Я еду домой! - Круз Андрей "El Rojo" (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Она даже губу закусила от той тщательности, с которой старалась все запомнить, ее мелкие белые зубы оставили следы на губе. Глаза были серьезны и даже суровы, пожалуй. Такими глазами вполне можно целиться.
– Вторая рука обхватывает пальцы правой руки, указательный палец ложится на предохранительную скобу… – Я аккуратно расположил ее левую руку поверх правой. – Вот так. А теперь самая хитрость – левую руку надо чуть-чуть довернуть вниз. Это делается за тем, чтобы ось прицеливания, которая сейчас совпадает с осью тела, чуть сместилась правее, к тому глазу, которым ты целишься… Стоп! А второй глаз не закрывай, потому что сегодня мы будем учиться не просто целиться, а целиться двумя глазами.
27 марта, вторник, утро. Округ Юма, Аризона, США
Пробуждение состоялось не раннее, как все дни до этого, а лишь когда я всласть выспался. Дела экстренные были уже совершены, а в планируемой нами с Джеффом поездке какой-то особой срочности не было. Поэтому я продрал глаза около одиннадцати утра, чувствуя себя отдохнувшим после вчерашних приключений. Проснулся я от металлических щелчков, раздающихся где-то поблизости. Открыв глаза, сразу обнаружил их источник – Дрику, одетую в великоватые для нее песочные шорты и белую майку, тренирующуюся с пистолетом посреди трейлера. Она толчком от груди, как я ее учил, направляла пистолет на разные предметы интерьера, после чего давила на спуск. Насколько я заметил, даже ствол не слишком дергался: делала она все правильно.
Увидев, что я проснулся, она вроде как немного смутилась, словно сожалея, что разбудила, затем поприветствовала:
– Привет, – сказала она. – Как спалось?
– Прекрасно, – ответил я. – Давно встала?
– Нет, только умыться успела, – покачала она головой.
Волосы у нее были еще мокрыми и висели светлыми тонкими сосульками. Я посмотрел на них, и вдруг мне вспомнилось, что надо бы озаботиться запасом воды для трейлера: как раз сегодня мы собирались этим заняться. Но это уже ближе к темноте – чтобы не маячить на виду.
Дрика присела на край кровати и решительно протянула руку к моему лицу.
– Подожди, не шевелись, – сказала она. – Проверю рану.
Я пожал плечами – мол, как скажешь – и замер, повернувшись к свету. Она довольно бесцеремонно отогнула край повязки, посмотрела внимательно под нее, а затем несколько озадаченно закусила губу, явно недоумевая.
– Что-то не так? – спросил я, забеспокоившись.
– Нет-нет, все очень хорошо как раз, – ответила девушка. – Но очень уж быстро заживает. И следов воспаления вообще никаких не осталось. Ты как себя чувствуешь?
– Хм… неплохо.
Я только сейчас прислушался к своим ощущениям и понял, что рана почти не болит. Ладно, я вчера днем ее не замечал: не до того было. При всех вчерашних событиях я чего угодно мог не заметить, хотя, глядя на себя в зеркало, еще вчера отметил отсутствие воспаления. Но к ночи она обязана была разболеться, это закон. А я вчера даже на ночь никаких анальгетиков не принимал, если не считать за такие еще одну банку пива. Притом я достаточно искушен в травмах и понимаю, что такое быстрое заживление должно удивлять. Меня вот теперь удивляет. Но все же это лучше, чем ничуть не удивительное заражение крови, поэтому горевать я не буду.
– Ты сразу в душ или тебе кофе сварить? – спросила Дрика, поднявшись.
– Я бы сполоснулся, – с неким намеком ответил я.
– О’кей, я прогуляюсь десять минут, – ответила она и вышла из трейлера.
Надо же, какая понятливая. А я уж думал, что придется ее выставлять. Ладно, воспользуемся деликатностью амстердамской художницы. А кофе я и сам смогу сварить, и ей в том числе, у меня, кстати, это лучше получается.
Вода в душе была почти горячей – стоящий на улице бак успел нагреться от солнца, и газ из баллона расходовать не требовалось, что радовало. Рано или поздно даже эти блага цивилизации закончатся, так что лучше привыкать обходиться без них.
