Черный призрак - Лосев Владимир (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
— А… — Я попробовал открыть глаза, но у меня ничего не получилось. — А почему он старый и заброшенный?
Последние слова выдавились у меня изо рта, и я их услышал сам своими ушами. Потом дернулась рука, потом нога, я потянулся вперед и действительно нащупал тело девушки, оно лежало там, где я себе и представлял. Настя стала очень холодной, дыхание отсутствовало, мне показалось, что она умерла.
Сам не понимая, что делаю, я схватил ее за ноги и потянул за собой, извиваясь при этом всем телом, как червяк. Почему-то двигаться мог только так. Встать не получалось, хотя я чувствовал, как понемногу оживает мое тело и все больше сигналов приходит от него.
Двигаться оказалось тяжело, но по мере подключения новых мышц становилось легче.
Все слилось в одну мучительную непрекращающуюся вечность. Я полз, сбивая ноги и срывая кожу с рук, у меня болело все тело, потому что возрождалось все с болью, в голове мысли как метлой из меня вымело, даже самые глупые.
Кажется, плакал, потому что периодически на разбитые в падении губы попадали соленые капли, и от этого все происходящее со мной становилось еще более отвратительным.
Как же глупо! Вся наша жизнь — это движение от одной глупости к другой, и только милосердная смерть приносит нам успокоение.
Не помню, как выполз из арки. Просто в какой-то момент белесая пелена исчезла и мне удалось увидеть и себя, и бездыханное тело Насти. Я подумал о том, что хорошо бы сделать ей искусственное дыхание, и даже наклонился над девушкой, но ничего не получилось.
Потому что одно дело — смотреть, как это делают другие, и совсем другое — оживлять самому. Я просто расплакался, поцеловав холодные синие губы.
Так и сидел, привалившись спиной к камню: на коленях тело девушки, в глазах слезы. Не помню, сколько так просидел — когда плохо, время тянется долго…
Я сидел и прощался с Настей — первой девушкой, с которой испытал нечто, так похожее на любовь. И вот она умерла, а я сижу с ней рядом и ничего не могу сделать, потому что ничего не умею. Она была права, называя меня тупицей. Если бы был умнее, давно бы что-нибудь придумал…
Как только мои мысли потекли в этом направлении, так у меня сразу появилась идея, которая показалась сначала очень глупой. Я подумал о том, что если девушку поместить в лечебную грязь, то она ее оживит.
А может, и не очень глупая мысль. Кто ее знает, эту лечебную грязь? Она меня не раз с того света вытаскивала. Все раны залечивала, без нее давно бы умер. Да и читал где-то, что человек умирает не сразу: не меньше трех суток проходит, пока умирает последняя клетка мозга, а последняя клетка тела умирает только через сорок дней…
Если это правда, то у меня есть шанс ее оживить. Даже если часть клеток мозга погибла, лечебная грязь их восстановит.
Тут главное — дотащить девушку до этой грязи, профессор поможет…
Я попробовал встать, это удалось далеко не с первой попытки, а только с пятой — тело все еще болело и не хотело двигаться. Долго стоял, держась за камень, привыкая к новому состоянию и учась заново держать равновесие. Когда почувствовал, что смогу идти, одним рывком взвалил Настю себе на плечи и потащился к подъему, жалея заранее самого себя.
Подниматься здесь и без девушки нелегко, а с ней будет совсем невозможно. Сорвусь, разобьюсь, погибну… Я же не Геракл, мышцы у меня не стальные тросы, да и болит все тело от этого жуткого лабиринта, самому бы выжить, а не других спасать…
Так, приговаривая, полз вверх, цепляясь окровавленными руками и периодически взвывая от боли. На последних метрах перед уступом мне помог Сергей Сергеевич. Он сразу положил девушку на землю и стал слушать пульс. Когда поднял голову, лицо у него стало белым, а губы посинели, сразу подумал, что еще один умрет на моих глазах, а двоих мне до ям не донести.
— Не дышит. Пульса нет. Что вы собирались с ней делать, юноша?
— Лечебная грязь поможет. — Я стоял перед ним, вздрагивая, как лошадь после тяжелого забега. Сесть не решался, боялся — потом не поднимусь. — Туда и потащу. Только сначала немного отдышусь.
— Моя дочь мертва, а грязь помогает только живым.
