Безымянные слуги (СИ) - Сухов Лео (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Прошедшие ааори и мудрецы не смогли перебить всех тварей. И точно — пропустили одну. Ту, на которую мы с Пятнадцатой и наткнулись. Пока мы шли, тварь увлечённо поедала уже полуживую жертву — и тут обнаружила нас. Я её даже не сразу увидел. Почувствовал. А Пятнадцатая, засмотревшись на звёзды, не обратила внимания. И именно её нежить выбрала в качестве новой жертвы. Тварь метнулась, вытянула длинную лапу с острыми когтями, и в это мгновение я понял, что сейчас потеряю Пятнадцатую навсегда. Всё, что я успел — это заслонить девушку собой, встречая тварь грудью.
Когти пробили доспех, вспороли кожу, мышцы и застряли где-то во внутренностях. Мой кинжал тоже торчал из груди нежити. Это была обычная низшая нежить, которая, получив кинжалом в грудь, отшатывается и сипит. Но мы слишком хорошо помнили друг друга… Слишком хорошо я помнил эти глаза, смотревшие на меня и с восхищением, и с радостью, и с ненавистью. Слишком хорошо я помнил эти черты, путь и искажённые изменением настолько, что в них не осталось ничего человеческого. И как в насмешку из её шишковатой головы торчал короткий, грязно-жёлтый, но некогда почти золотой клок волос.
— Сволочь! — Пятнадцатая взвыла и отсекла неживой Злате уродливую башку, похоже, так и не узнав в ней старого врага.
Лапа, засевшая у меня в кишках, потянулась за упавшим телом — и потянула меня. Я упал. Не было больше сил стоять, и не было сил рваться к спасению. Мне было холодно и больно, всё тело трясло, а по внутренностям растекалась зараза и трупный яд с когтей твари.
— Шрам! Шрам, пожалуйста! Шрам! — Пятнадцатая судорожным движением вырвала из меня лапу, и меня скрутило от спазма. — Нет-нет-нет… Так нельзя… Я не хочу…
Девушка вырывала последние тюбики с мазью из пояса и выдавливала в рану. Но и она, и я знали — тут не поможет никакая мазь. Нужны более сильные зелья, и чем скорее — тем лучше.
— Вот беда, — одними губами сказал я. — Все мудрецы — у ворот… И не успеть…
— Нет-нет-нет, — девушка шептала как заведённая, продолжая трясти над моей раной последним пузырьком, но он давно уже был пуст.
— Пятнашка….
— Нет, — она замотала головой.
— Пятнашка…
Девушка смотрела на меня, а в её глазах застыло глухое отчаяние.
— Ты всё равно спасла многих… А я спас тебя… Я не хотел… идти… без тебя… тебя… дальше…
Я больше уже не мог говорить. Я закрыл глаза, перед которыми в бешеном хороводе кружились искры, а всё вокруг будто состояло из песка. Я хотел, чтобы смерть уже пришла за мной. Боль осталась где-то за самой границей сознания, как и все мои тревоги.
А потом мне захотелось горько засмеяться, но губы лишь дёрнулись в улыбке. Я вдруг понял, что значит почувствовать себя.
— Где ваши руки?
— Наверху! — ответил я.
— Над головой, — ответил Пузо.
— Вот вы откуда это знаете, а? У вас же глаза закрыты! Может, вы уже свои грабки ниже плеч опустили? — спросил Нож.
— Да мы бы почувствовали, — сказал я за себя и за Пузо.
— А вот! Можете руки опустить, глаза открыть, — сказал Нож обрадовано. — Значит, вы всегда знаете, где находится ваша рука. Да?
— Да, — задумчиво ответил Пузо, а я ограничился кивком, начиная понимать, куда клонит Нож.
— И не важно, закрыты у вас глаза или открыты. Вы знаете, где ваша рука. Сомнительно, что вы можете так в руках запутаться, чтобы ударить самих себя — продолжил Нож. — Нет, такое тоже бывает. Но чем лучше вы собой владеете — тем меньше такое происходит. Вот и с мечом надо так же.
Не только с мечом. Не только с оружием. Я точно знаю, где моё сердце — оно бьётся у меня в груди и качает кровь. Я чувствую свой мозг — он там, в голове, давит на шейные позвонки. А там, в животе, лёгким давлением даёт о себе знать желудок, а рядом желчный пузырь, ниже — кишки, а по краям, под тонкой кожей боков — спрятались печень и почки. Я делаю вдох и чувствую, как раздвигается грудная клетка, а внутри образуется два лёгких пузыря. Я точно знаю, где находится сейчас каждая клетка моего тела. Я даже чувствую порванные мышцы. Я не должен чувствовать свои кишки, но вот они — разорванные острыми когтями.
