Заветы предательства - Аннандейл Дэвид (версия книг txt) 📗
Вульций хочет возразить, но лишь с улыбкой кивает.
— Возможно, вы правы. — Они отдают друг другу честь. — За Императора. За Калт.
Тиэль бросает последний взгляд на Рауда.
— Да, за Калт.
Боевой корабль взмывает вверх с голой взлетной площадки в нескольких километрах от города Нумина. Легионеры подкрепления уже высадились, и теперь лишь один воин остается на борту рядом с пилотом.
«Пристегнитесь, сержант», — пощелкивает голос в воксе.
Тиэль пристегнут магнитными ремнями. Его болтер закреплен над головой, как и электромагнитный меч. После отвоевания подземелий он сходил забрать его из обломков разбитого «Носорога» — невозможно вернуться к лорду Жиллиману без меча. Доспех Тиэля начищен, хотя практики, вырезанные на керамите, остались. Они нужны ему не для того, чтобы вспоминать планы сражений, — это наследие, которое передаст его боевые наработки последующим поколениям.
Тиэль думает, что, когда он вернется на Макрагг, надо подарить их примарху.
Они выходят на орбиту, и в воксе снова слышится голос пилота:
«Вы рады, что улетаете, сержант Тиэль?»
— Рад, что возвращаюсь на войну. Многое без меня поменялось?
Ненадолго воцаряется молчание — пилот проводит подготовку к полету в вакууме.
«А вы не слышали?»
Тиэль поднимает глаза — с момента отлета он впервые по-настоящему обращает внимание на слова собеседника.
— Слышал что?
«Наш Лорд Жиллиман строит…»
Тиэль хмурится.
— Что именно строит?
«Империум Секундус».
КРИС РАЙТ
ОДИНОКИЙ ВОЛК
Земля пылает под ногами. Он бежит так быстро, что со стороны может показаться, будто воин летит над поверхностью, едва касаясь обгоревших плит ногами, пробивая себе путь сквозь синеватые языки пламени, вырывавшиеся из трещин внизу. Небо над головой словно живет собственной жизнью, расколотое на куски заревом истончившейся завесы между мирами.
Волк уже видел свою добычу — громадный силуэт возвышается над бурлящей массой тел, и этого достаточно, чтобы взять след. В огненных сполохах мелькают очертания секир, обрушивающихся на вопящие рожи проклятых. Но он еще не нанес ни одного удара.
Вся Свора бьется на бескрайних равнинах Вельбэйна, превратившихся в поля сражений, где ярость Волков столкнулась с безумием вражеского воинства. Волков спустили с привязи и бросили в самое пекло, как раз туда, где они хотели быть. Стаи дрались с врагом, прикрывая друг друга, составляя клинья, ощетинившиеся топорами, и стены щитов. Верещащие порождения ночи обрушились на них, но вопли застряли в нечестивых глотках, стоило им столкнуться с гневом Русса. Примарх сражался без устали, но сейчас его могучая фигура исчезла из виду. На этом поле боя хватало кошмарных тварей, чтобы заставить потрудиться даже Волчьего Короля.
А вот у него не было стаи, способной защитить на пути к ордам врагов. Никто не прикрывал отчаянную атаку. Воин был один настолько долго, что это ощущение перестало казаться странным. Секира крутилась вокруг него так, словно ее рукоять была гибкой, как ремень охотничьей болы. Оружие со свистом рассекало воздух, набирало скорость и силу для удара.
Добыча нависла над Волком. Это была массивная тварь, пришедшая из далеких и диких времен. На коже монстра плясали языки черного пламени, а за спиной развернулись истрепанные кожистые крылья, заслоняя истерзанный ночной пейзаж. Под копытами демона трескалась земля, лезвие его топора разрывало само пространство, а от рева содрогалась земля.
Он был воплощением кошмаров смертных, слившихся воедино в колоссальную тушу, закаленную в безумии. Чудовище шагало по покрытым трупами равнинам, раздавая удары налево и направо и оставляя за собой дымящиеся следы. При приближении демона пламя пожаров вспыхивало, словно приветствуя его, пробегало по мышцам цвета запекшейся крови. На блестящих, как будто покрытых маслом, шипах, торчащих вдоль хребта зверя, плясали огненные отблески. Вытянутая бычья морда склонилась вниз под весом короны могучих рогов. Усеянная клыками пасть кривилась в гримасе злобы и презрения.
