Несгибаемый. Не буди лихо… (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (книги онлайн полные TXT) 📗
Но сидеть просто так? Нет, он не мог себе этого позволить. Если бы он находил удовольствие в садоводстве или огородничестве, быть может он и занялся бы грядками и клумбами. Но тяги к этому у него не было. Вместо этого он предпочитал работать с железом, и создавать все новые и новые машины и механизмы. Именно в этом он находил искренне удовольствие.
Казалось бы, есть пост председателя тайного клуба промышленников, отнимающий немало сил, нервов и времени. И не сказать, что он хотел бы оставить это кресло. Но настоящее удовольствие он все же получал только тогда, когда творил.
Дверь открылась, и в кабинет вошел вышколенный дворецкий. Не произнеся ни слова, он положил на угол большого стола, обшитого зеленым сукном, блестящий поднос с корреспонденцией. Коротко поклонился. И все так же молча, вышел.
Мистер Дайсон, еще какое-то время работал с бумагами. Потом наконец протянул руку к корреспонденции. Для начала просмотрел газеты. Ничего интересного. Обычное дело. Одни репортеры обличают тайный клуб. Другие откровенно их высмеивают, требуя без обиняков назвать конкретные имена. Ну коль скоро эти обличители говорят «А», так пусть они в таком случае скажут и «Б».
Кто бы сомневался. Правдоискатели либо упрямо делают вид, что не замечают этих нападок, либо вступают в спор, неизменно придерживаясь обличительного тона. Но конкретных имен нет. Дайсон не сомневался, у затеявшего это Пастухова был список членов тайного клуба, пусть не полный, но был. Его просто не могло не быть. А вот сколь-нибудь приемлемых доказательств не имелось. И если найдется хотя бы один репортер, кто необдуманно назовет имя… Адвокаты буквально разорвут его на части. Впрочем, репортеры это так же понимают. Вот и не лезут на рожон, несмотря на множественные провокации.
Хм. А может Аттвуд все же прав. Не нужно явственно мешать Пастухову самому похоронить свою перспективную идею. А она перспективная. В этом нет никаких сомнений. Разве только самую малость, исподволь продолжать сеять зерна сомнений.
Нет. Этот упертый тип не отступится. Одно то, что он русский, уже говорит о многом. Этот народ отличает подчас невероятное упорство в достижении поставленных перед собой цели. Причем, даже если это будет стоить невероятных усилий и больших жертв. Да. Если русские решат, что это им нужно, остановить их невозможно.
Так что, никаких сомнений. Необходимо действовать радикально. Причем в первую очередь убирать именно Пастухова. Он наиболее опасен, из-за своей непредсказуемости и упрямства. С Кессенихом потом можно будет сладить и иными путями. Он немец до мозга костей, а этих отличает рационализм и практичность.
В правоте своих выводов мистер Дайсон убедился этим же вечером. Он вновь находился в своем кабинете, когда получил вечернюю корреспонденцию. И там, среди прочего было донесение из России. Это помощник Аттвуда старается. Напрасно. Подсидеть своего шефа у него не получится. Во всяком случае, пока Дайсон при твердом уме, и трезвой памяти.
Вот значит как. Русским ученым удалось получить синтетический каучук. Ну-ну. Молодцы. В настоящий момент открытие как таковое не имело сколь-нибудь значимого значения. Имеющийся спрос с запасом перекрывается предложением природного каучука.
Нет, потребности в каучуке будут постоянно расти, и это неоспоримо. Но ведь именно исходя из прогнозируемого роста, сейчас и закладываются все новые и новые плантации гевеи*. Так что, у синтетического каучука есть только один шанс, оказаться востребованным. Если он окажется значительно дешевле природного каучука. А это сомнительно.
*Гевея – каучуконосное дерево.
Нет, дело вовсе не в том, что практически сразу же поползли слухи о том, что успех Лебедева якобы дутый. Мол на самом деле все совсем не так, и группа потерпела неудачу. Хм. Ну-ну. Экая наивная попытка отвлечь от открытия. Впрочем, о причинах происходящего мистер Дайсон узнал тут же.
