Орден - Мельников Руслан (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— А то! Ты глянь, остолоп этакий, как Агделайда на тебя смотрит!
Княжна зарделась, сразу став еще более милой.
— Повезло же тебе, Вацлав, — не без зависти вздохнул добжинец. — Ладно… Вот приведем замок в порядок и сыграем вам такую свадьбу! А коли захотите, оставайтесь у меня и после. Могу тебе, Вацлав, даже лен выделить. Небольшой, но все-таки… Ты ведь теперь вроде как мой вассал. Да не бойся, права первой ночи требовать не стану.
— Че-го?! Дать бы тебе в морду, Освальд Добжиньский, за такие слова. Так, чтоб с Взгужевежи своей кувырком летел.
Два рыцаря — пан Освальд и пан Вацлав расхохотались вместе. Прыснула, не сдержавшись, и княжна. Только Бурангул удивленно смотрел на своих спутников. По-польски татарский сотник понимал плохо. Но лук свой он все-таки опустил. И стрелу с тетивы снял.
Тайный рыцарь
Пролог
Это был даже не обоз. Раненых везли не на санях, не на телегах — на носилках из копий, плащей и щитов, закрепленных меж лошадьми. Далеко растянувшуюся и вязнущую в снегу вереницу охраняли полсотни вооруженных кочевников. В глухих заснеженных лесах Куявии низкорослые мохнатые лошадки и смуглокожие всадники с раскосыми глазами смотрелись диковато. Степные пришельцы и сами прекрасно сознавали свою чужеродность, а потому не рассчитывали на гостеприимство польско-тевтонских земель. Знатные нукеры в прочных пластинчатых латах и легковооруженные лучники боевого охранения продвигались крайне осторожно. Молча. Почти беззвучно. Не снимая доспехов и не убирая рук с оружия. Как и подобает опытным воинам, волею судьбы заброшенным на чужую территорию. На территорию врага.
Вел отряд молодой суетливый паренек с глуповатым лицом. Этот на кочевника похож не был. И вооружение проводник имел плохонькое: звериные шкуры да неказистый лук, не идущий ни в какое сравнение с мощным метательным оружием степняков. Замыкал процессию насупленный азиат — древний, как мир, седой, сухонький, но достаточно крепкий еще старик. Бездоспешный и безоружный, если не считать обоюдоострой — с двумя широкими наконечниками — палки поперек седла.
До сих пор степные воины благополучно избегали встреч с редкими сторожевыми разъездами польских панов и тевтонских рыцарей. Звери, коих в этих краях водилось видимо-невидимо, тоже их не беспокоили. Даже самые голодные и опасные хищники предпочитали выслеживать добычу подоступнее и пока обходили вооруженных людей стороной.
А вот снег доводил до бешенства. Снег был всюду. Глубокий, непролазный — под копытами. Нависающий белыми шапками — на еловых лапах. А еще снег без конца падал и падал сверху. Валил густыми хлопьями, забивался под одежду, таял, студил…
В северных краях морозный снежный хвост всегда тянется за уходящей зимой особенно долго. Но в этом году весна, похоже, и вовсе позабыла сюда дорогу. Конечно, весенняя распутица была бы хуже непролазных сугробов. Да вот только сейчас об этом как-то не думалось.
Замерзшие, злые воины прятали лица под остроконечными шлемами, отороченными сопревшим мехом. Давно отсыревшие тетивы пришлось снять с луков, колчаны и саадаки — закрыть наглухо. А без привычного дальнобойного оружия кочевники чувствовали себя неуверенно. Впрочем, лес — не степь: здесь от тугих монгольских луков и длинных стрел все равно проку мало.
Рукояти сабель и палиц скользили во влажных ладонях. Ремни снятых со спин и седел щитов натирали руки. Уныло свисали с копий отяжелевшие бунчуки. Выносливые, привычные ко всему боевые кони брели понуро, без энтузиазма. Даже запасные — загонные — лошадки, которых всадники вели в поводу, выглядели донельзя уставшими. Оно и понятно: слишком часто животные проваливались в сугробы по самое брюхо. Носилки со стонущими ранеными, привязанные к седлам, то и дело скользили по рыхлым холодным пуховым перинам.
