Клятва на мече - Буянов Николай (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
– Кабы ничего не выяснили – мотались бы сейчас по Кавказу. Нет, ты смотри: все один к одному. Аленка исчезла там, недалеко от Тырнауза. Спортивный лагерь – это туфта, на том месте какая-то богадельня. Значит? Соображаешь?
– Нет, – честно призналась она.
– Умница. – Валерка чувствовал, что язык заплетается. С чего бы? С полбанки импортной мочи? – Я бы на их месте исколесил окрестности вдоль и поперек, дом престарелых разнес бы к шутам. А они – сидят и ждут… Чего? А я тебе скажу. Они почему-то уверены, что Аленка скоро приедет сюда или уже здесь.
– Тогда о чем волноваться?
Валерка вздохнул:
– Но они-то волнуются… Значит, есть повод. Блин, надрызгаться бы… Водки, что ли, взять? Все равно от меня никакого проку.
– Тогда уж и мне, – грустно сказала девочка.
– Ну да. Сначала здесь, по сто грамм, потом в подворотне, глядишь – и ты уже законченная алкоголичка, – пробормотал он.
– Ничего. Мне только недавно «торпеду» вшили. Шутка.
Она осталась сидеть за столиком у окошка. Это был единственный здесь столик – остался с тех времен, когда тут продавали исключительно молочные коктейли с отвратительным резиновым привкусом. Валерка подошел к стойке, стараясь держаться ровно, и попросил налить «Лимонной».
– А не хватит вам, молодой человек? – заботливо спросила толстая, беспутно красивая хозяйка.
– Что значит «хватит»? – набычился он. – Я еще и не начинал. – И вдруг стремительно обернулся.
(Сцена из прошлого всплыла в памяти так четко, что заслонила собой действительность – Аленка в голубом спортивном костюме, с сумкой через плечо, только с тренировки: восходящая звезда мировой гимнастики, за тем же самым столиком…
– Я тоже хочу пива!
Он хмурит брови и говорит голосом сурового папахена-пуританина:
– Тебе рано еще.
– Да ну, в самый раз.
– А я говорю, рано. Сначала пиво, потом коктейль, потом водка, оглянуться не успеешь, а ты уже законченная алкоголичка.
– Водка? Ну нет, мне только месяц как «торпеду» вшили в одно место… – Милый треп – импровизация на ходу.)
Небольшая сутулость… Очки, прическа… Все убрать!
– Молодой человек, вам плохо? – Голос барменши, далекий и тонкий, как комариный писк. – Молодежь, елки зеленые. Пить не умеют, а блевать – хлебом не корми…
– Аленка, – прошептал он, падая на колени. Шум в голове. Какие-то тени колышутся, будто в пламена свечи.
Она посмотрела на него с мимолетным сожалением (что-то шевельнулось глубоко в душе).
– Извини, – спокойно и тихо произнесла она. – Мне сейчас некогда.
Валерка очнулся спустя несколько минут. На уши давила гулкая тишина – словно он находился в каком-то пустом обширном помещении. Валерка подумал немного и опасливо открыл глаза. Место и впрямь выглядело пугающе. Громадное – насколько хватало глаз – поле из идеально ровного темного стекла расстилалось вокруг. Он видел звезды у себя под ногами и над головой, стараясь различить знакомые созвездия, что было делом совершенно безнадежным – в десятом классе на астрономии с соседом по парте они только и делали, что резались в «морской бой». Но больше всего пугало то, что он был совершенно один. Эта мысль прочно сидела в сознании – он знал: сколько ни шагай в любом направлении, все равно перед глазами будет та же картина: ровное поле, звезды вокруг, сплетающиеся в незнакомые созвездия. Учить астрономию, дураку, надо было, а не топить неприятельские дредноуты. Пустота. Одиночество… А вдруг все это – вполне реально? И он умрет тут от голода и жажды… И от безнадежности.
– Валерка…
От неожиданности он чуть не подпрыгнул. Голос был очень знакомым… Да если б и незнакомым, все равно счастье: он не один! Валерка припустил вскачь. «Стекло» под ногами не скользило и чуть пружинило, тишина звенела в ушах, будто тонкий комариный писк.
– Валерка!
– Аленка! – заорал он, чуть не испугавшись собственного голоса. – Муха, черт тебя подери!!! Ты где?
И – наткнулся с разбегу на Шар.
