Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн - Бахрошин Николай (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Если это называется демократией, то я, наверное, что–то не понимаю в этой жизни. Или это особый гомосексуальный вариант демократии? Тогда кто мы сами? — неторопливо размышлял я. Интересная мысль! Вообще, интересные мысли приходят в голову после очередной контузии, отметил я.
«Главное — нестандартный подход!» — как сказал менеджер среднего звена перед офисом конкурентов, заворачивая бомбу в пакет для ланча.
Это даже не анекдот. Скорее, наглядный пример из учебника эффективного менеджмента…
* * *
Определившись таким образом в общетеоретическом смысле, я поднял голову и осмотрелся. Обнаружил, что вокруг меня действительно блекло–защитная ткань походного купола, пропускающая свет, но задерживающая всякие вредные излучения–облучения и химические воздействия. Рядом — еще три раскладушки. На одной из них восседает Игла, сложив ноги по–турецки. Напротив нее развалился Компи, покуривает что–то вонючее и пускает дым в потолок. Потолок из «умной» предохранительной ткани живо реагирует на его дым, впитывая его без остатка и темнея от соприкосновения с «составляющими веществами».
Компи это явно нравится, то–то он старается во всю силу легких. Молодежь!
Вадик Кривой возится в углу с коробочкой мини–генератора. Так увлеченно ковыряет его виброножом, что на месте генератора я бы уже сдался на рекламацию.
Вибронож, предназначенный для хвата бронеперчатки, выглядит в обычных человеческих руках почти как меч. Он, между прочим, тяжелый, зараза. В броне с мускульными усилителями этого не чувствуешь, а голыми ручками — поди потаскай. Но Кривой управлялся с ним достаточно ловко. Специалист! По ножам, не по генераторам…
Да, все трое — без брони, без оружия, в обычных серых робах. Трое плюс я, значит, в куполе четверо… Все правильно, ППК–18 рассчитан на четыре койко–места. Предназначен «для полного отдыха в местах поражения оружием длительного воздействия». Другими словами, насрав вокруг себя химией, радиацией, замусорив атмосферу остаточными излучениями и выбросами, покорежив волновую структуру среды и подпустив пригоршню–другую смертельных вирусов, сядь, товарищ, и отдохни в ППК…
Все правильно, почти идиллическая картина «полного отдыха», отметил я. Тишь, гладь, благодать, бойцы вспоминают минувшие дни… Остается выяснить — где мы находимся и как здесь очутились?
— Господа, кто–нибудь скажет командиру, в чем смысл жизни? — спросил я.
Сам почувствовал, голос прозвучал хрипло, словно ворона каркнула.
— Ага, Кир очнулся! — обрадовалась Игла.
— Точно очнулся. Уже острить начал, — подтвердил, не оборачиваясь, Кривой. — Так сразу подавай ему смысл жизни, а может, и доппаек по нормам полевых операций.
— Нет, на доппаек я не претендую, не до такой степени, — отверг я. — Смысла жизни вполне достаточно… А что это было, граждане штрафники?
Не слишком понятно спросил, но меня поняли.
Игла, гуманно сдерживая саблезубую улыбку, рассказала, что «лангусты», эти гады морские, рванулись в бой с казачьими «батырами» прямо через позиции батальона. Позиции, правда, у батальона были шаткие, скорее наблюдалось глубокомысленное топтание на месте, но это не помешало танкистам разметать нашу пехоту, как сухую листву. Точнее, сначала нас накрыло залпами казачьих «батыров», а уж потом добавили в спину «свои», пройдя по головам бодрым галопом.
Диц потом долго и нудно переругивался с полковником, командиром танкистов, с удовольствием рассказывала Игла. А тот во весь голос обзывал нашего комбата мудаком и даже всякими нехорошими словами. Доказывал, что мы вообще не должны были находиться в этом квадрате, а должны были находиться в другом квадрате, а этот квадрат якобы заранее был запланирован для танковой атаки. И то, что батальон выперся между их танками и противником, — совсем не вина танкистов, которым было приказано «только вперед!». Мол, приказ командира — закон для подчиненного, у них, танкистов, всегда так, не то что в гребаной пехоте, которая вечно путается под тягловыми подушками…
Словом, после блестящей победы над батальоном «лангусты» тут же получили по рогам от «батыров», уткнулись в автоматические линии обороны, потеряли несколько танков и на этом «только вперед!» закончилось. А растрепанный «Мститель» отвели назад для перезаправки брони и перезарядки боекомплекта. «Все, как всегда, как обычно, — подытожила Игла, — бардак был, есть и будет. Наше победоносное наступление на укрепрайон казаков развивается сразу в двух направлениях: сначала — туда, а потом — обратно. Зато — в единственно правильном русле, этого не отнять», — ехидничала она.
