Столкновение - Сапегин Александр Павлович (читать полную версию книги txt) 📗
— Предъявите пропуск, — процедил крепыш старлей.
— Товарищ старший лейтенант…
— Охапко! — рявкнул цербер с погонами о трех звездочках. — Проводи товарища! Парень, не доводи до греха.
Вадим в сердцах сплюнул, сообразив, что с упертыми сторожевыми псами препираться бесполезно. За ограждение из металлосайдинга, отделившее улицу и мэллорновую рощу от поселка, он без пропуска не попадет или попадет в виде трупа. На лицах вояк большими буквами читалось желание угостить назойливого, качающего права придурка несколькими граммами свинца. Апелляция к сельчанам, не без труда узнавшим «блудного попугая» и подтвердившим права оного на жилплощадь внутри огражденной территории, ни к чему не привела. Стражники «башни смерти», внутри которой маялся заточенный зеркальщик Гурд, стояли насмерть и тупо требовали ключ. На худой конец, их удовлетворил бы пропуск, но ни командование базы, на сам Вадим своевременно не озаботились данным вопросом. Засада…
Облив огроподобного, в принципе ни в чем не повинного сержанта презрительным взглядом, Белов пошкандыбал обратно — в другой конец Таежного, надеясь, что на базе разберутся с возникшим недоразумением и решат вопрос к вящему удовольствию сторон. Хрёна там…
— Вы находитесь на запретной территории, — встретил его усиленный громкоговорителями голос, стоило приблизиться к «змейке» из бетонных блоков и защитному магическому куполу. — Оставайтесь на месте и приготовьте документы.
— Относительно вас никаких приказов не поступало, — огорошил Вадима приторно вежливый начкар через три минуты, — предъявите пропуск или покиньте территорию.
Охренеть! Они все сговорились? Вот так попадос! Пролить свет на неприятный казус не удалось. Начкар, заваленный дюжиной вопросов, лениво отмахивался руками. Мол, ничего он не знает, и не стоит сверлить его взглядом. Не дай бог, дырку буркалами высверлит — кто штопать будет? Ась? То, что он лично выпускал Белова через КПП, еще ничего не значит. Мало ли кого он выпускал?! Такие выпусканцы через него ежедневно пачками проходят! И нечего тут кулаками махать да глотку драть, а то что-то давно на гарнизонной «губе» никто не сиживал. Озвученный последним вид ночлега он может организовать в три секунды, это у нас запросто! А с остальным так легко не получится, запросто даже мухи, мм, не того. Служивым людям без приказа никуда — шаг вправо, шаг влево приравниваются к побегу, прыжок на месте — к попытке улететь. На выход разрешение было — он выпустил. Впускать команды не было. Нет пропуска — нет разговора. Наилучший вариант поведения — дуть отседа подобру-поздорову. В просьбе связаться с командованием базы было отказано.
Получив от ворот поворот, матерясь в душе на чем свет стоит и проклиная кривое отражение российской действительности: тупость, головотяпство и разгильдяйство, но внешне оставаясь невозмутимым куском льда, Вадим решил наведаться в полицию. Может, органы правопорядка чем помогут?
Можно было не ходить. Участковый беспомощно развел руками. Дык, он человек маленький, сам под богом ходит, а роль Всевышнего в поселке нынче исполняют люди, нарисовавшие жалобщику фигуру из трех пальцев. Звиняйте, Вадим Михайлович, но подсобить вам нынче мы не могём. Несложно догадаться — российской полиции не канают проблемы испанского народа. Кто у нас нонеча крайний в испанцы? То-то и оно. Пожав на прощанье руку Савельичу — пожилому участковому, поселковый знахарь, утирая непрошеные слезы и стараясь не дышать, вымелся из прокуренного кабинетика. В таком угаре только топоры в заплыв пускать…
Видит бог, он старался быть вежливым и не накалять обстановку, но, видимо, сегодня не его день. Обстоятельства, Всевышний и боги Иланты решили дружно сыграть против него, организовав тотализатор и принимая ставки на грань, за которой кончатся благоразумие и терпение конкретного индивидуума. Обломав чаяния небесных игроков, Белов в сотый раз за день сплюнул на снег. Закрыв глаза, он, успокаивая расшатавшиеся нервишки, на полминуты нырнул в сэттаж. Притушив обжигающую ярость, Вадим решил, что было бы неплохо подкрепиться, а то у него с утра маковой росинки во рту не было. Война войной, а обед, скорее ужин — по расписанию. Надо привести мысли в порядок и хорошенько подумать в спокойной обстановке, наломать дров он всегда успеет. Учитывая, что терпение не относилось к присущим ему добродетелям, точнее, зачастую изменяло вспыльчивому магу и шаману под давлением обстоятельств, мысль однозначно признавалась актуальной.