Воин ускоряет бег. Он уже видел это создание раньше. В памяти всплыли извивы постоянно меняющейся поверхности демонической кожи, топор, символы разрушения, выбитые на железных слитках. Космодесантник вспомнил, что случилось, когда их пути пересеклись в прошлый раз.
Да и как он мог забыть? Это было чуть ли не единственное оставшееся воспоминание.
Тварь замечает его и бросает вызов ревом, от которого содрогается все поле боя. Могучая нога с грохотом бьет по пламенеющим плитам, и от места удара в стороны разбегается паутина трещин. Истекающий потоками кипящей крови топор тяжело рассекает воздух.
К этому моменту Волк бежит уже слишком быстро и не сможет остановиться. Он прыжком перелетел через передние ряды порождений ужаса, разбросал плечом остальных и прорвался через их тщетную попытку преградить ему путь.
Первый раз за много лет воин испускает боевой клич. Он не произнес ни слова с тех пор, как последний из его братьев по оружию обратился в пепел на погребальном костре. Волк взывает к духам падших в том порядке, в каком они шли на битву при жизни. Он обещал это их духам на похоронном обряде, когда угли еще тлели, словно умирающие звезды.
Альви. Он выкрикивает это имя одновременно с первым ударом, поразившим плоть чудовища. Кровь, густая, как лава, разливается по лезвию топора. Альви не успел заслужить себе прозвище, у него была самая чистая душа из всех. Альви умер, когда копыта твари раздавили его нагрудник, продолжая рубить неестественную плоть, даже когда его шлем до краев наполнился кровью.
Демон взвыл и опустил свой топор в могучем ударе, но его противник оказался быстрее. Он двигался со скоростью молнии, отступая и приближаясь, неуловимый и безудержный.
Бирнйольф Сказитель. Их скальд, с тяжелой рукой, но легким языком, хранитель саги стаи и памяти о поверженных врагах. Бирнйольф умер, когда кулак твари, поддев снизу, отшвырнул его в трясину бесконечных чумных равнин Грита. Со смертью Сказителя умолкли и его речи.
Демон пытается проделать тот же трюк, но теперь его противник слишком хитер, чтобы попасться. Волк стал старше и закалился в пламени куда более жарком, чем огни, терзающие этот мир. Воин резко уходит в сторону, уже готовый к следующему выпаду.
Эйрик. Золотоволосый и полный жизни Эйрик смог перед смертью забраться на тушу твари и вонзить свой клинок глубоко в плоть.
И сейчас воин сделал то же самое. Он использует размеры существа против него, противопоставляя свою скорость массе демона. Топор проносится мимо, как громадный маятник, не достав до него всего на палец. Клинок погружается в грудь чудовища, и космодесантник хватается за свисающие железные цепи, чтобы остановить падение, и взбирается еще выше.
Гуннальд Щитоносец. Как Гуннальд вообще мог умереть? Какая сила могла сломить этот оплот непокорной мощи? Гуннальд держался под страшными ударами до самого конца, размахивая громовым молотом и изрыгая проклятия, даже когда его шейные позвонки затрещали в лапе демона.
В этот раз воин не подражает павшему брату. Он не обладает массой Гуннальда и полагается на скорость, карабкаясь по покрывающей демона броне из железных пластин. Монстр пытается стряхнуть космодесантника, но безуспешно. Волк чувствует, как внутри твари разрастается страх. Она узнала его.
Хьорвард. Храни. Близнецы сражались вместе, как и всегда. Они подняли болтеры и наполнили воздух градом взрывающихся снарядов. Они погибли после того, как существо отразило атаку и отшвырнуло последнего бойца, сошедшегося с ним врукопашную. Одинокий воин помнил, как братья отбросили болтеры, вынули клинки из ножен и бросились вперед. Они умерли так же, как жили, — плечом к плечу.
Больше имен не осталось. Волк сражался как безумный, цепляясь за плечо демона когтистым аутентическим протезом и нанося удары зажатым в другой руке топором. Тварь пытается сбросить его с себя, отшвырнуть в сторону, как в прошлый раз, но теперь его когти стали острее.
