Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович (читать книги .TXT) 📗
– Я-то понятно, но ведь он не от меня бегает. Он же все с каким-то невидимым джинном воюет, ты сам говорил.
– Этот джинн иногда бывает видимым, – вставил Курилович.
– С бодуна?
– Нет, Федя прав, мы его тоже наблюдали. Есть что-то такое в «атмосфэре»…
– Чокнулись вы все.
– И твой Евгений?
– И он, – полковник нахмурился. – Ладно, мы здание оцепим, а вы беседуйте. Авось чего и решите. Честно говоря, надоело мне за ним бегать.
– Договорились.
– Слушай, Иван, я давно хотел спросить, да все как-то забывал… Кто этого Соловьева вообще откопал? Борис?
– Он. Это же друг его был. С детства. В армии они тоже вместе служили. Ну, а потом так и остались рядом. Близкие друзья были. А что?
– Да так…
– Мутишь опять?
– Нет, чего тут мутить? Ясно все, как божий день. Кроме одной детали.
– Какой?
– На фига Соловьеву понадобилось дружка своего покойного имитировать…
– Не понимаю.
– И я не очень. Только у моих орлов глаз наметанный. Высотку в центре знаешь? Новую, многоквартирную? Так вот, живет там некая особа по имени Валя… Заметь, простая парикмахерша. Заработки, сам понимаешь, не ахти. Без мужа, да и дяденьки на «меринах» к ней не ездят, но поди ж ты, купила себе квартирку стоимостью в два пожизненных оклада!
– Полковник, короче! У нас там, в гостинице, Призрак…
– Соловьев там полумертвый, а не Призрак, – возразил Безносов. – Ты дослушай. Так вот, тетю Валю периодически навещали два субъекта. Один – ее брат Эдик, а другой – собственно реальный владелец квартирки, некто С. П. Колесников. Улавливаешь?
– Под этим именем последнее время жил Андрей, – Сноровский кивнул.
– А теперь факт. Сегодня нашу очаровательную Валю посетил новый гость. Как он входил, никто не видел. Более того, все наблюдательные соседи уверены, что утром к Вале приехал этот самый Колесников, зато ближе к полудню из ее подъезда вышел человек, по описанию страшно смахивающий на Боба… Такой вот буржуйский праздник. Внеплановый день живых мертвецов.
– День всех святых, – негромко поправил Федор. – Андрей ранен, он мог забыться и, вспомнив о друге, принять его внешность.
– Или не хотел, чтобы кто-то видел, что выходит именно он, – поддержал Куриловича Иван Павлович.
– Ну и выбрал бы физиономию… того же братца своей пассии, – возразил Безносов. – А что, если он таким образом хотел что-то сказать тем, кто его пасет?
– Сущности?
– Я не знаю, сущности или паранойе…
– Никаких вариантов, – немного подумав, признался Сноровский. – Поехали, спросим.
– Тоже верно, – согласился Безносов. – Поехали.
В гостиничном номере было тихо. Вера и Евгений сидели на застеленной кровати, а перед ними прогуливался задумчивый Феликс. Когда на пороге появились Сноровский и Безносов, келл остановился и молча продемонстрировал им золотистую пластиковую карточку.
– Это чья? – поинтересовался Иван Павлович.
– Лежала на кровати, – пояснил Сошников.
– А Соловей?
– Его здесь уже не было.
– Упорный, – Сноровский обернулся к полковнику.
Тот прижал к уху миниатюрный приборчик связи и произнес:
– Перехват…
– Вряд ли Андрей по-прежнему маскируется под Мельникова, – засомневался Иван Павлович.
– Ничего, – заверил Безносов, – возьмем.
– А если не возьмем, придется снова искать наугад, – проронил Логинов. – И опять непонятно по какой системе.
– Интуитивно, – предположил Феликс. – Вера, как там твои чувства? Не обострились?
– Он идет к автовокзалу, – Вера поднялась, – это снова тот голос…
– Шизики, – буркнул Безносов. – Целая группа сумасшедших. Голоса они слышат! Вам всем в больницу надо!
– Не кипятись, – оборвал его Сноровский. – Есть варианты лучше – предлагай. Сошников, ты, кстати, как здесь очутился?
– Карта – единственное исключение из правила о нераспространении чересчур высоких технологий. Поскольку не военного назначения. Но Коро требует, чтобы все ячейки возвращались в систему. Вот я и пришел.
– Нам надо идти, – заявила Вера. – Только одним, без «тунгусов», чтобы его снова не спугнуть.
– Что он, дичь, чтобы его спугивать? – возразил полковник. – Без прикрытия вы как младенцы.
– Мы пойдем одни, – заупрямилась она. – Иначе эта погоня не кончится никогда.
– Куда он уйдет, без ячейки-то?
– Карта не только поддерживала Андрея, но и в меру своих сил подлечивала, – заметил Сошников. – Возможно, он теперь сможет обходиться и без нее… некоторое время.