— Понятно. И сколько времени прошло, как меня долбануло? — поинтересовался я.
— Больше суток. Мы тебе успокаивающее вкатили, вот ты и дрых, как сурок, — ответил Вадик. Он, наконец, отцепился от генератора и критически осматривал его с разных сторон, поигрывая виброножом, как рыцарь средневековья любимым мечом. — После компрессионного удара глубокий сон — самое милое дело, по себе знаю. Хотели тебя в санпункт, но потом решили — чего тебе там валяться. Датчики брони показывают, что все в порядке, опасных повреждений нет, решили — перележишь. Правда, Компи замучился тебя из брони выковыривать, не открывается, зараза, хоть тресни, хорошие у тебя блокировки… Нет, ну почему эта скотина не работает, никак не могу понять… — это уже не мне, это генератору.
— А ты включить не пробовал? Вдруг поможет? — хмыкнула Игла.
— Да что ты говоришь, ненаглядная моя! — раздраженно отозвался Вадик. — Кривой, по–твоему, полный идиот, Кривой первый год замужем, Кривой не знает, как генераторы активируются…
— Дело говорю. Это старая модель, у нее нет теплового активатора. Там, внизу, кнопочка такая утоплена, всего–то…
— Так что ж ты раньше, зубастая наша…
— Точно, точно, командир! — подтвердил мне Компи. — Пришлось с твоей броней повозиться, я даже не ожидал… Я, значит, захожу сначала через портал шлема, как положено. Ну, как положено, оно же, понятное дело, не работает, оно же всегда так — когда нужно, то не работает. Ну, думаю, через задний проход надежнее… Ну, я тогда сунулся через ножной портал, подключился своей системой, зацепился вроде, хотя чувствую, вот–вот выкинет. Нет, думаю, шалишь, думаю, надо зацепиться по аналогии, если по аналогии удержаться — можно команды сдублировать по второму линейному ряду — Ну вот, а если по второму ряду зацепиться командером за центральный ствол…
По натуре Компи не говорун, как собеседник он скорее косноязычен до запинания, беканья и меканья. Но когда дело доходит до системного программирования — откуда что берется. Начинает безжалостно грузить мелкими, понятными только ему подробностями. Если его не остановить — это надолго, практически навсегда.
Мальчишка, в сущности. Настолько увлеченный мальчишка, что искренне не понимает, как можно думать о чем–то, кроме всех этих порталов, заходов, коммандеров, линейных–нелинейных и прочей компи–символики. Говорят, он один из лучших системщиков, даже не понятно, почему он попал в обычный штрафбат, а не в какую–нибудь спецчасть.
Плюс ко всему, он хороший солдат, так же по–мальчишески лихой и отчаянный. Для него война, похоже, все та же компьютерная игра.
Индивидуальную броню действительно непросто открыть со стороны. Если человек еще жив и находится без сознания, она, как верный пес, защищает своего хозяина до хрипоты. В санпунктах для вскрытия брони предусмотрены специальные депрограмматоры, но в полевых условиях…
— Ну вот, зацепился я, значит, за центральный ствол. Тут вроде бы надо поднажать, взламывать напрямую, но я–то знаю — если взламывать напрямую…
— Понятно! — оборвал его я. — Ясно как день — напрямую не надо, на кривую всегда круглее… И что все–таки происходит вокруг? Может мне кто–нибудь внятно объяснить, почему в этом лучшем из миров все перевернулось с ног на голову?
— А ты встань с головы на ноги, оно, глядишь, и вернется, — посоветовал Вадик. — Все просто, однако…
Мне или генератору? Кнопочка нашлась, агрегат включился, шкала загорелась, и он глубокомысленно чесал затылок длинной рукоятью виброножа. Я бы добавил, что вид у него был слегка смущенный, но Кривой и смущение — как–то не сочетается.