Утешение было только одно: скоро… скоро все это закончится. Скоро можно будет укрыться от снежного царства под надежной крышей, у священного огня. В неприютной глухомани чужих земель, вдали от торговых и военных путей, есть убежище. Единственное место во всей Куявии и, пожалуй, во всей Польше, где пришлым кочевникам будут рады. И до убежища этого осталось совсем ничего.
Лучник, следовавший подле проводника, вдруг натянул поводья. Взмах руки… Жест тревожный и обнадеживающий одновременно. Что? Враг или друг? Бой и смерть среди холодных сугробов или долгожданный конец тяжелого пути?
Отряд встал. Воины мгновенно изготовились к бою. Сталь — из ножен. Повод — подобран. Щит приподнят. Так надо. Если хочешь выжить в неприветливом чужом краю, только так и надо. Пусть даже друг и союзник, готовый прийти на помощь, — где-то рядом. Кочевники хорошо усвоили законы войны. И о том, что самые верные союзники не всегда вовремя поспевают на выручку, они знали тоже.
К дозорному стрелку и проводнику приблизился еще один всадник. Не просто надежные, но и богатые доспехи, а также изукрашенные дорогими каменьями сабельные ножны выделяли его среди других степняков. И еще лицо, жестоко изуродованное лезвием секиры. Боевой топор стесал кожу с виска и левой скулы. Рана — свежая, едва затянулась. От жуткого шрама, что останется после нее, уже вовек не избавиться.
Шрамолицый не обменялся с лучником ни единым словом. Зачем? Лишний раз нарушать тишину и задавать вопросы нет нужды. И так все ясно. И так все видно.
Лес кончился.
Они пришли.
Заснеженная равнина раскинулась перед ними. Пустое, расчищенное от деревьев пространство на берегу Вислы. Без глубоких лесных сугробов, с крепким настом. Скакать по такой — одно удовольствие. Когда-то тут были пашни и крестьянские домишки. Теперь — безлюдье. И лес теперь вновь предъявлял претензии на отбитую у него землю. Небольшие островки кустарника и молоденьких упругих побегов видны повсюду. Пока, впрочем, еще слишком слабые, чтобы помешать обзору человека в седле.
В центре громадной неправильно округлой пустоши — холм. Вроде тех погребальных курганов, что в изобилии встречаются в степи, только побольше, посолиднее, с каменистым основанием. На вершине холма, словно прильнув к скальной породе, проступающей из обледеневшего грунта, возвышается замок. Не большой, не особенно высокий, но приступом брать такую крепость тяжко. Было тяжко… Когда-то, а теперь…
Сработала давняя привычка. Предводитель кочевников подал лошадь назад — в холодную тень деревьев. Лучник-дозорный и проводник последовали его примеру. Глаза видели то, что видели. Да, они пришли, но… Но произошедшие с замком перемены озадачивали и тревожили.
Ворота нерадивые хозяева замка толком восстановить так и не удосужились. Наоборот — разобрали временный частокол с узенькой калиткой, возведенный на месте разрушенной надвратной башни. И что взамен?
Зияющий проход закрыт какой-то нелепой железной павезой. Оттащить такую в сторону и поставить обратно — целое дело. Придется впрягать коней или быков. Крайне неудобно и весьма небезопасно. Над громоздкой конструкцией, выполнявшей нынче функцию замковых ворот, над стенами и вспомогательными башенками возвышалась главная башня замка — донжон. Сверху выглядывал не то лучник, не то арбалетчик, не то воин с коротким метательным дротиком. Один-единственный дозорный охраняет крепость?! А мост! Собственно, не мост даже. Обитатели замка, не мудрствуя лукаво, соорудили во рву основательную насыпь. Засыпать собственный ров! Да где ж такое видано! А сверху еще настелена мощная гать. Ни поднять, ни разрушить такой мост в случае осады невозможно, а сбить с него вражеский таран — так и подавно.
Но больше всего озадачивало и тревожило другое: ни на стенах, ни над нелепыми воротами, ни на наблюдательной площадке донжона не видать знакомого союзного герба — серебристой башенки на синем фоне. Не развевались, впрочем, здесь и знамена с причудливыми геральдическими знаками других польских панов. Тевтонских крестов тоже нет.
Лишь вяло шевелилось на воротной павезе намокшее полотнище со странным символом. Круг, квадрат… Прямые линии, прямые углы… Черное на белом… Что-то новенькое… Что-то совсем новенькое. Пугающе новое…
