Пыль небес - Игнатова Наталья Владимировна (книги без регистрации TXT) 📗
Мэр как раз мрачно думал о том, что, если бы у граждан было побольше личной собственности, город, глядишь, понес бы меньший ущерб, когда в его кабинет ворвался без стука командир стражи Южной стены.
– Лонгвиец! – выдохнул он.
– Что Лонгвиец? – мрачно уточнил мэр. – Ворвался в город?
– Никак нет, – командир вытер пот со лба, – не ворвался. Просто так приехал. Сквозь стену. Там же, с юга-то, Ничья земля, ворот нет… не было. Теперь есть.
Во Фрейстине не было оружия, зато был Лонгвиец. Ситуацию хуже трудно было представить. По сравнению с этим налет сумасшедшего Вальденца – яблочко от яблони, черт бы их всех побрал! – казался уже не таким значительным событием. Ну налетел, ну увез золото, невелика потеря. А вот Лонгвиец… этот не за золотом явился.
Ненависть барона де Лонгви к идеалам свободы и демократии была известна во Фрейстине даже малым детям. Разумеется, барон ненавидел и Фрейстин, как воплощение этих идеалов. Правда, со времен основания города бешеный шефанго жил себе по соседству-в замке на Ничьей земле – и к Фрейстину даже близко не подходил. Но каждому ясно было, что рано или поздно ситуация переменится.
Сто пятьдесят лет назад отцы-основатели Фрейстина – группа отважных людей, бывших рабов, бежавших от своих хозяев из империи Грата – дошли до восточного побережья материка, до самого океана. И поняли, что бежать дальше некуда.
Решено было разбить на берегу поселение и жить как получится. Возможно, наладить контакты с конунгом Тарсхоллем – шефанго не выдавали беглых рабов и вообще не интересовались человеческими делами. Идти на службу к конунгу основатели Фрейстина не захотели, они раз и навсегда решили, что служить не будут никогда и никому, им нужна была только свобода. Свобода и общее равенство. Но не прошло и недели после того, как поселенцы начали рыть временные землянки, а к ним уже заглянул другой конунг. Гораздо более опасный, чем Тарсхолль. Давний враг империи Грата – Эльрик де Фокс.
Оказывается, земля, на которой остановились беглецы, принадлежала ему. И сейчас конунг выразил справедливое недоумение тем фактом, что на его земле поселились какие-то люди, не потрудившиеся спросить его разрешения.
Землю, которая впоследствии стала называться Ничьей, Эльрик де Фокс считал заповедником, в котором не должно было быть ни людей, ни нелюдей. Только лес, скалы и море. Понятно, что несколько десятков грязных, уставших, злобных и, главное, способных плодиться и размножаться смертных отнюдь его не порадовали.
– Вот наши деньги, шефанго, – сказали бывшие рабы и высыпали к копытам Эльрикова коня пригоршню медяков: все, что было у них с собой, все их богатство. – А вот наши арбалеты, – добавили бывшие рабы и подняли не взведенные (пока не взведенные) гратские арбалеты, заряжавшиеся болтами, а не заговоренными шариками. – Выбирай, шефанго. Мир или война, но мы останемся тут.
Эльрик де Фокс не взглянул на деньги. И не взглянул на арбалетчиков. Он усмехнулся и сказал:
– А вы смелые ребята. Оставайтесь, я выделю вам землю. Но не вздумайте вылезать за ее пределы. Не мешайте мне, и я не буду мешать вам.
Так возник Фрейстин.
Неизвестно, на каком этапе своего существования горожане стали позволять себе посмеиваться над этой старинной историей, рассуждать насчет того, как продешевил шефанго, по недомыслию отдав им землю с богатым золотым месторождением, и вообще комментировать дела дней хоть и давно минувших, а не совсем стершихся из памяти. Шефанго-то, вот он, никуда не делся, живет рядом и все помнит. И все слышит. И не любит, когда его соседи ведут себя слишком уж нагло. Слишком нагло фрейстинцы себя не вели, так, поговаривали изредка о том, что неплохо было бы расширить городские владения, но дальше разговоров дело не заходило. А грозный сосед не любил их не за разговоры, а за раз и навсегда выбранные идеалы. Свобода и равенство – оба этих слова Эльрик де Фокс, похоже, считал ругательствами. И Фрейстин, единственный оплот демократии в огромном, враждебном к нему мире, упиваясь собственной смелостью, продолжал смеяться над конунгом, потому что смех – это признак истинно свободного человека. А еще – потому что де Фокс не обращал на насмешки внимания.
