Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
С одной стороны, она сопереживала пилоту-бронеходчику, проявившему невероятное мастерство, хотя едва только окончил училище. С другой – отметила, что он ничуть не врал, когда говорил, что, будучи в рубке, буквально срастается с машиной. С третьей – испытала чувство удовлетворения, потому как получается, что не зря в свое время возвела его едва ли не в свои идолы.
Но примешивалось и еще одно чувство. Алина была готова его убить. И это вовсе не фигура речи. Она уже столько раз мысленно вызывала его на поединок и вгоняла в него пулю, что эта идея стала едва ли не навязчивой. Правда, с недавнего времени появился еще один персонаж, до которого она жаждала добраться ничуть не меньше.
– Григорий! – резко подавшись вперед, едва ли не выкрикнул Клим.
– Ты его знаешь? – удивилась Алина.
– Знаком. Контузия. Хорошо если слух не потеряет, – на основе кадров поставил диагноз будущий доктор.
– Подпоручик Азаров, – между тем слышался голос диктора, – герой июльских боев у Талаверы, представленный к Георгиевскому кресту четвертой степени. Молодой бронеходчик, едва окончивший училище и отправившийся сражаться за свободу испанского народа. И в этом бою он не просто не посрамил отечества, но совершил невероятный подвиг!
Кадры удаляющегося пилота, поддерживаемого механиком, сменились другими. Фильм продолжался. А диктор вещал о контратаке франкистов. О том, что враг каким-то непостижимым образом узнал о наступлении интернационалистов и подготовил контрудар. Две русские и одна латышская бригады остановили продвижение противника, зубами вцепившись в испанскую землю и обильно орошая ее своей кровью.
Затем вновь появился знакомый «Крестоносец». Но на этот раз с именем «Тизона» на груди. И Азаров тут как тут. Жив-здоров. Чего ему сделается? Дерьмо – оно такое. Его не утопишь, сколько ни старайся. Ну да ничего. Это она еще не бралась за дело.
И снова атака. На этот раз под вражеской личиной. Сидевшие впереди офицеры не удержались от презрительной реплики. Чистоплюи! А как по ней, так отлично проведенная операция. Одно попадание следует за другим. Бронепаровозы окутываются паром. Бронеплощадки и орудия выходят из строя.
Кадры раз за разом возвращаются к «Тизоне», и Алина в который раз скрепя сердце вынуждена восхищаться мастерством ненавистного Азарова, в одиночку умудряющегося управлять машиной, в принципе не готовившейся под одного пилота. И вдруг…
Это не могла быть бронебойка. Однозначно крупнокалиберный снаряд. Левую ногу «Тизоны» оторвало и отбросило в сторону, как спичку. Гигант покачнулся и, не в состоянии устоять на одной опоре, как подрубленный упал на правый бок.
Кадры боя продолжались, Алина же вдруг поймала себя на том, что забыла, как дышать. Вроде смотрит на экран, а в то же время не видит происходящего. Лишь мутную пелену. Наряду с возникшей горечью отчего-то промелькнула мысль о несправедливости, об украденной возможности посчитаться с обидчиком.
А потом в центре экрана вновь появился поверженный гигант, который так и не стал могилой для своего пилота.
– Русский витязь, – между тем комментировал диктор. – Он сражался. Был подбит и обездвижен. Искорежен. И все же подпоручик Азаров продолжает драться.
Между тем «Тизона» заставил замолчать зенитные автоматы. Разнес артиллерийскую платформу. Запустил серию реактивных снарядов, окутавшись дымом.
А вот что там было дальше, неизвестно. На экране вновь появились кадры того, как два оставшихся «Тарантула» продолжили добивать бронепоезда. А там и вовсе картинка сменилась заставкой пылающего полустанка. И голос диктора за кадром, вещавший о подвиге, способствовавшем контратаке интербригад. Ну и кадры этого самого контрудара.
Как ни странно, Азаров и командовавший этой безумной операцией капитан Ермилов выжили. Оба офицера, являвшиеся достойным примером для подражания, представлены к награждению орденом Святого Эрменегильдо. Григорий так и вовсе дважды. Не высшая награда, но лишь на ступень ниже, и вручается за военные подвиги.
Значит, жив. Вот трудно сказать, что испытала Алина, узнав об этом. Да, облегчение и даже радость. Но и мрачное удовлетворение ввиду собственной уверенности в том, что его жизнь принадлежит ей. Вот так. Вроде и переживала за него, и вынуждена это признать сама. Но в то же время хотела убить. Только непременно собственноручно.