– Вот именно – некоторое, надолго ему здоровья все равно не хватит. – Безносов заложил руки за спину и покачался на каблуках. – Ладно, идите. Но, если что – сразу сигнальте…
Автовокзал находился всего в трех кварталах, и добраться до него можно было только одним путем – по неширокой, разделенной трамвайными рельсами улочке. Группа растянулась, внимательно осматривая все подворотни и выходящие на улицу дворики. Впереди шли Логинов и Вера, за ними брел Сноровский, чуть дальше прогуливался, засунув руки в карманы, Федор и, наконец, Сошников. Как замыкающий, Феликс не только осматривал темные закоулки, но и постоянно оглядывался. Пару раз он замечал, как позади мелькают какие-то тени, а однажды увидел «повисших на хвосте» преследователей вживую. Один из шпионов задержался в просвете улицы чуть дольше, чем следовало, и Сошников его узнал. Это был «тунгус» по прозвищу Панкрат.
Феликс усмехнулся и покачал головой. «Топтуны» из воинов Безносова получались никудышные. Келл заглянул в один из тихих двориков, внимательно осмотрел его и вернулся на улочку. Группа ушла далеко вперед, и Феликсу была видна только спина Федора. Сошников прибавил шаг, но неожиданно почувствовал, что ноги слабеют, а во рту появляется неприятный металлический привкус. Подсознание реагировало на изменение обстановки быстрее коры. Сошников взглянул на асфальт и встал как вкопанный. Откуда-то сзади, превращая серый пыльный тротуар в непроницаемо черный, наползала резкая, четко очерченная тень. Феликс почувствовал, как его затылок омывает струя ледяного воздуха, как немеют пальцы и спина… Позади были кто угодно, но не «тунгусы», Сошников готов был биться об заклад. Вот только биться было не с кем. Группа уже окончательно скрылась из виду. Он медленно повернулся к надвигающейся опасности и невольно вскрикнул. Странная тень окончательно накрыла пространство вокруг черным одеялом, а тот, кто ее отбрасывал, протянул к Феликсу руку и коснулся его плеча. Келл закрыл глаза и медленно осел на асфальт.
Еще две черных тени приблизились к упавшему и подхватили его под руки.
– В подвал, – приказал первый силуэт. – Заприте хорошенько.
Помощники, унося с собой бесчувственного келла, плавно скользнули в ближайший дворик…
*Соловьев встал в узком темном пространстве за мусоропроводом и попытался отдышаться. Без карты он чувствовал себя просто отвратительно. Страшная головная боль, слабость и крупная дрожь в коленях превращали его в настоящую развалину. В таком состоянии уйти от преследования было нереально. Оставалось одно – спрятаться, но где и как, Андрей пока не представлял. Громкий шум в ушах и постоянная мутная пелена перед глазами мешали нормально ориентироваться в окружающей действительности, и негромкий щелчок замка он не услышал, а скорее почувствовал. Сосредоточиваться на мыслях вышедшего на площадку человека оказалось делом долгим и трудным. Не потому, что они были слишком заумными, а просто от нехватки сил.
Немолодой, обрюзгший человек был полностью захвачен навязчивой идеей. Она сверлила его сознание, как затупившийся бур. Волны раздражения, вожделения, страха и безадресной ненависти накатывали, словно ледяные цунами. Они секли его нездоровый разум острыми осколками мелких льдинок, причиняя адскую боль и в то же время невероятное наслаждение. Человек вынул из кармана нож и лизнул длинное острое лезвие. Во рту появился солоноватый привкус. Человек блаженно улыбнулся и вспомнил свою первую жертву. Она кричала, звала на помощь, умоляла, рыдала, но все равно получила по заслугам. Грязная, дешевая шлюха, падшая женщина, источник всех несчастий человеческого рода. Как было приятно медленно погружать в ее дрожащее влажное тело сверкающий, холодный клинок правосудия, купаться в потоках горячей, бьющей фонтаном крови, а затем орошать некогда сокровенные, но теперь бесстыдно раскрытые внутренности семенем справедливости… Человек затрясся, словно в припадке, и крепко сжал свободной рукой себя между ног. Вторая жертва была безгрешна, но ведь грех – вопрос времени! Ей предстояло пройти все стадии падения… Скоро, очень скоро она должна была стать такой же отвратительной тварью, как миллионы других развратниц, господних ошибок, неудачных воплощений Адамовой плоти. Она визжала, как молоденькая свинка. Ее упругая кожа расползалась под лезвием, словно бархатистая ткань. Ее светлые волосы с блестящими заколками пропитывались кровью и выскальзывали из его пальцев, а лоно с первым, едва заметным пушком, рвалось под натиском его могучей плоти… Человек едва не выронил нож. Он присел на корточки и зажал руки между ног. Едва слышно подвывая, он резко упал на колени и ткнулся лбом в пол. По его телу одна за другой пробежали несколько конвульсий, но разрядки не наступило. Наоборот, его сознание окутала багровая пелена, и все последующие действия были уже автоматическими. Он сунул нож за пазуху и встал… Третья, четвертая и пятая попытки были бесплодными. Он резал проклятых шлюх на кусочки, втаптывал их тела в землю, но так ни разу и не окропил их светлым семенем праведного гнева… Теперь настал момент, когда справедливости было суждено восторжествовать.
