Звоночек 3 (СИ) - Маришин Михаил (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Судя по технической документации, истребители И-17 и И-18 являлись переделкой под дизель жидкостного охлаждения бензиновых И-15 и И-16, но эта переделка оказалась столь глубокой, что пришлось давать отдельное название. Технология изготовления самолётов осталась прежней, а вот обводы фюзеляжа, при оставшемся почти неизменным крыле, похудели.
Биплан И-17 не оправдал надежд морских лётчиков в отношении дальности, так как имел запас топлива, как и его бензиновый прародитель, 150 килограмм, что обеспечивало всего 40 минут полёта на полной мощности двигателя и около часа пятнадцати на крейсерской 75-процентной. Серия из двенадцати машин, выпущенная для войсковых испытаний, стала первой и последней, а единственный поставленный в строй 29-й эскадрильи авиаотряд, базировался здесь же в Евпатории.
И-18, "худой" моноплан, напротив, с запасом топлива в 360 литров мог на полной скорости, достигавшей 520 км/ч, лететь целых полтора часа, а его перегоночная дальность достигала тысячи восьмисот километров при скорости 300 км/ч. Вооружение истребителя составляли три пулемёта ШКАС. С перспективой замены одного из них, установленного в развале цилиндров и стреляющего через полый вал редуктора, на крупнокалиберный пулемёт или пушку. Понятно, что самолёт с такими характеристиками сразу же после первого удачного испытательного полёта засекретили.
Что же касается других участников этого дела, то командир звена старший лейтенант Губанов и лётчик лейтенант Авдеев имели достаточный налёт, явно не новички в небе. Первый стал на крыло в 29-м и успел много где послужить, в том числе и инструктором в Каче. Второй в небе с лета 32-го, но успел налетать уже под 500 часов. Остальное, происхождение, образование, я счёл пока не важным и завалился спать.
С утра, отправив Сафонова к технарям 24-й отдельной истребительной эскадрильи ВВС ЧФ с целью сбора информации по поломкам и рекламациям на двигатели, вызвал к себе свидетелей, по одному. Начать я решил с младшего по званию Авдеева.
— Здравия желаю, товарищ капитан госбезопасности! По вашему приказанию прибыл! — войдя, вытянулся передо мной дюжий молодец. Красавец мужчина, аж завидки берут, девки, наверное, когда он мимо проходит, как подкошенные падают.
— Вольно, садитесь. Авдеев Михаил Васильевич?
— Так точно.
— Как давно летаете?
— С весны тридцать первого. Аэроклуб, Ленинградская лётно-теоретическая школа, Ворошиловградская школа военных лётчиков, а потом 24-я истребительная эскадрилья Черноморского флота.
— Да-да, налёт хороший, лётчик опытный… На каких типах самолётов летали?
— У-2, АИР, Сталь-2, УТ, Р-5, И-5, с августа на И-16 нас переучивать стали, но потом посадили на И-18.
— Получается, вы пилотировали самолёты и с дизелями, и с бензиновыми моторами?
— Так точно!
— На И-18 давно летаете?
— С начала ноября прошлого года. Нам в Москве истребители, как подарок к седьмому ноября передали и мы их перегнали сюда.
— Что, прям так сели в незнакомый самолёт и отправились за тысячу километров?
— Лётчики в эскадрилье опытные. К тому же, ещё перед отправкой нас предупредили, что И-18 от И-16 по пилотажным свойствам не отличается. Да и видели мы этот И-18 раньше, когда его тут испытывали. И с лётчиками говорили, что на нём тогда летали. Про Чкалова слыхали?
— Вам есть что скрывать?
— Нет! Почему вы подумали? — мой вопрос явно застал Авдеева врасплох.
— Зачем же вы тогда пытаетесь меня запутать, задавая посторонние вопросы?
— Я вовсе не хотел…
— Вернёмся к тому, на чём остановились, — не стал я больше стращать летуна сверх необходимого и сосредоточился на деле. — Значит, И-18 от И-16, на которых вас готовили до этого, по пилотажным свойствам не отличается?
— Вообще-то отличается немного.
— Чем?