– Нет, ну ты видел, каков этот, на «Тизоне»! Вот это да-ал!
– Однозначно к кресту представят.
– Так представили, причем дважды. Чем ты слушал?
– Нормально я слушал. Но то испанская награда. А я про нашего «Георгия» говорю.
– Нет. Сомнительно. Вот когда с нашим корпусом бился, тогда да, а так-то император каким боком? А вообще…
– Что?
– Да ну их, эти награды. Ты видал, что там на поле боя было? Эдак скорее заполучишь деревянный крест на могилку.
Алина слушала разговор двух парней со смешанным чувством. Она была восхищена и потрясена отснятым фильмом. Война без прикрас, с грязью, гарью, копотью и кровью. И в то же время дух захватывало от отваги и стойкости соотечественников, сражавшихся на стороне республиканцев. Смелых – подтолкнет вперед. Трусливых – оттолкнет. Гениальная картина.
Вот только никто не обратил внимания на титры в конце, где писалось о том, что большая часть материалов, легших в основу фильма, отснята испанским кинохроникером Бенито Кампосом, погибшим на боевом посту с кинокамерой в руках. Титры. Они ведь никому не интересны.
– Алина, так ты знакома с Григорием? – нагнав ее, спросил Клим.
– Скажем так, знакомство с ним приятным я назвать не могу.
– А вы познакомились случайно не на балу в доме графа Денисова?
– Случайно именно там. А ты откуда знаешь?
– Просто так уж вышло, что наутро я присутствовал на его тройном поединке. И пока ехали, он упоминал о девушке, которую обидел и из-за которой, собственно, дерется. Получается, это была ты.
– При чем тут я и его поединок? Тем более тройной.
– Да там все запутано и нелепо. Моего товарища, инженера Полянского, вызвали на дуэль по совершенно надуманному поводу. А Сергей, он ведь понятия не имеет, с какой стороны браться за пистолет, о сабле или шпаге и вовсе умолчу. Видя такое дело, Григорий пожелал представлять интересы Полянского. И вызвал еще двух его обидчиков. Когда мы ехали к месту дуэли и спросили, отчего тот поступил именно так, пояснил, что обидел замечательную девушку и теперь нет ему прощения. А коли дурная кровь бьет в голову, то ее не грех и пролить. Странный какой-то. Но, признаться, мне понравился.
– Клим, вот зачем ты мне все это рассказал?
– Вообще-то, ты сама спросила, – растерялся Кондратьев.
– Ладно. Извини. Рада была тебя повидать. Но мне пора бежать, папенька и Вика ждут. До свидания! – помахав ему ручкой, поспешила она.
– До свидания, – сам не зная, сожалеет он о факте очередного расставания с подругой или нет, произнес Клим.
Его тут же взяла под руку супруга, и они направились к стоявшему на обочине автомобилю. Затея с его покупкой принадлежала Кате. Клим же просто согласился, потому как мог себе позволить подобные траты. Как и содержание собственного шофера. Супруга вовсе не собиралась отказывать себе в подобном удобстве, пока муж пропадает в университете или на станции скорой помощи. И вообще, транспорт по большей части для нее и покупался. Кстати, с одобрения графини Аничковой.
Алина же дошла до остановки и, запрыгнув на подножку трамвая, покатила в сторону дома. В ней продолжали бурлить противоречивые чувства. Так кто же он, этот клятый Азаров? Что он собой представляет? До сего момента она держала его за подонка, но, как выяснилось, совесть ему не чужда. Кроме того, он человек чести и… Ну да, герой.
Ну и как она теперь к нему относится? Ненавидит? Хм. А вот нет в этом полной уверенности. Ведь говорят же, что самый строгий судья – это сам человек. И получается, он сам себя осудил, в течение суток трижды встав к барьеру.
Сто-о-оп! Да какого черта! Может, и герой, но уж точно подонок. Где он должен был проходить службу? В училище. И как он мог оказаться в Испании? Генерал Шатилов ни за что не отпустил бы своего офицера. Азаров же хотел непременно попасть в боевую рубку бронехода. Ни один командир не пожелает иметь в своей части бретера. Это был рискованный, но продуманный ход к заветной цели. Нельзя не признать, своего господин подпоручик добиваться умеет. Но с ней такой номер не пройдет.
