Славянский стилет (СИ) - Врангель Данила Олегович (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Это Чёрный легион.
– Что-что?
– Чёрный легион, ты не слышал о таком?
– Я думал, что это сказки для телепродюсеров.
– Нет, это не сказки. Я занимался вопросом этой секты ещё до знакомства с тобой. И я вижу, что их след просматривается совершенно явно. Но смысл и цель? Пока мне не понятны. Возможно, и правда Двурог несет что-то настолько информативно опасное, что оправданы даже такие средства его ликвидации. Зря, зря ты не дал мне Европу. От меня бы этот засекреченный командный пункт долго секретов не удержал. Я уже очень многое мог бы предположить, но промолчу. Европой занимается другой человек. Ну и что? Есть картинка?
– Да, есть. Небольшая. Но не программа «Мертвый бык». Это для меня новость, – признал Бизон.
– Догадываюсь, что он нашел. Следы объединенного духовного экстремизма. Индуизм, буддизм, бехаизм, синтоизм самых крайних толков. Противоположность понятию «дзэн». И даже викка и растафарианство. Я уже не говорю о крошечных, но весьма агрессивных явлениях типа крайнего спиритизма, правых сайентологов и ультралевых представителей Сознания Кришны. Крайний сатанизм сюда не входит. Они считают себя единственной религией в этом мире. Может, это и вполне разумное представление своих взглядов. Присутствие христиан ограничено точечными вкраплениями, не объединенными символикой. Но они весьма движущая сила. Я могу тебе написать расширенный доклад на эту тему.
– Да, ты владеешь информацией. Доклад напиши.
– Естественно, владею. Я ею питаюсь. Еще кое-что добавлю. Как ты понимаешь, это объединение суть духовного глобализма. В противовес глобализму материальному, но… Но меркантильная составляющая, как везде, так и здесь превышает девяносто процентов мотивации. И поэтому все это отслеживается, фильтруется, декодируется и, если нужно, – подавляется. Но работа титаническая. «Мертвый бык». Да само название операции несет столько информации, что можно сказать, какого цвета носки у ее руководителя. У меня лично есть очень большое преимущество перед этим сверхсекретным мировым сообществом. Я знаю об их существовании, а они о моем – нет. И еще. Глобализм – идея, а не решение группы социальной прослойки. И эта идея, как и все, – вечна. Но вот только сейчас калейдоскоп человеческой цивилизации сложил ситуативную картинку для ее материального воплощения. Подчеркну – ситуативную.
– Данные о Чёрном легионе в отчете есть?
– Конечно, есть.
– Честно говоря, для меня все это большая загадка. Что они смогли усмотреть в Мэрилин? Она дитя современного общества нигилизма и, выражаясь твоими словами, декаданса. Какой порядок? Откуда? Тем более новый. А старый где? Как может идти речь о проповедовании новой религии, если она абсолютно неверующая, не знакома с этими идеями и Еноха не отличит от енота?.. Что-то здесь не то.
– Не знаю, что тебе сказать, но, возможно, ты не совсем хорошо знаешь свою дочь.
– Я.?
– Да. Ты. Она вполне знакома с идеями буддизма, например.
– Мэрилин?
– Да, Мэрилин. И, знаешь, мы не можем знать, какой стороной кубики упадут завтра. Новое всегда приходит не оттуда, откуда ждут, и совершенно в другой форме, чем предполагается. Духовный детерминизм трансцендентен. Я еще хотел добавить, что Япония – это символ, на мой взгляд. Наши дальневосточные братья – технологические фавориты, и они есть имя. Имя этого явления. А имя – это начало, это основа, это зерно, в конце концов. Это метка.
– Ладно, Вова, ладно. Я все понимаю. Мне надо ознакомиться с твоими материалами, а до этого что я могу тебе сказать? Ничего. Ничего…
– Когда прочтешь, ты тоже много говорить не будешь. Больше будешь думать.
Серебристый авиалайнер «Дельта-12» несся над облаками в восточном направлении. Европа осталась далеко позади. Салон самолета был исполнен в виде кабинета готического стиля. Длинный черный стол с рядами кожаных кресел по бокам. В торце стола – еще одно, с тринадцатиконечной звездой на подголовнике, отделано золотом и слоновой костью. В нем – Верховный Магистр. Рядом расположился секретарь. На противоположном конце стола поблескивал экран большого монитора.