— У него будто нос тяжелее, поэтому продольная устойчивость лучше, ручку от себя постоянно толкать не надо. Вообще говоря, можно её и вовсе отпустить, машина всё равно прямо дальше пойдёт. Как нам объясняли потом, это специально сделано, чтобы в дальних перелётах пилот не уставал. Зато и в фигуру И-18 чуть-чуть позже уходит, чем 16-й. По поперечной устойчивости равноценны. Одинаково легко перекладываются с крыла на крыло. И, конечно, скорость! У И-18, при более мощном на 100 л. с. двигателе, диаметр "лба" фюзеляжа всего метр, а у И-16 почти полтора. Правда, у морского истребителя кабина значительно теснее, неудобно. А скорость не во всех случаях хороша. И-18 горку делает лучше, а вот пикировать на нём опасно, падает как камень. Мы одну машину так потеряли, лётчик лейтенант Любимов, ваш однофамилец, спасся. Сказал, что видел, как полотно сначала с элеронов сорвало, а потом с верхней поверхности крыла просто отсосало воздухом от нервюр и в клочья! Повезло, что выпрыгнуть успел.
— Значит, всего эскадрилья потеряла три машины?
— Четыре, ещё у одной нога при посадке подломилась, но её можно восстановить.
— Сколько истребителей всего было получено эскадрильей?
— Пятнадцать. Первый авиаотряд перевооружили полностью и звено комэска.
— Что можете сказать про двигатель самолёта.
— Что сказать, одно слово, дизель! Мощный, причём с высотой эта мощность хорошо сохраняется от земли до потолка, потери незначительны и совсем не ощущаются. Но раскочегарить его на полную – сущая морока. Поначалу бодро раскручивается, но чем выше обороты, тем медленнее он их набирает. А тут ещё один рычаг управления шагом винта поставили. Приходится следить, чтоб мотор не перекручивало, чтоб шаг и газ соответствовали режиму полёта. Это сущая морока для лётчика. То ли дело И-16, двинул сектор газа вперёд и машина отзывается. Просто и удобно.
— Это вы И-18 и И-16 сравниваете?
— Выходит так, — согласился Авдеев, — но и другие наши истребители с бензиновыми моторами тоже резво на дачу газа реагируют, хоть И-5, хоть И-15.
— На и И-15 вы тоже летали?
— Нет, но слышал о нём от заслуживающих доверия лётчиков.
— Хорошо, опишите мне тот полёт, в котором произошла авария.
— Да что описывать? Вылетели первый раз звеном…
— А до этого?
— А до этого осваивали машину индивидуально, в одиночных полётах.
— Сколько часов налетали на И-18?
— Двадцать два.
— Что входило в программу индивидуальной подготовки.
— Ну, в зачёт полёта по кругу нам перелёт посчитали, а в остальном, отработка взлётов и посадок, выполнение фигур высшего пилотажа. Кроме длительного пикирования после того случая. Стрельба по конусу в полёте по прямой.
— Скажите, а первый раз вылетали звеном именно вы, или вообще это был первый такой полёт для эскадрильи?
— Должен был комэск лететь своей тройкой первым в эскадрилье, но он заболел и назначили следующую по подготовке тройку. Комэск с земли наблюдал и командовал.
— Вы поддерживали радиосвязь с землёй?
— Да.
— А между машинами?
— Так мы все на одной волне. Можем и слушать и говорить.
— Вернёмся к полёту, продолжайте рассказ.
— Вылетели звеном, погода хорошая, солнечная, видимость отличная. Взлетали по одному. Старший лейтенант Губанов встал в круг над аэродромом на малой скорости и высоте 2 километра, мы с лейтенантом Нихаминым к нему потихоньку пристроились. Потом по прямой пошли в зону с набором максимальной скорости…
— Задание какое было?
— Полёт в составе звена по кругу.
— Продолжайте.
— На максимальной скорости вошли в зону и старший лейтенант Губанов, по команде с земли, начал левый поворот. Я шёл слева по малому радиусу и мне пришлось прибрать газ, чтоб не обогнать командира. Нихамин справа по большому радиусу отстал. Когда вышли на прямую, я хотел дать газ, но перепутал рычаги, они рядом в кабине и прибавил шаг, дизель из-за этого еле раскручивался и я отстал, а Нихамин меня обогнал. С земли от комэска мы получили справедливое замечание за то, что растянули строй. Командир прибрал газ и мы снова к нему пристроились. Перед очередным поворотом мы снова набрали максимальную скорость. Губанов начал второй левый поворот. Нихамин опять отстал в вираже. Я в этот раз решил газ не прибирать, а чтоб не въехать в командира, пошёл по большему радиусу, но не в плоскости строя звена, иначе бы я врезался в Нихамина, а ушёл под неё. Получилось, что я ниже командира. Смотрю, я его догоняю, дёрнулся к сектору газа, посмотрев специально, чтоб не запутаться, поднимаю глаза, а передо мной бок командирской машины!
