Пробуждение Семаргла (СИ) - Андреева-Сапфиро Галина (прочитать книгу TXT) 📗
Свет внутри помещения погас, осталась только светящаяся полоска пола вдоль радиальной стены. Прозрачный конус, висящий под ячеистым черным потолком, медленно опустился и завис в полутора метрах от моей головы. Внутри него засветились две фиолетовые вращающиеся спирали. В висках стало покалывать. Я перевел взгляд на стену: паутина молний на нижнем черном участке оживала: стена представляла собой комплекс компьютерных модулей-плат, созданных по неземным технологиям тысячи лет назад. Сияние узора переплетающихся светящихся нитей стало нестерпимо ярким, они медленно пульсировали, вводя меня в состояние транса. Время замедлилось, мысли тоже, но все-таки я не провалился до конца в беспамятство. В какой-то момент я заметил, что сияющее полотно, сплетенное из молний, поднялось выше.
Я флегматично отметил, что активировался второй уровень схемы на сером фрагменте стены, еще немного и все кончится. На какое-то время я отключился, а когда очнулся, то ничего не изменилось, только пульсирующая ослепительная паутина занимала уже половину высоты стены. Было такое ощущение, будто у меня начался жар, хотелось пить. Я по-прежнему не мог шевелиться. Спирали в конусе приобрели зловещий багровый оттенок. Наверное, я заболел: словно снулая рыба проплыла в голове мысль. Реальность искажалась. Мне казалось, что я плыву в море. Полуденное жгучее солнце, превратило его поверхность в расплавленное серебро, слепящее глаза, а воду – в кипяток, обжигающий кожу. Кроме света не было ничего. Потом вода превратилась в вязкий клей, в котором я тонул, не имея сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Мне стало страшно.
Когда я снова очнулся, сверкающие молнии все плели вокруг меня свой узор. Стена, охваченная пламенем, поднявшимся почти до потолка, окружала меня полукольцом. Этого не должно было быть! Что-то пошло не так, испугался я, но скоро мне стало все равно, и я равнодушно наблюдал, как огненная пульсирующая сеть медленно ползет вверх по стене, словно сказочный плющ. Жар накатывался на меня волнами.
– Когда все закончится, я превращусь в сушеную мумию! – С этой мыслью я провалился в прохладный сияющий туман.
Жар, иссушающий тело, исчез. Я парил в белом свете, в недрах которого возникали разноцветные сполохи, наподобие полярного сияния. Переплетаясь друг с другом, они образовывали текучий узор, изменчивый ритм цветовой феерии которого я никак не мог уловить. Потом я понял, что это музыка – музыка, выраженная в цвете! Мне стало хорошо и спокойно. Мне здесь нравилось. Но что-то мешало полностью раствориться в этой цветомузыке. Какая-то мелкая букашка копошилась на периферии сознания и чего-то требовала от меня. Пытаясь отделаться от нее, я сконцентрировался, чтобы отбросить ее прочь от себя. Но чем больше я сопротивлялся, тем сильнее она тянула меня из света, который начал меркнуть: теперь я падал в темноте, увлекаемый неизвестной силой в бездну.
Открыв глаза, я увидел над собой расплывчатое пятно, оно двигалось. Я сфокусировал взгляд. Пятно превратилась в лицо. Через несколько секунд я узнал его: отец! К телу возвращалась способность ощущать мир: я почувствовал, что лежу на спине на чем-то твердом. Затем прорезался звук. Звуки обретали смысл, превращаясь в слова. Сосредоточившись, я произвел настройку и синхронизацию своих органов чувств. Настроил зрение – окружающее обрело четкость форм. Появились запахи: пахло лекарствами. Я находился в больнице, в просторной палате. Из окна падал солнечный свет: значит сейчас день, и я на поверхности, а не в подземном храме-лабиринте.
Память вернулась мгновенно, будто я повернул выключатель в темной комнате, и тут же вспыхнул свет. Я, наконец, стал самим собой.
– Глеб, ты меня слышишь? – Осунувшееся лицо отца склонилось надо мной: сколько же я провалялся в беспамятстве.
– Да! Можно воды, пить хочется.