И вот только сейчас я это понял? Это было обидно и грустно одновременно. Так долго искать ответ — и найти его только сейчас, когда ничего не изменишь. И почему я всё вижу, если закрыл глаза? Почему опять мельтешат искры, и всё вокруг из песка? Почему я вижу, как Пятнадцатая воет, прижимая нерасправленный бинт к ране — воет на одной ноте? Почему я уверен, что сюда спешит Эл-оли со стороны ворот?
Мир… Мир вокруг меня существует даже тогда, когда я не могу его видеть. И в нём — я. Избитый, израненный, умирающий… Но всё, что надо — протянуть руку, ведь вокруг полно мудрости. Вот же она — меняет город Мобан, готовит изменение людей и животных. Зачерпнуть немного и влить. Заставить кишки срастаться, сердце — качать кровь, лёгкие — заполняться воздухом.
И они слушаются. Они знают — так надо. Они уже не очень-то и хотят, но они — это я, а я — хочу, чтобы они работали. Нет сил? Держите силы, вот она — мудрость. Сколько угодно мудрости! Её здесь столько, что можно изменить всё что угодно. И что же, нельзя срастить какие-то вонючие кишки? Стянуть мышцы, затянуть кожу, растворить яд, расщепить его… Можно! Можно!
Грудь дёргается и делает первый вздох. Я вижу Пятнашку. Она вздрагивает, ползёт ко мне. Бум! Это сердце: оно сократилось, толкнув уже застывающую кровь по сосудам. Бом! Оно вбирает кровь в себя. Вздох! Бум! Бом! Вздох! Бум! Бом! Вздох! Бум! Бом!
Боль обрушивается на меня, выгибая дугой. Но боль — это жизнь. Лишь те, кто умирает, не чувствует боли. А если боль ещё тут — то и жизнь продолжается.
— Шрам!
Жаль только, что боль такая сильная — и я не могу сказать Пятнашке очень важную вещь, на которую потом уже могу не решиться.
Я стоял посреди мрачного леса. Повсюду что-то капало, слышались крики неизвестных созданий, треск и шум. Это был не тот лес, где отдыхают глаза и уши, где взгляд радуется мягкой зелени. Нет. В этом лесу хотелось спрятаться под какую-нибудь корягу и носа не высовывать лишний раз. В этом лесу жизнь и смерть сменяли друг друга в своём извечном круговороте, но так часто, что, казалось, жизни тут нет совсем.
Но мне почему-то надо было идти вперёд. Я это понимал точно — только вперёд, только идти. И я шёл. Руки раздвигали широкие листья папоротников и гирлянды мха, ноги ступали тихо и аккуратно — я даже удивился, что так умею. Уши ловили каждый тревожный шорох. Казалось, что нервы напряглись, словно канат, удерживающий немалый груз на самой границе своей прочности.
Лес закончился, и я внезапно вышел на поляну, хоть в этом мрачном лесу такое и казалось невозможным. Но на каменистом пустыре почти не было травы и жизни. В самой его середине горел костер, рядом с которым сидел старик с седой бородой в странной одежде. Его раскосые глаза задумчиво смотрели на огонь. Я сел рядом и тоже стал наблюдать за пляшущими языками пламени. По телу расползалось приятное тепло.
— Всё ещё думаешь, что напрасно тут оказался? — спросил старик.
— Дважды оказаться в одном и том же месте случайно я не мог, — возразил я.
— Но вышел ты сюда случайно, — старик покачал головой.
— В прошлый раз не случайно, а теперь случайно?
— Случай — это следствие предыдущих поступков и свершений.
— Тогда я пойду?
— Куда? — старик указал палкой на кромку леса. Там, под могучими деревьями, стояла девушка с золотыми волосами и плакала. Она показалась мне знакомой, но никак не удавалось вспомнить её лицо. — Туда?
— А что там такого? — я на мгновение повернулся к старику, а когда снова перевёл взгляд на девушку, вместо неё стояла уродливая тварь.
Но теперь я узнавал смутно знакомые черты девушки в чудовище.
— Там? Ничего, если подумать, — ответил старик. — Ещё бы ты думать умел…
Рёв раздался со стороны изменившейся девушки. Слишком близко, словно над ухом. Я обернулся и увидел тварь прямо рядом с собой. Серая лапа с острыми когтями-бритвами ударила меня живот. И наконец я вспомнил её. Злата.
