я.
Но Эдгар быстро развеял наши сомнения. Ему по барабану, останемся мы тут или нет, очень ровный парень.
— Река вся изучена, я дам вам копию лоции, судовой ход там обозначен. Сложное место всего одно, с порогами по одной стороне. Но на карте отмечено, а на берегу «навигация», прожектор-искатель берет. Радар у вас есть, эхолот наверняка тоже.
Мы с капитаном переглянулись. Если так…
— Да вы не волнуйтесь! Вас встретят и проводят, «Стерегущий» сейчас стоит на причале Промзоны. Еще и навстречу выйдут. Поедете — сообщу в Башню.
И мы решились: нечего тут болтаться, край России — еще не Россия, по Чукотке помню.
На прощанье Ленни поинтересовалась:
— А правда, что большие белые акулы тут плавают?
— Что, не видели? — изумился Эдгар.
— Не попались…
— По весне штук тридцать в Волгу зашло, — утешил нас философ. — Сейчас пусто. Увидите еще… Не трогайте их, и они не тронут, я в каждую местную уже по три пули засадил, так что они свое место знают. Отскакивают.
В чем-то он все-таки противоречив.
Собрались и отчалили оперативно, коротко вякнув ревуном в знак уважения и полюбовавшись на прощальное перемигивание фонариков на берегу. Знаете… Да и эти — нормальные люди. Везде они нормальные, если честно, других я не видел. Правители ненормальные.
Сопровождение появилось быстро.
Заревел мощный движок, в темноте вспыхнула целая «люстра»: два курсовых прожектора и мигающие «полицейские» огни. Рация нам не понадобилась. Подлетевший на огромной скорости катер, на торможении опустив усы-буруны в воду, пристроился по левому борту, тут же гортанно заговорил динамик громкой связи:
— «Клевер», внимание, говорит «Стерегущий»! Сторожевой катер ВМФ России, лейтенант Самохин. Приветствую в русских водах!
Мы тут же отгуделись, отмахались руками, покричали на всех языках.
На борту было двое: сам Самохин за штурвалом — в руках микрофон, второй же стоял у турели какого-то смутно знакомого пулемета, тактично облокачивался на стойку, ствол задран вверх. Типа мы не опасные.
— Вас сопровождать? Или сами сможете идти?
Я уже был вне рубки и мог отвечать по-русски.
— Сможем, лоция имеется!
— Отлично! Тогда я доведу вас до Сены, оттуда вернусь. А вскоре вас уже и…
Тут у «Стерегущего» что-то зашипело, затрещало, динамик пару раз подозрительно крякнул. Самохин кивнул напарнику, тот бросил пулемет и полез в потроха усилителя. И вдруг я услышал заветное! Да так громко!
— Мать… Гангрена железная, чтоб тебя в задницу… Да че ты там возишься, на, засади ей по самые! Провод, млямба, синий! Синий, говорю! Куда! Е-е-оо… Албасов, ты тупой? Твою душу…
Бальзам! Бальзам!
— Ох, мляут! — выругался и я на смеси языков.
Красота-то какая! Услышал родненькое! От своих!
Наши притихли, настороженно прислушиваясь к частично знакомым словам.
Наконец Маурер акцентированно произнес:
— Надо же, и тут северяне!
Я ничего не понял.
— Какие северяне, ты о чем, Ули?
— Да те самые, что в Базель из Израиля приезжали, — перехватив ответ, невозмутимо поведала Ленни. — Мат на мате, вот люди и запомнили. А ты что, Федя, думал, мы тебя так за еврейскую внешность прозвали? Да ты в зеркало хоть изредка смотришься? С твоим картофельным носом…