Кафе в бывшем ДК лесхоза встретило невольного бомжа полумраком и спокойной музыкой. Можно было предположить, что с появлением в Таежном объектов ФСБ ночная жизнь и дискотеки отойдут в прошлое, но это оказалось не так. В спецслужбе работали такие же люди, желавшие иногда приятно отдохнуть, вкусно поесть и не зря потратить денежки. Естественно, персоналу и хозяину точки общепита основательно промыли мозги и застращали насчет противозаконной деятельности. Криминальным элементам указали дорогу восвояси, рекомендовав забыть о существовании населенного пункта «Таежный». Бузить не рекомендовали, ослушавшиеся, по словам агитаторов, не успеют сухарей насушить. Для правильного усвоения материала ФСБ провело несколько показательных акций, пополнив заведения Федеральной службы исполнения наказаний новыми жильцами. Прозрачный намек был понят правильно, в Таежном установилось некое царствие закона. Сельчанин, потерявший кошелек у магазина, мог быть уверенным, что тот останется валяться в снегу или будет отдан продавщице, если его найдет кто-либо другой, а девкам, решившим вдруг пройтись по улицам в бальном костюме Евы, грозили пятнадцать суток или штраф за аморалку. Насильники давно прописались в местах не столь отдаленных. Оттого и разводил руками Савельич, что совсем не полиция ведала порядком, она скорее исполняла роль свадебного генерала или посаженого отца. Ничего не делала, ни за что не отвечала… Изменения коснулись не только поселка, на дороге появилось несколько контрольно-пропускных пунктов. Ребята в штатском и военной форме быстро навели порядок на подконтрольной местности. Но, как говорилось выше, ночная жизнь не умерла, кафе и дискотека продолжали исправно приносить барыши владельцу за счет контингента, обитавшего на базе и научном полигоне, расположенном у мэллорна.
Придирчивым взглядом окинув интерьер заведения, стилизованный под старинный пивной подвальчик, Вадим подозвал официантку, уже косившую глазом на брутального посетителя. Девчонка не признала парня, окончившего школу годом позже нее, что немудрено. От прежнего Белова остались только глаза, да и те принадлежали скорее опасному хищнику, в которого он превратился благодаря усилиям Миледи и ее девочек, а не вечно краснеющему ухажеру Пчелки. Подивившись факту, что в нем не признают земляка, Вадим решил, что это к лучшему и избавит его от лишних вопросов. Ему совсем не улыбалось попасть под языкастый каток, зовущийся приятным женским именем Анастасия Политова. Всем хороша Настюха, но любит трепать языком и присесть на ухо. Свят-свят…
Пока готовилась свиная рулька с картошкой по-деревенски, Вадим, облокотившись на массивную спинку широкой скамьи, мелкими глотками попивал холодный брусничный морс и напряженно обмозговывал, как выбраться из дупы, в которую он своими стараниями и с попустительства командования вляпался со всего размаха.
Все не заладилось с самого начала. Зря он поехал в школу. Знал же о возможных неприятностях, нет, дурная голова, сунул башку в пасть сулу. «Добрый» полковник взял его в оборот по полной программе. Спасибо, разрешил забрать немногие личные вещи из поместья Миледи. Одежда, боевые ножи, свитки и пара книг с лечебными заклинаниями — вот и все нажитое барахло. К ножам он прикипел больше всего. Длинные, около полуметра, с удобными рукоятками из многослойной пористой бересты, склеенной рыбьим клеем, они были выкованы из дымчатой стали и приятно тяготили руки. Крепились «клыки сула», или тьеры, как они назывались на оркском, в специальных ножнах поперек живота, чем напоминали земные скрама-саксы; нечто подобное он видел у миур с одной лишь разницей — ножи «кошечек» смело приравнивались к не самым коротким мечам. Оставить подаренные клинки в поместье было выше его сил. Вадима специально натаскивали для боя с ножами, ибо тренироваться на мечника ему было поздно — слишком старый. Хотя клинком помахать пришлось изрядно: как объясняли наставницы — чтобы криворукий ученик случайно не порезал зад, если ему, не дай Тайли, придется держать в своих кривульках благородный клинок. Мечником землянину не быть, но от лесного татя отмахаться он сможет. В российском диппредставительстве Морозов посадил Вадима под домашний арест. Почти до самого прибытия Санина провинившегося выпускали лишь в туалет, да на пару свиданок с Миледи. Строгость режима объяснялась тем, что ни штатные, ни школьные (читай, маги-наказатели) маги-менталисты не смогли пробить барьеры разума новоиспеченного шамана, сыворотка правды тоже не дала результата. Стало быть, полковник остался в неведении относительно возможных ментальных закладок в мозгах «самовольщика». Морозов принимал разумный риск, но не в данном случае. Хрен его знает, что может отчебучить ученик жрицы, следуя глубоким ментальным внушениям… Есть они или нет, но лучше перебдеть, чем расхлебывать последствия. В день прибытия на Иланту Санина Миледи принесла клятву на крови, что мозг воспитанника девственно чист, ибо там с рождения, окромя ветра, ничего не водилось. Да снизойдет на нее благодать Тайли, если в черепушке воспитанника отложилось хоть что-то из преподанного за месяцы тренировок. Морозов и жрица сдержанно посмеялись над шуткой.
