Мастер Исхода - Мазин Александр Владимирович (читать книги без сокращений TXT) 📗
– Прикончи его, – велел я Лакомке.
Да-а… Перед нами на траве лежала уменьшенная копия самого настоящего хищного динозавра. Мощные задние лапы с приличными когтями. Передние поменьше, но тоже отнюдь не рудиментарные. Плоская головка с дырочками ноздрей и ушей, пасть, полная острых зубов. Красавчик, одним словом. Единственное, что мне в нем понравилось, – размеры. Ежели здешние динозавры все такие, то – ура!
Мишка тоже проявил к динозаврику интерес. Гастрономический. Получив от меня разрешение, он аккуратно откусил красавчику голову и лапы, а все остальное сжевал с большим удовольствием.
Прошло совсем немного времени, и я убедился, что не все здешние динозавры – мне по колено.
Примерно через полчасика мы набрели на широкую полосу «выстриженной» травы. Попадающиеся на «газоне» солидных размеров навозные кучи свидетельствовали, что «стрижка» была произведена без помощи орудий труда. За следующей рощей мы обнаружили и «стригунов»: целое стало травоядных очень внушительных размеров. Массивные рогатые твари ростом покрупнее слона объедали верхушки деревьев. Твари поменьше, но явно той же породы довольствовались листвой на ветках пониже и сочной травкой.
Мои звери тут же приняли боевую стойку. Особенно оживился Мишка: наконец-то появилась добыча ему под стать.
– Ладно, – согласился я. – Давайте поохотимся.
В свой прошлый Исход мы месяца полтора пробирались по степи, где бродили стада всяких парнокопытных. Те, что помельче, быстро бегали, так что мы охотились в основном на тех, что покрупнее: здоровенных бородатых быков наподобие бизонов. Конечно, те быки были помельче бизонов, зато атаковали сразу толпой, так что приходилось использовать всякие хитрости, и тактика была уже отработана.
Первой в поле зрения рогатых чудовищ появилась Лакомка. Рогатые ее проигнорировали. Я решил, что в списке их естественных врагов модифицированные пантеры не значатся.
В сравнении со взрослыми рогачами Лакомка выглядела котенком. Но были в стаде и малыши: самый крохотный – чуть побольше бегемота. Точная копия старших.
Вот его-то и избрала Лакомка. Стремительный бросок – и она уже сидит на «крошке» и терзает его спину пониже украшенного зубцами костяного «воротника».
«Крошка» заревел трубным басом и понесся куда глаза глядят. К его беде, глядел он не в ту сторону, поэтому со всех ног устремился прочь от стада. Зато стадо отреагировало четко. Секунда – и чудовища образовали правильный круг, выставив наружу бронированные головы и острые изогнутые рога. Но так поступили не все. Три самых здоровых рогача решительно устремились в погоню за малышом, вот только «крошка», несмотря на «всадницу», был очень проворен – догнать его было непросто. Он скакал сумасшедшим галопом, задрав хвост и время от времени высоко подпрыгивая. Лакомка «прилипла» к его спине и продолжала грызть, но, похоже, без особого успеха. Крови я не видел.
Мишка коротко рыкнул и сорвался с места. Наперерез. Я устремился за ним, но, конечно, отстал: при необходимости мой медведь развивает скорость до шестидесяти километров в час.
Я припозднился, а вот Мишка успел вовремя. Встать на пути минимум полуторатонного «крошки» он не рискнул. Лакомка соскользнула в траву, а в следующую секунду Мишка на полной скорости врезался в динозаврий бок. «Крошка» опрокинулся на спину, Лакомка тут же вцепилась ему в живот, а Мишка, насев сверху, ухватил за морду пониже третьего рога и стал душить. Зрелище малопривлекательное, но я относился к этому спокойно: привык. Однако был еще кое-кто, не оставшийся к нему равнодушным. А именно: три разъяренных рогатых «танка», боевым клином несущихся на моих друзей.
Я свистнул. Мои зверушки моментально оставили свою жертву и бросились в разные стороны. Один «танк» притормозил около детеныша, два других ринулись за Мишкой. Мой медведь поступил умно: отманил их подальше и залег. «Танки» помчались мимо.
Детеныш пытался встать, но не мог. Похоже, жить ему осталось недолго: трава вокруг была алой от крови. Ее цвет, кстати, меня несколько удивил. У ящериц кровь совсем другого оттенка.
Мишка возник из травы и грозно зарычал на третьего рогача. Рогач, громадина метров четырех ростом и раза в три длиннее, не принял его угрозы всерьез. И ни на шаг не отступил от лежащего малыша.
