Игры третьего рода - Долинго Борис (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
– В других Зонах здесь так же? – поинтересовался Пётр.
– Да не совсем, но природная среда везде сильно разрушена. Правда, есть более живописные местности, хотя по сравнению с вашей планетой или с нашей везде довольно уныло. У меня такое впечатление, что они с тоски и вымерли.
– Ага, зато у нас теперь очень весело, – проворчал Гончаров. – Ох, оторвал бы я голову тому, кто эти игры затеял. Если бы знал кому…
Авван покосился на майора, но промолчал.
– Сколько до включения Арки? – спросил Пётр.
– Двадцать минут, – ответил Авван, – мы успеваем. Вон она, уже виднеется. Берите правее.
Арка стояла почти так же, как и первая, среди унылой равнины на опушке очередной маленькой группы деревьев. Исключение состояло лишь в том, что рядом не высилась махина технополиса, а только ветер катил какие-то редкие сухие колючие шары, похожие на перекати-поле.
– Двенадцать минут до включения, – сказал Авван и взял автомат. – Так, вот это – предохранитель, как я понимаю, это – затвор, да? В общем-то, всё понятно: огнестрельное оружие и у нас исторически существовало, и даже до сих пор кое-где им пользуются.
– А там можно ждать неприятностей, с той стороны? – спросил майор.
– Вряд ли, – ответил тарланин. – Комитетчики идут за мной, а не я натыкаюсь на засады, то есть они меня преследуют, но не знают, где меня ждать. Сильно расслабляться нам не стоит, но опасности там, уверен, сейчас нет. И до нужного мне места оттуда уже не так далеко.
– Подожди, а если «тарелка» последует за нами?
– В смысле – гравилёт? А как он последует? Через Арку? Ты на размеры его посмотри: здесь он просто не пролезет – слишком велик. Есть, конечно, гравилёты поменьше, но комитетчики их, как правило, не используют – это менее защищённые и невооружённые машины.
– А если они пешком пройдут?
Авван усмехнулся:
– Не думаю, не отважатся. Они не очень любят ползать в таких местах пешком. Но самое главное: про моё убежище никто не знает… Если только Янж меня не продал.
– Тот твой якобы друг? – спросил майор.
Авван покивал:
– Да, именно Янжа Рэмпокка я и имел в виду… Честно говоря, даже не знаю, что и думать. Бывают, конечно, в жизни совпадения. Сомнения у меня есть, но…
– Ты как в анекдоте про мужа, нанявшего сыщика, – хмыкнул майор.
– И что там, в твоём анекдоте? – Было заметно, что Авван нервничает, поглядывая в сторону технополиса, откуда могли показаться преследователи, но старается не подавать вида.
– Такой вот анекдотец: муж нанимает сыщика достать неоспоримые свидетельства измены жены, чтобы подать на развод. Сыщик наблюдает, а потом докладывает, описывает, как жена пообедала с типом, подозреваемым в качестве её любовника, потом выпила с ним вина… А сыщик всё снимает на фотоаппарат с расстояния. Потом они удаляются в комнату в гостинице, сыщик подбирается и начинает наблюдать в замочную скважину. «И вот, – докладывает клиенту сыщик, – последнее, что я увидел, то, что этот господин снял трусы и, повесив их на ручку двери, закрыл замочную скважину… Дальше, как вы понимаете, я фотографировать уже не мог и не знаю, что там происходило». «Опять сомнения!» – восклицает в досаде муж.
Авван захохотал – судя по всему, автоматический переводчик шлема точно передал смысл и нюансы анекдота, а, самое главное, подобная ситуация наверняка была знакома и тарланам.
Засмеялись и Пётр с Фёдором, а Гончаров вдруг вспомнив, как Семён Ефимович рассказывал анекдоты, вздохнул и помрачнел.
– Самое главное, – сказал Авван, вытирая слезу с глаза, – это то, что наблюдать за Зоной, куда мы идём, обычными средствами они не могут.
– Почему? – поинтересовался Домашников. – Ты повесил трусы на замочную скважину?
– Нет, – всё ещё смеясь, ответил тарланин, – там скважины нет, точно знаю. Если только Янж меня предал, тогда кто-то может знать о моём убежище. Но я думаю, что Янж об этом как раз и не сообщил, даже если он и имеет какие-то тёмные замыслы. Странно, зачем ему меня подставлять, хотя… Ладно, время покажет. Сейчас пора, поехали.