До поры до времени.
И вот это время пришло.
Мэр – безоружный, как и все горожане, – вышел на крыльцо, с которого в праздничные дни обращался к гражданам Фрейстина.
Крыльцо выходило на площадь. И по этой же площади, сопровождаемый гулом возмущенных голосов, держащихся поодаль горожан, ехал сейчас Эльрик де Фокс. Впервые за полтора века шефанго ступил на землю Фрейстина… да и то не сам. Сам он был в седле, а по брусчатке Фрейстина выстукивал подковами его вороной жеребец.
На правом плече у конунга сидел ворон. На предплечье левой руки – огромный орел. Обе птицы посмотрели на мэра с нескрываемым отвращением.
– Добрый день, господин де Фокс, – громко сказал мэр.
– Недобрый для вас, – любезно ответил шефанго. – Вы подписали с императором Вальденским договор, по которому Фрейстин на три дня становится частью его империи. А его величество подарил Фрейстин мне. Бессрочно.
Мэр открыл было рот, но де Фокс предупреждающе поднял руку:
– Не перебивайте меня, это невежливо. Вы – свободные люди, и на вас моя власть не распространяется. Мне принадлежит лишь эта земля. Поэтому я настоятельно рекомендую вам, господин мэр, и вашим поддан… хм, и всем остальным покинуть город в течение суток. Можете взять с собой все, что пожелаете, хоть дома разобрать и унести. Телепорт – к вашим услугам. С учетом сложного финансового положения, в котором вы оказались, воспользоваться им можно бесплатно. Женщины и дети до двенадцати лет должны уйти в обязательном порядке, это не рекомендация, это приказ. Если не уйдут, я сам вышвырну их из города. Для тех мужчин, которые не пожелают уйти, я открою арсенал Тигула, они смогут забрать свое оружие. Это все. Вопросы? Пожелания? Комментарии?
– Куда нам идти? – спросил мэр, проглотив рвущиеся на язык пожелания и комментарии.
– Да хоть ко мне в Радзиму. Работать вы умеете, воевать тоже, я приму вас под свою руку. А не хотите – просите подданства у любого из государей, дело ваше. Еще что-нибудь?
– Мы не уйдем!
Де Фокс пожал плечами:
– Да пожалуйста, я ведь не неволю. Завтра в это же время я проверю, выполнили ли мой приказ дети и женщины, а потом все оставшиеся в городе мужчины погибнут. Время пошло, господин мэр. Надеюсь, завтра мы не увидимся.
Женщины ушли почти все. Большинство из них уговорило уйти мужей. Остались молодые и отчаянные, но де Фокс, вернувшись на следующий день, отправил своих птиц полетать над городом, и в течение получаса все молодые и отчаянные гражданки Фрейстина обнаружили себя не в родных домах или на баррикадах, а на площади незнакомого города. Как выяснилось чуть позже – это был Вежаград, радзимская столица.
Молодым и отчаянным мужчинам, равно как и отчаянным мужчинам в возрасте, повезло значительно меньше.
Все понимали, что открытые арсеналы Тигула были приглашением умереть. Де Фокс хотел, чтобы граждане Фрейстина, которые выберут смерть, встретили ее с оружием в руках, хотел, чтобы у него был повод убить их. Но точно так же все понимали, что один-единственный шефанго, даже маг, не выстоит в бою против тысячи.
Во Фрейстине осталось тысяча тридцать вооруженных мужчин, весь магический арсенал Тигула был в их распоряжении, и были целые сутки, чтобы продумать план обороны. Конунг не успел еще отправить в небо птиц, а его уже расстреливали из огнеметов, опутали искрящейся сетью молний, обрушили на него груду камней и ледяных глыб…
– Как же вы мне надоели, – только и сказал шефанго, глядя на оставшуюся от камней пыль.
И больше уже не обращал внимания на атаки. Заметил только тех, кто кинулся врукопашную. Этих он расстрелял на подходах из двух игольников, деловито перезарядил оружие, убрал в кобуры, спешился и спросил в пустоту:
