Гробовщик. Дилогия (СИ) - "Горан" (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
В конце концов, всё устаканилось. Пыж притащил рюкзаки с провизией. Следом пришла заспанная Алеся, переоделась в сарайчике в высохшую одежду. Присела у костра на двухметровый деревянный трап, приспособленный Беком для сидения. К этому времени в котелке булькал суп из трёх пачек гречневого концентрата и двух банок тушёнки, плюс приправы и специи. Запах от него шёл ошеломительный.
Бек помешал варево ложкой, попробовал. Чуть досолил.
– Ещё десять минут, и можно будет ужинать, – объявил он. – Пыж, нарезай хлеб.
– Я вот всё спросить хочу, – сказал тот, ловко орудуя ножом. – Вот ты, Баркас, говорил, вояки концы подчищали. А чего ж не до конца зачистили? Вот считай…
Он стал загибать пальцы:
– Ты – живой, Дюшес, дружок твой – тоже. Теперь – Краб, который у «свободовцев» окопался… Гога, второй твой дружок, тоже наверное где‑нибудь бродит. Это только те, которых я знаю. А‑ну, как вы языками трепать начнёте, да сболтнёте лишнего?
Баркас покосился на Алесю. Девушка смотрела на пламя, будто и не слышала вопроса. А может и в самом деле – не слышала, занятая своими мыслями.
– Крабу из Зоны хода нет. Договорено было с ним, мол, хочешь жить, здесь и живи. А попробуешь выйти или сболтнёшь лишку – враз головы лишишься. Дюшес тоже здесь, и на тех же условиях. Гога помер от рака. А я, до того, как с вами встретился, в тюрьме чалился, а там только начни болтать – стукач на стукаче. Конечно, могли бы и нас, для пущей гарантии, в расход пустить. Легко. Да только кто бы потом местный молодняк натаскивал? Знаешь, сколько нынешний куратор Зоны вложил бабла, чтобы стать тем, кто он есть? Ему, чтобы всё отбить, не единичные артефакты нужны, а партии в десятки, а‑то и в сотни штук. Это если он не влез в кредиты и на него проценты не капают. Так что нынче для него каждый ветеран – на вес золота. Естественно, если тот не борзеет и не пытается сдавать хабар налево. Но таких быстро на место ставят. Правда, Бек?
Бек вздрогнул, покосился на Баркаса. Но промолчал.
– Я вот попытался спрыгнуть с этого «трамвая», мне быстро срок впаяли. Хорошо, хоть не расстрельную статью. Видимо, решили придержать прозапас. Вдруг понадобится исполнитель в условиях Зоны. И вот, глядишь – понадобился!
– Ой, сейчас расплачусь, – раздался голос Кораблёва. – Смотрите, какая жертва «сильных мира сего» у нас нарисовалась!
Ученый подошёл к костру, присел без приглашения рядом с Алесей.
– Ты вот скажи мне, «жертва», кто вас троих заставлял бродяг по Зоне отстреливать, как скотов безмолвных? Один только я могу назвать полтора десятка имён, коих вы как зверей на охоте загнали или, чего хуже – в аномалию втравили. Так это я только про Западный лагерь знаю. А скольких вы жизни лишили из других лагерей?
– Ты своих покойников считай, – угрюмо сказал Баркас. – А я уж своих сосчитаю. Тут безгрешных нет.
«Есть!» – хотел было крикнуть Пыж, глядя на Алесю. Но не крикнул.
Баркас смутился и тоже посмотрел на девушку.
А та оторвалась от созерцания пламени, глянула им по очереди в глаза и отрицательно покачала головой. Сказала:
– У каждого свои скелеты в шкафу.
– Дядя Андрей, – обратилась она к Болотному доктору. – Где «Карман», который у вас Полтораш оставил?
– Так и знал, что ты за ним явилась, – усмехнулся Кораблёв. – И вот что ты с ним делать вознамерилась?
Алеся помрачнела, пожала плечами. Спросила:
– Неужели никак его нельзя вскрыть?
– Ты же знаешь, сам я не технарь, – ответил Кораблёв. – А показывать «Карман» на «Янтаре», значит рисковать, что его или сопрут, или так раскурочат, что потом он уж точно не откроется.
Я пару раз попробовал… Ну ты в курсе: вешаешь его на стену, двумя пальцами за оголовок, и сверху вниз… Не сработало. Я его и это… В ящик стола в лаборатории. А потом…
Учёный замолчал, будто подбирая слова.
– Что «потом»? – не выдержала Алеся. – Что случилось?
– Что случилось, что случилось! – вдруг взорвался Кораблёв. – Посторонние тогда случились – вот что! То там мелькнёт, то здесь покажется. И вроде бы фантомы, а колбы что ни ночь – битые. Может – крысы, но раньше так часто не бились, а тут, одна за одной. Как‑то утром стою, работаю с микроскопом, тут за спиной:
– Дай закурить.
Я, не глядя, чиркнул зажигалкой, думал кто из больных. А там, как полыхнуло! Из центрифуги утечка оказалась. Пока тушили, автомат выбило и холодильник обесточило. А там… Короче шести месяцам эксперимента – в мусоросборник. Я после этого месяца три на «Янтарь» вкалывал, чтобы всё восстановить!
Он вытащил из нагрудного кармана самокрутку из папиросной бумаги, прикурил от костра. К запаху дыма от костра примешался сладковато‑горький запах конопли.
– Никто не желает? – спросил он. – У меня еще пара штук имеется.
Он похлопал себя по груди.
– Дальше, – потребовала Алеся. – Что было дальше?
– Дальше? – меланхолично переспросил учёный. – Да особо ничего и не было. Прикинул я по времени и понял, что эти призраки стали появляться после того, как я «Карман» с Гробовщиком в лабораторию принёс. Решил проверить. Позвал Ерёму, попросил, что бы он унёс и спрятал эту хреновину. Да понадёжнее. Вот, в сущности, и всё. Как он «Карман» унёс, так всё и прекратилось.
– Как такое может быть? – встрял в разговор Пыж. – Как призраки могли бить колбы?
– Смотря какие призраки, – махнул рукой Кораблёв. – Мне один пациент рассказывал, что он на «Векторе» с одним даже подраться ухитрился.
Бек хлопнул в ладоши:
– Так – ладно. Разговоры разговорами, а ужин никто не отменял. Тарелки в хозяйстве найдутся или будем из общего котла хлебать?
Тарелки нашлись. Ложки тоже. И на полчаса все разговоры прекратились.
– Вкусно, – оценил Кораблёв, отставляя свою тарелку. – Кто готовил?
Ему никто не ответил, и ученый продолжил:
– Я к тому, что у меня тут вакансия кока имеется. А что? Тепло, безопасно. К тому же я заплачу.
– А где предыдущий кок? – спросил Баркас.
– Бог его знает, – пожал плечами Кораблёв. – Отпросился на пару дней в «Сто рентген». По бабам соскучился. И всё. Как в воду канул.
Пыж с усмешкой толкнул плечом Бека и кивнул в сторону Болотного доктора. Мол, лови вакансию! В ответ тот скорчил рожу.
– Так где «Карман», дядя Андрей? – не дала свернуть разговор в сторону Алеся.
– Я же говорил: Ерёма куда‑то снёс, – нехотя ответил учёный. – Только зря ты всё это затеяла, Леська. Даже если ты его и добудешь, даже если случится чудо – вскроешь, дальше что? Восемь лет прошло. Что там от него осталось? Мумия иссохшая?
– «Карман» – это стазис‑камера, – сказала девушка. – В нём невозможно умереть.
– Вот даже как, – усмехнулся Кораблёв – Пусть так. Значит у тебя только две задачи. Первая – найти. Вторая – войти. И обе почти невыполнимые. Потому что Ерёма проводить вас не сможет. А сами вы врядли до того места доберётесь.
– Почему не сможет?
– Его полтора года назад убили недалеко о Припяти. Мне один пациент рассказал, которому я коленную чашечку выращивал. Одноглазый кровосос, у которого двух пальцев на правой руке не хватало – примета весьма приметная.
Он плюнул себе род ноги и пробормотал:
– Дорисковался, гадёныш.
Видя недоумённые лица. Пояснил:
– Они же все героиновые наркоманы были. Кровососы, я имею в виду. Щеглов их нарочно подсаживал, чтоб на привязи держать. А как его лаборатория накрылась, им всем ой, как туго пришлось. Кто взбесился, кто вообще – помер от ломки. Выжили лишь те, что с одной зависимости на другую и перепрыгнули. С героиновой на адреналиновую. Вот и Ерёма такой же был: балдел от риска, будто от наркоты. Так и сгинул.
Он выбросил в костёр остатки самокрутки. Достал обычную сигарету, покрутил в пальцах.
– Теперь прикиньте, куда он мог «Карман» спрятать! И что ждёт вас в том месте, где даже у кровососа пульс зашкаливало.
Алеся помолчала, закусив губу. Потом заговорила с ноткой упрямства в голосе:
– Дядя Немой любил нас. Меня, Лёшку. Любил, как не всякий отец любит. Возился с нами, кормил, защищал. Спасал нас. Он, возможно, спас и тебя, дядя Андрей, вместе со всем этим говёным миром, когда покончил с лабораторией Щеглова. И после этого ты мне предлагаешь пройти мимо? Да я за ним хоть в ад…
