Псих. Дилогия (СИ) - Хожевец Ольга Аркадьевна (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
- Тараканы, мать их ..., из щелей, мать ..., сколько раз тут ходили, мать ..., и ни разу дырку не засекли!
Отработанная батарея наконец шлёпнулась на траву.
Потом мне надоело ждать, когда прилетит на мою голову плазменный плевок, и я потребовал у командира огнестрел.
Помню, как долго и оценивающе смотрел на меня Змей, прежде чем сунул в здоровую руку трофейный лучемёт.
Как-то оказалось, что стреляем мы втроём - Рыжий, я и Коста, а остальные во главе со Змеем растворились в жирном чаду, одинаково гибкими движениями скользнув вглубь парящей, дымящей зелёнки...
Кипела земля...
Движение слева я засек краем глаза - не знаю, почему не отработал его Рыжий, он лежал левее меня - не движение даже, тень движения в разрыве дымовухи, близко, слишком близко; я заорал, кажется, что-то непотребное, разворачиваясь вместе с лучемётом - всем корпусом, забыв про искалеченную руку, разбросав ноги под каким-то немыслимым углом - навстречу проявляющимся, выплывающим из поседевшей зелёнки чужим силуэтам. Я не чувствовал боли, только дикий, звериный азарт; я что-то орал и садил, садил из лучемёта, прикипев глазами к медленно-медленно доворачивающемуся закопчённому раструбу плазмобоя...
И тут всё кончилось. Потому что не осталось живых ирзаев.
Вокруг были свои - тяжело, с присвистом дышащие, отплевывающиеся от сажи и копоти. Я с опозданием сообразил - на выручку прилетели. Значит, там тоже всё.
Потом Коста сказал: "Эх", я повернул голову и увидел Рыжего.
Тот лежал на спине, неловко подломив ноги и раскинув руки так широко, словно хотел обхватить весь этот чудовищно несправедливый мир. Выстрелом из плазмобоя ему снесло половину головы; мозги испарились, а ошмётки костей со слипшимися рыжими волосами были расплёсканы по камням в радиусе метров пяти.
- Вот так это выглядит снизу, летун, - неожиданно зло сказал Змей.
Я промолчал.
10.
В госпитале были женщины.
Я попал в обычный, армейский госпиталь, потому что с точки, куда подвезли нас от блокпоста пехотинцы на гусеничной "черепахе", транспорта на центральную базу, конечно же, не было; а вот к госпиталю - ходил достаточно регулярно. Дорогу от блокпоста я помню уже плохо: мне наконец укололи что-то, сразу из нескольких пластиковых ампулок, и окружающее отодвинулось куда-то на грань восприятия, отделившись будто стеклянной стеной. В какой-то момент наши пути - мой и Змея с группой - разошлись; кажется, капитан спецназовцев пожал мне на прощание руку. А может, это мне приснилось - не уверен.
По прибытии я сходу угодил на операционный стол, потом - в реабилитационную капсулу сразу на пять суток. Позже стал проводить в капсуле по несколько часов в день. Мне сказали, что суставы восстановятся; правда, это займёт довольно много времени, но зато я даже не буду потом хромать. Поставить искусственные было бы, конечно, быстрей, но свои суставы - это свои суставы; тут мне здорово подфартило - в "лечучреждении специального профиля", без сомнения, влепили бы, недолго думая, протезы.
А пока я ковылял на костыле, обе ноги (вторая была перебита в районе лодыжки) и рука закованы в сооружения, более всего напоминающие рыцарские латы, громоздкие и тяжёлые, и наслаждался жизнью.
Итак, среди персонала этого госпиталя были женщины.
Последний раз женщину вживую я видел в учебке, да и то это было мельком, мимолётно, сопровождалось неприятными эмоциями и вообще можно не считать; а всерьёз - пожалуй, ещё в Норе. То есть без малого полтора года назад.
Так что голова сладко кружилась, и перехватывало дух при виде медсестричек, щеголявших в белых халатиках выше колена, туго-туго перетянутых в талии; строгих врачих, облачённых более консервативно, что не слишком, впрочем, мешало. И даже завхозихи, на необъятной груди которой трещал внатяжку любой халат, и всё время казалось, что вот-вот, сейчас, стоит ей чуть глубже вздохнуть - и пуговица наконец отлетит. Голова кружилась, и ранение здесь было абсолютно не причём.
От соседа по палате, пехотинца Бори, мои терзания, конечно, не укрылись, и Боря предложил простой и эффективный способ разрешения ситуации - подсказал, кто из здешних сестричек не прочь срубить "слева" немного деньжат. И всё было бы замечательно, если бы не одно "но": полное отсутствие у меня наличия. То есть денег.
Так что положение, поначалу показавшееся мне приятным и даже восхитительным, очень быстро приобрело мучительную окраску.
Проблема стояла остро. Её удавалось немного маскировать при помощи бесформенной больничной хламиды, но на процедуры, где хламиду приходилось снимать, я шёл с заранее горящими от стыда ушами. Торопливо падал на койку лицом вниз, когда приходила сестричка делать уколы. Методы самоуспокоения не помогали. Жизнь постепенно превращалась в кошмар.
Теперь я уже жалел, что Боря рассказал мне о сговорчивых медсестричках. Если бы не это, я бы, наверное, попробовал к какой-нибудь из них подкатиться. Но после слов соседа мне всё время отчётливо представлялась сцена: как я подхожу и она соглашается, а потом уверенно и спокойно требует свои деньги, и как презрительно-уничтожающе ползут вверх её брови, когда я жалко лепечу, что денег-то и нет...
И конечно, вовсе не добавляли уверенности в себе несуразные "латы" на конечностях и манера передвижения - в час по чайной ложке, растопырив ноги и наваливаясь всем телом на костыль...
Кульминацией моего стыда за весь период пребывания в госпитале стал момент, когда я попытался "подъехать" к завхозихе. Не знаю, почему я вдруг решил, что она поддастся легче, чем кто-нибудь из сестричек; наверное, просто мозги к тому времени переклинило уже окончательно. Ох, какие слова я от неё услышал, какие слова... Даже в Норе, в банде, в среде потомственных уголовников не слыхал я столь витиевато и причудливо сплетённых слов... А поскольку сообщалось все это на громкости децибелл так в сто двадцать, с резонансом на весь больничный коридор, а может, и подалее... В общем, я был близок к тому, чтобы угнать какой-нибудь транспорт и постараться вернуться на родную базу, и чёрт с ними, с суставами и со всем остальным; лучше я буду отстреливать ирзаев и подставлять бока под ирзайские ракеты, чем терпеть такое...
К счастью, я ничего не утворил сгоряча. А потом...
***
Дня через три после происшествия с завхозихой я пришёл, как обычно, в своё время на реабилитационный уровень - отлежать положенные часы в капсуле, "аквариуме", как её здесь называли - и с ужасом обнаружил, что врач-реабилитолог сегодня женщина, причём незнакомая и очень привлекательная.
Пожалуй, следует сказать пару слов о том, что из себя представляет реабилитационная капсула. Она действительно похожа на аквариум - в значительной части прозрачная и наполнена густым, бесцветным и тоже прозрачным гелем. Прежде, чем человека погружают в этот гель, в тело вводят специальные трубки - и дыхательные, и для отвода физиологических отправлений. Подключают всяческие датчики, а потом запускается восстановительная программа. Если лежать предстоит несколько суток, пациенту дают глубокий сон, похожий на наркоз; если несколько часов - сон лёгкий, поверхностный, в котором можно видеть сны и даже частично осознавать происходящее снаружи.