— Пусть, — не стал возражать я. — Наверно, так и есть, только все равно потащу. Вы только забросьте мне ее на спину, и пойду.
Что-то, должно быть, послышалось в моем голосе такое, что заставило профессора помочь мне поднять Настю, и я побрел дальше, охая и вздыхая, как перегруженный мул. Сергей Сергеевич бежал рядом, как-то суетливо пытаясь мне помочь, но чаще только мешал.
Я даже прикрикнуть на него не мог, силы берег. Их у меня оставалось совсем мало, а дорога предстояла длинная и тяжелая.
Пот с меня тек рекой, потом перестал. Остался только собственный хрип в ушах, покачивание профессорской спины перед глазами да глухой стук сердца. Ни одной мысли, ни одного желания.
Шаг и еще шаг, потом еще шаг. Сто, двести, триста. Бесконечный счет — это все, что мне осталось. И еще вечность, которая никогда не кончается.
Меня шатало, ноги подламывались, но я шел и шел, удивляясь сам себе. Никогда до этого не предполагал, что во мне столько горя и отчаяния, которые могут заменить силы.
Когда профессор снял с меня девушку, я не заметил. А когда очнулся, то увидел, что лежу на земле и тяжело хриплю, захлебываясь своим дыханием. Сергей Сергеевич сидел возле ямы, придерживал голову Насти, чтобы та не ушла под воду, и смотрел с тоской на меня. Лицо его было усталым и печальным, но все лучше, чем белое и безжизненное.
Настя не шевелилась и не дышала. Мертвая, как и была. Грязь не помогла.
У меня болело все тело, сил давно не осталось, но и мне надо выживать, хоть уже и не знал зачем. Я дополз до края ямы, перевалился и упал в мутную воду прямо в комбинезоне. Когда вынырнул, то закрыл глаза и потерялся в бесконечности.
Очнулся от пронзительного крика, меня кто-то тряс за плечо. Глаза открывать не хотелось, жить, впрочем, тоже.
И кто вообще придумал, что надо жить?
Почему бы сразу после рождения не умирать? Все равно первый шаг младенца — это шаг к его смерти. Если это рано или поздно произойдет, то зачем мучиться так долго?!
Наконец я неохотно открыл глаза, подумав о том, что следует раздеться, да и на Настю посмотреть, а вдруг ожила. Чудеса иногда бывают, пусть не со мной…
Сергей Сергеевич улыбался, от его бледности не осталось и следа:
— Вы представляете, юноша, она сначала кашляла, потом хрипела, а теперь уже нормально дышит. Такого не бывает!
— Живая? — спросил я, стягивая комбинезон. Вопрос глупый — понятно же, если дышит, то жива, но мне все еще было плохо. Дышал через раз, да и сердце билось надсадно и очень болезненно.
— Ожила, только глаза не открывает. Видимо, еще не все восстановилось. Мне ее, наверное, стоит раздеть, чтобы кожа дышала. Я просто обрадовался и решил вам рассказать.
— Что вы тут обсуждаете? — послышался слабый голос Насти. — У меня такое ощущение, что меня сбросили со скалы, настолько все избито, а голова болит так, словно в ней поселился какой-то зверь из тумана.
— Тебе нельзя вылезать из воды, ты еще не восстановилась.
— А я и не вылезаю, а перелезаю. Все в порядке, папа. И тут в мою яму упала девушка, едва меня в ней не утопив, хорошо, что в этой грязи много солей и утонуть невозможно, но хлебнуть этой гадости я хлебнул. Настя легла на спину, повернув ко мне голову, чтобы лучше видеть.
— Это ты меня вытащил из лабиринта?
— Кажется, — пробормотал я, по-прежнему пытаясь снять свой комбинезон, что в тесной яме оказалось проблематично. — Зря, наверно? Надо было тебя там оставить? Ругать станешь?
— Я словно во сне видела, как ко мне идешь, вид у тебя усталый и больной, спотыкался и падал, но шел. Почему-то глаза у тебя были закрыты. А когда умирала, то знала, что ты где-то рядом и тебе так же плохо, как и мне. Зачем полез в лабиринт?
— Тебя спасать. — Я все-таки выпутался из мокрой тряпки и вздохнул с облегчением. — Правда, глупо?
— Раз ты такой глупый, то и мне комбинезон снимай…