– Уже работает? – спросил Исмагилов.
– Работает, – подтвердил Авван. – Давай!
БТР въехал в Арку и уже привычно для людей оказался совсем в ином месте.
Контраст с унылой сухой равниной мира технополиса был разителен, как между берегом Пянджа и уютно-ухоженным побережьем моря в районе Ниццы, которое Гончаров видел как-то на картинке в журнале. Контраст запомнился потому, что листал Александр тот журнал много лет назад именно в Таджикистане, как раз на берегу столь любимой афганскими наркокурьерами реки.
Впрочем, сейчас долго сравнивать местность не приходилось. Склон, на котором очутился бронетранспортёр, был очень крутым, а главное, усыпанным мелким светлым щебнем, по которому машина поползла вниз.
Фёдор, матерясь, не выключая передачу, вырубил зажигание и изо всех сил вдавил педаль тормоза, а майор вцепился в рычаг ручника. Шурша камнями под колёсами, тяжёлая машина проползла метра два и встала.
Склон каменистым языком тянулся с ровным уклоном метров на сто в разные стороны, а впереди БТРа резко понижался и кончался обрывом, правда, не слишком высоким, под которым начинались заросли каких-то деревьев со странной яркой бордово-зелёной листвой. За лесистой полосой, протянувшейся примерно на полкилометра, блестело густо-синее с изумрудным отливом море, усеянное мелкими барашками волн. В неожиданно блеклом, не голубом, а почти сером небе горело большое, раза в два больше земного, оранжевого оттенка солнце. Сглаженные утёсы цвета слоновой кости выступали из лесистых участков, живописно покрывавших каменистые склоны. Весь мир вокруг был наполнен удивительно ярким сочетанием синих, зелёных, бордовых и песчано-меловых оттенков. В целом даже бесцветное небо не портило жизнерадостности пейзажа.
Единственно, что отравило людям первое впечатление, был крутой уклон, с которого машина вполне могла съехать в обрыв, край которого неприятно маячил всего метрах в десяти от передних колёс.
– Нужно же предупреждать! – проворчал Исмагилов и снова выругался.
– Да забыл я, – виновато сказал Авван. – Все разы, что тут бывал, я пользовался летающим транспортом. Осторожно поезжайте вон туда, левее. Там склон выравнивается, а дальше будет пологий участок, по которому спокойно спустимся к побережью. Нам всё равно нужен другой Переход, не этот. Здесь их целых четыре, нам вот сюда. – Он показал точку на своём дисплее.
Возвращаться к Арке по оползающему склону здесь было неудобно, и Домашников попросил тарланина не сворачивать изображение, пока копировал картинку в альбом. Исмагилов чертыхнулся и, снова запустив двигатели, осторожно стал выруливать в указанном направлении. Сначала камни угрожающе катились из-под колёс, но потом действительно наклон уменьшился, и БТР выехал на широкую тропу.
Майор открыл верхний люк и осмотрелся. У Арки он увидел то, чего никто не заметил в первый момент изнутри БТР. Рядом с Переходом стоял какой-то грубый постамент, сложенный из камней, у подножия которого громоздились разнообразные предметы, свидетельствовавшие о наличии здесь разумных существ. Это было нечто вроде даров у подножия алтаря или какого-то памятника.
Справа раскинулось море с очень близким горизонтом, и только через несколько секунд Александр сообразил, что там начинается Барьер, отделяющий один квадрат этого мира от другого.
Гончаров поинтересовался у Аввана, кем населён этот мир. Тарланин пояснил, что разумные существа, живущие здесь, находятся на низкой ступени развития, из металлов умеют обрабатывать только олово и медь, живут в небольших посёлках, но самое интересное, что при достаточной внешней схожести с Тарланой и Землёй верхнюю ступень эволюции здесь заняли не приматы, а насекомые.
– Ты хочешь сказать, что люди здесь – насекомые? – округлил глаза Исмагилов.
– Точно, – кивнул Авван. – А что такого? Судя по всему, эволюция может идти разными путями, и никто не знает, почему в одном мире всё настолько схоже, как у нас с вами, а в другом при подобии природных условий на верхнюю ступеньку становятся жуки или жабы. Возможно, Предтечи знали ответы, но их и след простыл.