Большой, не меньше двух метров в диаметре, смутно-прозрачный, он лежал (или стоял?) на ровной стеклянной поверхности, а внутри, среди сгустков странного светящегося тумана, было видно Аленкино лицо.
– Ни хрена себе, – пробормотал Валера, обходя Шар кругом. – Ты как сюда забралась? Тут ни дверцы, ни… – Он почувствовал вдруг слезы у себя на щеке. Глаза отчаянно щипало. – Слушай, давай отсюда выбираться, а? Место уж больно жуткое.
Аленка молчала. Валерка попытался толкнуть Шар, чтобы вызвать хоть какое-то движение… Шар будто врос в опору. Нет, даже не врос… Впечатление было, словно он был сделан из чего-то такого, что в принципе не может двигаться. Валерка сжал зубы. «Я тебя столкну, – с яростью подумал он. – Плевать мне, из чего ты там сделан…»
– Не надо, – грустно сказала Аленка. Он еле услышал – стенки Шара поглотили звук. – Ничего не выйдет. Тебе не справиться одному.
– А что же делать? Ты можешь помочь?
– Я пыталась. Но на меня что-то давит… Что-то очень большое и страшное. А папка не с тобой?
– Игорь Иванович?
– Да, да!
– Нет, – растерялся Валерка. – Я понятия не имею, как сам-то сюда попал. Мы с тобой сидели в «стекляшке», а потом вдруг…
– Найди моего отца.
– Он… Он знает, что делать?
– По-моему, знает. Или чувствует. Вы должны быть вместе, обязательно!
Аленка прижалась к стеклянной поверхности – нос чуть-чуть приплюснулся, глаза увеличились в размерах, и Валерка прочитал в них мольбу.
– Ты ему передай… Он должен это остановить. А на меня в случае чего пусть не обращает внимания.
– То есть как? Ты что говоришь?
– Пожалуйста, передай.
– Ну нет, – решительно сказал он. – Я тебя никому не отдам. И не надейся…
– Этот, что ли?
Молодой веснушчатый сержант в лихо заломленной на затылок милицейской фуражке брезгливо рассматривал парнишку, пытавшегося приподняться с заплеванного пола. Рядом топтался второй милиционер, высокий и жилистый, поигрывая резиновым «демократизатором».
– Молодняк, пить ни хрена не умеет. Забираем, что ли?
– Да не пил я, – с трудом ворочая языком, пробормотал Валерка. – Ребята, отпустите, а? Я уж сам как-нибудь. Я тут близко живу.
– Щас отпущу… Все вы близко живете. А ты, дура, зачем наливала? – набросился сержант на барменшу.
– Так он вроде нормальный был. А потом я гляжу – он лыка не вяжет…
– Ладно, пошли. – И милиционер взял Валерку под руку. Нехорошо так взял, крепко, чуть прихватив куртку сбоку.
– Ребята, ну пожалуйста!" Мне сейчас никак нельзя! У меня дело, срочное! Не шучу, ей-богу! Эй! – Он отчаянно уперся ногами в пол и попытался раскинуть руки, чтобы застрять в дверях.
– Тебя огреть, что ли? – рявкнул сержант, недобро оскалившись. – На пятнадцать суток пойдешь у меня!
Валерка почувствовал холодную струйку пота, пробиравшуюся по спине вниз. Нет, им не объяснишь… Но сейчас… «Сейчас меня заберут, а Аленка останется там, внутри стеклянного Шара, и никогда не выберется наружу…»
– Я только кепку заберу, – умоляюще сказал он, глядя на сержанта. – Вон, у стойки валяется. Ну что вы, в самом деле? Куда я убегу? Разве от вас убежишь…
– Это точно, – ухмыльнулся второй, с дубинкой. – Ты бы у меня, салажонок, в армии побегал. Я б тебе устроил тараканьи бега. Не служил небось?
– Не, – ответил он, заискивающе глядя в льдистые глаза. – Отсрочка до будущего года.
(Красивая барменша с деланно-безразличным видом протирала высокие стаканы. «Даже и не глядит на меня, дрянь! Ну, это и к лучшему».)
Он наклонился, бормоча: «Да куда же она запропастилась, падла такая?», и вдруг отчаянно рванул барменшу за толстые лодыжки вверх и вбок.
Впечатление было такое, будто свалился шифоньер. Женщина пронзительно завизжала, стаканы полетели на пол (попутно Валерка смахнул еще пару бутылок с красивыми заморскими этикетками), сержанты на мгновение застыли с растерянными лицами, как китайские болванчики… Ходу, ходу!