Оказывается, открытием заинтересовался Пастухов. А этот молодой человек любил наводить тень на плетень. Значит, либо Лебедеву удалось открыть дешевый метод производства синтетического каучука. Либо Пастухов рассмотрел в этом какой-то потенциал. А в прозорливости ему не откажешь. Он может видеть на дальнюю перспективу.
Итак, Аттвуд оказался совершенно прав. Пастухов и сам не верит в то, что может добиться успеха с двигателями внутреннего сгорания. А потому готовит площадку для отступления. Каучук это совершенно иная ипостась. Резина уже давно известный товар. Потребность в ней год от года только растет. И в основной массе для производства автопокрышек и камер.
И если этому Лебедеву удастся удешевить процесс получения каучука, с приличным продуктом на выходе, сбыт им обеспечен. Впрочем, его может постигнуть и неудача. А что? Такое случается сплошь и рядом. В любом случае, это не входит в круг интересов Дайсона. Его епархия, машиностроение. А каучук… Пусть по этому поводу болит голова у кого другого.
В бараке было душно так, как бывает только в жаркую безветренную погоду, в плохо держащем тепло помещении, в котором проживает две сотни человек. Не помогает даже то, что наступил вечер. Ничего в общем-то удивительного. Потому что в безветрие, это не имеет значения. Вообще-то, явление на берегу Байкала достаточно редкое. И тем не менее, именно сегодня, все эти составляющие сошлись в одной точке.
В такие моменты хочется только одного. Прохлады, и чистого воздуха. В бараке даже в холод стоит неистребимая вонь, а уж сейчас так и подавно дышать нечем. Человеку непривычному станет дурно от одного единственного вздоха. Воздух настолько напитан миазмами, что того и гляди Богу душу отдашь.
Вот только человек такое существо, что способен приспособиться к самым невыносимым условиям. И уж тем более, если это лишенный выбора каторжанин. Так что, помереть к утру от духоты, никто не боялся. Вот только, отсутствие свежего воздуха и комары, которых здесь просто прорва, сейчас вовсе не были проблемой обитателей барака.
- Может передумаешь, Ванюша. Вот ей-ей, так лучше будет,- покачав головой с показной сердобольностью, произнес седовласый каторжанин, с густыми, обвисшими, и седыми же усами.
Сложения он был щуплого, но не поэтому не лез в первые ряды. Есть по моложе, половчее и посильнее его. Так что незачем показывать свою молодецкую удаль. Да и доказал он уже всем и все. Об этом свидетельствовал его взгляд. Так смотрит только тот, кто ни в грош не ставит человеческую жизнь. И все о том прекрасно знали.
- Меня зовут Иван. Так мамка с батей нарекли, так в приходской книге записано, так и на могиле моей будет написано,- покачав головой, упрямо ответил мужчина крепкого сложения, который даже здесь умудрялся следить за своим обликом.
Вообще-то, не такая уж и редкость на каторге. Тот же старик, вполне ухожен, одет чисто и опрятно. Тут ведь все от человека зависит. Ну, порой и от того, кем этот человек является. И воспитание тут ни при чем. Потому как среди каторжан хватает народа из мещан, купцов и дворян.
Несмотря на прежний образ жизни и образованность, среди них нередки самые настоящие чушки. И дело вовсе не в том, что они вдруг разучились за собой смотреть. Их попросту сломали, загнали на самое дно. И лишь по той причине, что они оказались не в состоянии за себя постоять. Или не достаточно пронырливыми, чтобы найти себе покровителя.
Стоявший перед четверыми быками мужчина, за себя постоять мог, и пользовался определенным авторитетом, а потому и выглядел как и подобает уважающему себя урке. Впрочем. От урки в его облике было мало. Да что там. Вообще не было ничего. Он отличался от них всем. Одеждой, повадками, речью. И вообще казался инородным в этом месте.
- Глупый ты человек, Ванюша. Ну чего артачишься? Иль жизнь не дорога?
- Отчего же. Жизнь она всем мила. Да только ведь и жить можно по разному. Можно человеком. А можно под шконкой, как тварь дрожащая.