Я сел. Ничего не болело, наоборот, Я чувствовал себя абсолютно здоровым и полным сил. Отец подал кружку, пока я пил, в палату набежало людей. Наставники, Захарий, знакомый Хранитель и незнакомые люди, видимо медики, обступили мою кровать, кто-то смотрел с радостью и облегчением, кто-то удивленно. Я решил их успокоить:
– Я чувствую себя хорошо. Все в порядке. Я вернулся.
Клиника, где я очнулся, находилась в Подмосковье. На следующий день вечером мы вылетели на яхтанге, прямо с крыши высотной клиники, на Иссык-Куль. Я был рад вернуться домой, увидеть мать, Галину, друзей.
В горячке и беспамятстве я пролежал пять дней.
Поздно вечером отец, прощаясь у дверей моей комнаты, сказал, что зайдет в шесть утра, так как нам нужно поговорить, прежде, чем я встречусь с кем-нибудь.
Я проснулся в пять утра бодрый и отдохнувший, энергия переполняла меня, хотелось отправиться в спортзал, чтобы сбросить ее излишек. Отец принес мой жезл, о котором я совсем забыл. Потом рассказал, что произошло в Аркаиме. Вначале все шло как обычно. Активировался первый уровень катабы, затем второй. Необычным было то, что они показывали стопроцентную активность, обычно задействовано было не более восьмидесяти пяти процентов мощности каждого. Прошло около двух часов, все ждали завершения сеанса, как вдруг начал активироваться третий «красный» уровень. Катабу нельзя деактивировать, пока она не закончит настройку: испытуемый не выживет. Да и войти в помещение невозможно: оно блокируется на время сеанса. К тому же катаба с инициируемым находится в это время под защитой силового поля, которое не преодолимо.
– Нам ничего не оставалось, только ждать, – сказал отец.
– Мы боялись, что ты, даже обладая уникальными способностями, не выживешь. К тому же тебе исполнилось всего семнадцать лет, в то время как первую инициацию, для большинства она и последняя, проходят в двадцать один год. Каков же был наш ужас, когда через час, задействовав сто процентов возможности, начал активироваться четвертый – фиолетовый уровень. Герман предположил, что произошел сбой, катаба была древним агрегатом, она могла сломаться. Никто не знал, как она устроена. Инструкция же по ее использованию на пяти языках передавалась Хранителями из поколения в поколение, копируясь с эталона на бумажный носитель через каждые сто лет, так как бумага не вечна. Эталоном служила золотая плита с нанесенными на ней лазером письменами на древнем языке.
После того, как начала активироваться схема последнего высшего уровня, все окончательно уверились, что древний агрегат сломался, и мы тебя потеряли. Через пять с половиной часов катаба отключилась, задействовав сто процентов мощности каждого из уровней, что само по себе было нонсенсом.
Когда схема на стене погасла, и в зале наступила темнота, стало видно, что от твоего тела исходит сильное свечение. После разблокировки двери мы вошли в помещение и направились к катабе. В этот момент твое тело, окутанное в световой кокон, воспарило над ней. Камень в кольце у тебя на пальце светился синим, а над ним стояло голографическое изображение голубой розы. Старший Архан был потрясен, он сказал, что это кольцо Повелителя Семарглов – стоявшего во главе Ордена Сириуса, существовавшего тысячи лет назад. Только оно мечено знаком Синей Розы – ставшей символом их Ордена. Наш Орден унаследовал название, подземные базы и катабу от Семарглов, которые когда-то посетили нашу планету. Только мы клеймимся в ауре Кентавром – знаком воина, а у Семарглов другой знак.
– После того, как тебя опустили вниз и пристегнули к самоходной коляске, чтобы ты не улетел, то мы увидели в твоей сияющей ауре огненный знак, которым отметила тебя катаба. Это был знак Повелителя Семарглов: крылатый Жезл Власти, обвитый спиралью. Таким знаком клеймится только Повелитель Семарглов, у остальных Семарглов знак представляет собой крылатый жезл, заключенный в треугольник, и без спирали. Ты его тринадцатая реинкарнация. Ты «Тринадцатый Семаргл»!
Рассказ отца и вывод, сделанный им в отношении меня, я воспринял на удивление спокойно, потому что давно догадывался об этом, только не был до конца уверен. Да и не хотел признавать данный факт, но теперь от него никуда ни деться.
