Белый мусор (СИ) - Лагно Максим Александрович (серия книг .TXT) 📗
На плацу Форта Блю установили сцену и трибуну. На дальней части сцены расположился Императорский военный оркестр. Исполняли боевые гимны, песни ветеранов Нагорной Монтани, а так же новые фронтовые песни, появившиеся во время войны с Австралией.
Оркестр иногда замолкал и на сцену выходил известный шансонье Иван Озновур-Торгуев. Удивительно, как быстро музыканты, которые никогда не были на войне, умудрялись обновлять репертуар в соответствие с текущим моментом.
Иван выступал в потёртой гимнастёрке, с муляжом ВГИКа за спиной. Гигантскую снайперовку он носил с грациозностью никогда не служившего. Пел о тяготах войны с австралийцами. О том, как его лирический герой сбил австралийского летуна точным выстрелом в топливный отсек, но был смертельно ранен механиклом, австралийским пехотным роботом. Медленно погибая, снайпер проклинал «бесчеловечных захватчиков» и просил жену, что ждала его в Мизуре, воспитать сына, который будет защищать Родину, как и отец.
Австралийский посол делал вид, что не понимал слов песни и подчёркнуто много общался с ханаатским послом. Глава Имперской Канцелярии делал вид, что обсуждал что-то конфиденциальное с консулом Нагорной Монтани.
Несмотря на заверения глав государств «о новой эре в отношениях людей», всё скатывалось обратно к интригам, обманам и шпионажу.
Над фортом висел яркий дирижабль с лозунгом «Словно искры зажгут эту ночь». Все императоры любили дирижабли. На них тратились огромные средства, но во время войн эти неповоротливые пузыри с газом оказывались самыми неэффективными. Поэтому остатки дирижабельного флота стянули в Моску, используя для поднятия патриотического духа. С них скидывали брошюры, где описывалось коварство австралийцев или «научные» исследования о деградирующем социуме австралийцев, потерявших все связи с традиционными культурами материка.
Гости ходили между сценой и столами с закусками. Переходили к траурному стенду с портретами погибших эскадронцев. Там, среди одинаковых чёрно-белых картонок должно быть неузнаваемое лицо Антуана. Я старалась не только не смотреть в ту сторону, но и обходила стенд стороной.
Иногда ко мне подкатывал на кресле Клод. Ободрял кивком и снова уезжал. Его сабля в ножнах была прикручена к боку коляски, чтобы не царапаться по земле. Это было одновременно грустно и комично.
Заметила, что Клод тоже избегает смотреть в сторону стенда. Я не раздражалась от сходства с ним. Начинала принимать свой оригинал не как ненавистное напоминание о собственной вторичности, а как родственника. Старший брат, например. Ни у меня, ни у Клода не было старшего брата. Теперь у меня есть. А него — младшая сестра.
Клод выехал в центр плаца, принял из рук императорского представителя штандарт, на нём рядом с эмблемой и девизом Эскадрона был герб императорской семьи и девиз, что империя — это сила.
Австралиец и посол Ханаата без особого восхищения наблюдали церемонию. Консул Нагорной Монтани хлопал громко в ладоши и просил прессу обратить внимание на событие с красивого, по его мнению, ракурса.
Представитель зачитал нудное письмо Императора, написанное самим представителем за пару часов до приезда.
Вся церемония выглядела скучно. С высоты своего величия Император не понимал, какой опасности подвергалась его крохотная империя, расположенная на осколках планеты. В историю про безумный план Дель Фина мало кто верил. Мне хотелось разорвать свиток с императорским письмом на кусочки и запихать в рот представителю.
Клод воспринимал всё с патриотической серьёзностью. Даже слеза блеснула, когда упомянули заслуги его предков в создании самой лучшей в мире Приватной Военной Компании.
Представитель Императора закончил читать речь, вяло кивнул и ушёл. На сцену вкатился Клод для произнесения ответной речи. Один из кадетов опустил для него стойку микрофона.