В воздухе запахло лаймом от душевого геля. Хорошо. А чем потом мыться будем? Заново учиться мыло варить? Или грабить склады со всякой парфюмерией, на которых такого геля еще на века? Не знаю, не знаю. Я даже не ведаю, как мы вообще будем жить и что делать. Хорошо, до Москвы я доберусь, причем это даже не обсуждается. Найду своих, всех обниму и все такое. А что дальше? Как там вообще будет жизнь устроена? Чем заниматься? Где жить? В нашем доме? Дом большой – не избушка, его всерьез зимой отапливать: дров не напасешься, да и камин у нас всего один. Надо будет печки строить, куда-то дымоходы выводить… Да и увлечение новомодной архитектурой с большими, перетекающими друг в друга пространствами тоже не способствует разумному отоплению. Эх, закончилась халява. Хотя кому халява, а кому и не очень – зимой счета за газ с водой и электричеством у нас получались… если в американских деньгах, так сотен пять, а то и больше.
Нет, дом, наверное, придется оставить, как ни жалко, и искать какие-то другие места. Причем там, где люди. Без людей в такие времена не выжить. Да и Насте скоро рожать – куда ей без врача? И наблюдаться бы неплохо было: так просто прятаться, как сейчас, – это совсем не дело.
Насчет же людей… вот наш лагерь в скалах возьми – пока о нас не знают, мы в безопасности. А если о нем прознают банды «трейлерщиков»? У нас машины, жилые фургоны, топливо, оружие – отличная добыча. А их вокруг сотни, если все шайки считать, нападут – черта с два мы отобьемся, сколько бы оружия ни накопили. Да, запросто нас не возьмешь, но и неприступной твердыни мы тут тоже себе не завели. И тогда придется прибиваться к кому-то покрепче и поведением поприличнее «трейлерщиков». Или с кем-то еще объединяться: иначе нам не выжить.
Кстати, у «хозяев воды», если они еще и военные, очень неплохие шансы на будущее. К ним прижмутся фермеры: они сумеют взять их под защиту – и получится как будто даже маленькое княжество, квазигосударство, какое в нынешних условиях всеобщего развала лучше всего приспособлено к выживанию. А другой воды в этих краях и нет вовсе. И перекрыв ее, они даже способны будут выжить отсюда окрестные банды, которым будет не попить и не помыться. Интересно… а я и не думал раньше про такие способы ведения войны, хоть и стары они, как сам мир.
Другое дело, что мне сейчас этого совсем не хочется. Вольешься в большую компанию – будешь жить по новым правилам, и черт его знает, что эти правила будут гласить по поводу моего грядущего отъезда. Мне бы лучше отсюда сорваться в дальний путь, оставив хороший трейлер друзьям на память о себе. Меня ведь здесь ничто не держит, если уж до конца честным быть. Вообще ничто.
Гель для душа все же хорошо пахнет. Запах лайма куда приятнее мерзкой вони мертвечины, которой я вчера да и в предыдущие дни нанюхался на всю жизнь вперед. Ее запах теперь просто преследует меня. Как сумки вчера отвратно воняли, в которых я трофеи привез… жуть. Их потом побросали в багажник «мерседеса», а его отогнали подальше, за дюны, заодно загнав в пустыню, в сторону от дороги, где он на брюхо сел. И пацаны Паблито молодцы: не забыли откачать весь бензин из бака модного кабриолета, набрав полную канистру, которую и привезли обратно на пикапе. А я и забыл об этом совсем. Минус мне. Или двойка. А им пятерка соответственно.
Кстати, в Интернет я вчера залез и обнаружил, что он еще более проредился. Сайты обваливались один за другим. Дозвониться в Москву тоже не получилось: сеть работала, но международная связь отсутствовала. Не помогла и сетевая телефония. Зато мне ответили почтой. Ничего нового не сообщили, но я нового и не хочу: пусть у них, пока я не приеду, все будет по-старому: все спокойно сидят дома, топят камин, и никаких проблем.
А вот новости шли совсем безнадежные как в России, так и везде. С мертвяками не справлялись нигде, все разваливалось. Никакой надежды и никакого света в конце тоннеля не предвиделось. Хана. Абзац. Трындец. Кончился этот мир. Столько тысяч лет простоял, а теперь взял да и кончился. Весь вышел, хотя… не совсем. Мы же не кончились, верно? А кто иной, может быть, только начинается, как те самые «трейлерщики», чей час наконец пришел. Нерадужная перспектива для окружающих.