Присутствовали еще несколько человек. Мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами до плеч, был гладко выбрит, под глазами сгустились тени. Его темный взгляд колюще упирался в даму напротив. Блондинка неопределенного возраста была сплошь обвешана бусами, цепочками, амулетами. На каждом ее пальце сверкало по перстню из белого металла. В одном горел бриллиант. Чувственные губы, холодные глаза, неопределенный дизайн формы, сексапильность ящерицы – знакомый набор аналитика, способного препарировать все, что угодно, кроме самой себя. Чуть подальше, через кресло, расположился мужчина с рыжей бородой и голубыми глазами. Лицо его лучилось оптимизмом, контрастируя с мизантропией, источаемой соседями по столу. Рыжебородый крутил в руках кубик Рубика, на пластинах которого были изображены карты таро, мгновенно разбирая и складывая его в какой-то необходимой ему комбинации, – всякий раз он улыбался, словно сорвал джек-пот.
Солнце проникало в авиалайнер сквозь иллюминаторы – классические арочные окна, – и играло на потолке салона, выложенном карельской березой. Все молчали.
– Артур, – проговорил наконец Магистр, обращаясь к выбритому длинноволосому. – Что происходит в «Восточном Синдикате»?
Седоволосый нахмурил брови и, положа руки на стол, стал на них глядеть.
– Это твоя профессия, Артур, – продолжил Магистр. – Почему не работала контрразведка? Три линии прикрытия ничего не смогли сделать. Три! И все эти линии накрылись вместе с внедренными людьми. Как только ты сам туда не попал, Артур? Почему ты туда не попал? А? Ты – капитан, судно затонуло со всем экипажем, а ты принимаешь баню, и пишешь каракули на пергаменте. Я имею в виду отчет. На черта мне отчет? И Сена ты еще не видал? Увидишь. Проект – его. А как он любит проваливать свои проекты, сам посмотришь. И прочувствуешь. И в баню пойдешь, поверь, нескоро…
Магистр оперся о сложенные на столе руки и, сверля взглядом седовласого, продолжал:
– Ты знаешь, сколько средств ушло на эту операцию? Знаешь. А что теперь? Предлагай выход из тупика.
– Я не могу отвечать за форс-мажоры, – проговорил седоволосый, сверкнув взглядом.
– Кто сдал агентуру? – жестко спросил Магистр.
Седовласый сложил руки на столе крест-накрест:
– Ваше Святейшество, единственное, что удалось выяснить, – список людей, внедренных в синдикат, оказался у начальника его внутренней разведки. Пришел по шести вальтам. По пиле паутины. Весь этот список полностью не известен даже мне. Неясно, как вся информация оказалась в одной корзине. Люди работали тройками, и я имел контакт лишь со старшим. Тройки, естественно, друг друга не знали. Валетный сигнал, естественно, перехватили, но связь со мной заняла время. А без меня никто не знал, кого предупреждать. В этом – издержки модульной системы разведки. Любой нетрадиционный форс-мажор валит всех, как девятый вал. Естественно, агентуры выложила всё, что знала. Вы знаете, что такое контрразведка «Восточного Синдиката». Затем люди исчезли, информации нет, синдикат и триумвират меняются мирительными грамотами, всю агентуру…
– Я это знаю и без уточнений, – перебил седоволосого Магистр. – Что они успели сделать? Что в остатке? В минусе – сорок агентов, невосстановимых специалистов. Уму непостижимо! А что в плюсе, Артур?
Седоволосый ответчик потеребил свою шевелюру и снова положил руки на стол:
– Если бы не потери… Это бы звучало! Но сейчас… как сказать… В общем, Философ – тот самый Философ, – общается с триумвиратом. Он, по нашим данным, и сам почти русский. Или славянин. Серб, по крайней мере…
– По каким данным, конкретно?
– Экстрасенсорным.
– Убедительно. Продолжай.
– …Общается с триумвиратом, и не исключено, что провал людей – его ума дело. Кроме этого, он засветился в Швейцарии. Встречался с представительницей синдиката. С ее стороны была попытка покушения на него, но дама не справилась.