Начал Клод с патриотического восхваления Империи, её славной военной истории:
— Наша история не просто набор легенд, предназначенных для поднятия боевого духа новобранцев. Наша история записана на географических картах. Большая часть здоровых территорий на планете — это Империя Ру́сси.
Ханнатский дипломат нахмурился. Австралиец скептически покачал головой. Австралия была на пару квадратных километров меньше.
— Эскадрон Клода занимает в этой истории не последнее место, — продолжил Клод. — На протяжении трёх поколений мы славно служили Империи. К сожалению, после ранений, полученных в ходе крайней операции, моё физическое состояние ухудшилось. В этой миссии мы, кстати, спасли весь мир. Но как часто бывает, мир быстро поблагодарил нас и живёт дальше. Речь не об этом, а о будущем Эскадрона Клода.
Жан-Люк шепнул акционерам:
— Простите бравого вояку, он не умеет говорить речи, а после контузии так вообще того…
Клод уверенно посмотрел на меня. Я протолкнулась через толпу и встала у края сцены.
— Настало время уверить уважаемых депозантов и представителей императорского двора, что я передаю должность командана.
Офицеры эскадрона восприняли новость гулом изумления и возмущения. Они не знали о предстоящих перестановках. Гоша крикнул, что без Клода нет Эскадрона. Группа новобранцев нарушила строй. Вытягивали головы, стараясь рассмотреть выражение лица свергнутого командана.
Жан-Люк выпрямился и бросил грозный взгляд на недовольных. Даже позволил помахать кулаком, привыкая к обязанностям командана.
Клод повысил голос:
— Вместо меня предлагаю законную кандидатуру…
Жан-Люк слегка толкнул голенью кресло Клода. Со стороны выглядело, как неловкая случайность. Жан-Люк хотел сам объявить о своём назначении.
Но Клод игнорировал намёк:
— Этот человек доказал право быть команданом не только доблестью и отвагой, но и правом родственного происхождения, что является приоритетным пунктом в уставе Эскадрона Клода.
Жан-Люк чуть не выронил ординатёр-табло с заготовленной речью.
— Дорогие гости, знакомьтесь с новым команданом, мадемуазель Жизель Яхина, мой синтезан, плоть моей плоти…
Я запрыгнула на сцену.
Офицеры и новобранцы грянули «Ура!», остальные гости недоумённо зароптали. Депозанты сбились в плотную группу и стали что-то бурно обсуждать.
Жан-Люк попробовал заслонить Клода и кричал срывающимся голосом:
— Всё под моим контролем. Психическое состояние бывшего командана ещё не стабилизировалось.
«Долой! Пошёл вон!» — ответили офицеры. Бутылки из-под оранжины посыпались на сцену. Все старались попасть в Жан-Люка, но кто-то явно метил и в Иван Озновур-Торгуева.
Жан-Люк надрывался:
— Юридически это объявление не имеет силы. Не ведитесь на провокацию сумасшедшего инвалида.
Я подошла к Жан-Люку. Он осёкся и отступил на шаг. С силой, вложив в движение двойное пренебрежение (и моё, и Клода) я толкнула финансового директора. Он налетел спиной на Ивана Озновур-Торгуева, который готовился к следующей песне.
Звонко отчеканила:
— Согласно закону «О клонах, их оригиналах и субклонах» я, как клон наследника Эскадрона, имею право принять управления в случае отказа или потери дееспособности текущего командана.
— Но совет депозантов… — простонал Жан-Люк.
— Совет депозантов может идти по домам. Право наследника семейства основателя компании превышает их желания. Да здравствует Эскадрон Клода! Словно искры зажгут эту ночь!
Клод шепнул мне подсказку на ухо. Я с меньшей искренностью прокричала:
— Империя — это сила!
«Ура! Ура!» — поддержали нас Гоша, Карл и новобранцы.
Эскадронцы влезли на сцену, подняли на руки меня и кресло с Клодом.
Так нас внесли в открытые двери Форт-Блю.