«Похоже, пора опробовать лук», – решил я.
Целил я в глаз, но промахнулся: стрела воткнулась рядом. Совсем неглубоко, но рогач отреагировал: повернул голову. Мишка тут же подскочил к нему и треснул по носу. Тут уж рогач не выдержал и бросился на него. Медведь увернулся, отскочил, но не пустился наутек, а продолжал вертеться у рогача перед поцарапанным носом: отманивал. Рогач с басовитым хрюканьем пытался поддеть Мишку устрашающе изогнутыми рогами. С каждым броском он оказывался все дальше от детеныша, который больше не шевелился. Из травы возникла Лакомка и принялась слизывать кровь. Сверху с шумом и хлопаньем упала Марфа. Похоже, мои дамы считали, что дело сделано. И они были правы. Два рогача, сбитых Мишкой с толку, видимо, забыли, куда и зачем бежали. Теперь они возвращались к стаду, которое распустило боевой строй и снова занялось процессом питания. Третий рогач перестал хрюкать и кидаться. Он был метрах в трехстах и тупо вертелся на месте, очевидно пытаясь припомнить, как он там оказался. Когда к нам присоединился Мишка, поцарапанный им рогач уже трусил в сторону стада.
Но спокойно пообедать зверушкам не дали. Минуты не прошло, как с неба спикировала черная тень, пронеслась над ними и снова взмыла вверх. Птеродактиль.
Еще через минуту их было уже четверо, а один даже имел наглость плюхнуться на землю шагах в десяти. Омерзительная тварь: вся в пучках черной щетины, но длинная тощая шея голая, ярко-синяя, заканчивающаяся маленькой красной головкой с какими-то наростами сзади и клещеподобными челюстями – спереди.
Марфа забеспокоилась и перебралась поближе к Мишке. Лакомка зарычала угрожающе: падальщик отступил. На пару шагов, не больше. Зато с неба свалился его собрат: явно другой породы: гибрид летучей мыши и двуручной пилы, величиной с небольшой самолет. Мелкие стервятники тут же отлетели на почтительное расстояние, а гигант спикировал на меня с явным намерением откусить голову. Но я успел присесть, и поганец промахнулся. Зато Лакомка не промахнулась и уцепила его за крыло… И громадина, выходя из пике, подняла двухсоткилограммовую пантеру над землей! Правда всего на пяток метров. Потом крылатую бестию перекосило, она, заорав, плюхнулась в траву и защелкала своими «пилами», пытаясь достать Лакомку. Думаю, пантере пришлось бы повозиться, чтобы ее прикончить, но у Мишки это заняло секунды полторы.
«Эх, мне бы эти крылья, когда мы с острова уплывали! Какой парус бы вышел! – подумал я, беря сочный кусок мяса, оторванный Лакомкой от „рогачева“ хвоста. – Ладно, парус не парус, а что-нибудь вроде плаща от солнца я из них сделаю!»
Это я так думал, но на самом деле мне даже свой кусок мяса съесть не удалось.
Внезапно Лакомка ощетинилась, а Мишка с глухим ворчанием поднялся на задние лапы и оскалил окровавленную пасть. Марфа, давясь, проглотила очередной кусок и с шумом поднялась в воздух.
Я, как всегда, заметил опасность последним, но все же успел отскочить и схватить лук. А затем…
Вот это, несомненно, был хищный динозавр. Не то чтобы очень крупный, метров трех высотой, но очень целеустремленный. Он несся со всех ног, задрав хвост и заранее распахнув пасть: этакий зубастый страус-переросток. Бежал ящер довольно резво. Настолько резво, что я даже не успел наложить стрелу, а он уже выскочил на полянку, где мы устроили пикничок. Нет, он был не дурак: сразу сообразил, кто у нас основной боец, и с ходу бросился на Мишку. Но на его пути оказалась тушка рогача, и хищник не устоял перед соблазном: выдрал буквально на бегу шмат «грудинки» и проглотил. А когда глотал, естественно, захлопнул пасть. В ту же секунду Мишка кинулся на него, обхватил лапами морду динозавра и как следует стиснул, лишив хищника главного оружия. Динозавр рванулся, пытаясь вырваться, потом поджал хвост и сделал попытку опрокинуться на спину и пустить в ход задние лапы, но Мишка, как настоящий борец, очень ловко пригнул противника в земле и пресек опасное движение. Динозавр заурчал и пустил в ход когти на передних лапах, но, поскольку лапы эти были не длиннее моих рук, а когти – поменьше Марфиных, толку было немного. Вообще-то, ситуация была патовая.
