Дисбат - Чадович Николай Трофимович (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
– Вот хрен старый! – фыркал Грошев. – А в какие, интересно, времена Кирова замочили? Я уже про другие дела и не говорю…
– Не исключено, что молодость этого весьма достойного товарища пришлась на гораздо более раннее время, – заметил Синяков. – Скажем, на царствование Иоанна Грозного.
– И тогда зарвавшихся кровопийц умели на место ставить… А теперь даже простенькое покушение не могут толком организовать! Эхма!
– Думаешь, была бы от этого польза? Нас ведь на примере народовольцев учили, что индивидуальный террор ни к чему хорошему привести не может.
– Вполне возможно… Только приятно, когда деспота ногами вперед несут.
– Для тебя он, может, и деспот. А народ за него горой. Ты разве против народа?
– К народу я отношусь точно так же, как один мой знакомый относится к своей изнасилованной жене. Жалеет ее, конечно, но одновременно и презирает за то, что поддалась подлецу… Выпить бы еще с горя. Да в магазин идти остерегаюсь… Предупреждали по радио, чтобы без особой нужды никто квартир не покидал.
– Не волнуйся, все магазины уже закрыты… Слушай, а если все это подстроено? Чтобы выяснить, как мы себя поведем?
– Все может быть. Только мне от этого не легче. – Грошев стал проверять на свет многочисленные пустые бытылки, громоздившиеся на кухонном подоконнике.
– Честно сказать, я к вашему Воеводе тоже отношусь с предубеждением. Но тут возникло одно обстоятельство. Я бы даже сказал, немаловажное обстоятельство… Ты Додика Сироткина помнишь?
– Конечно, помню. Только слух был, что он помер недавно.
– Жив. И даже занят весьма серьезным делом. В подробности я вдаваться не буду… Скажем так: он борется с опасностью, угрожающей если и не всему человечеству, то уж этому городу – точно.
– Додик? – не поверил Грошев. – Да он и с мухой не стал бы бороться.
– Я же не говорю, что он один этим занят. Есть там люди и без него. Додик при них вроде научного консультанта. Башка у него варит, сам знаешь.
– Ну и что?
– Плохи наши дела, вот что! По крайней мере так Додик считает. Без вмешательства Воеводы нам этой каши не расхлебать. Он вроде бы в курсе дела, только не всю правду до конца знает. Обманывают его шестерки. Додик по этому поводу целое послание составил. И велел передать его сам знаешь кому. Да еще лично в руки.
– Додик парень хоть и башковитый, но наивный, как первоклассница. Любая бумага, прежде чем к Воеводе попасть, через десять рук пройдет. И где-то третья или четвертая рука ее обязательно под сукно сунет. Никто на себя лишней ответственности не возьмет.
– Хорошо, а вдруг бумага секретная? Не предназначенная для чужих глаз?
– Секретные бумаги по секретным каналам ходят. Ты к ним доступ имеешь?
– Нет.
– То-то же!
– А если Мартынова попросить? Дело ведь и в самом деле важное.
– Я про этого пса даже слышать не хочу, – разволновался Грошев. – Живодер! Сатрап персидский!
Упоминание о сатрапе персидском сразу напомнило Синякову о Дарии, тезка которого, как известно, был персидским царем. Сам собой представился случай разгадать загадку покойного комбата, а заодно и проверить интеллектуальные способности Грошева, по поводу которых Синяков всегда испытывал изрядное сомнение.
– Вопросик к тебе есть, дорогой наш беллетрист, – сказал он. – Как бы ты истолковал следующие фразы? Одна: «Маг не должен восседать на царском троне». Другая: «Вместе с прошлым вернутся и все его химеры». За точность не ручаюсь, но смысл примерно такой.
– Ну про химер прошлого все понятно. Одна такая химера только что по радио вещала. Ах, дескать, как хорошо нам жилось под заботливым взором вождя! Таким хоть Малюту Скуратова верни, лишь бы было кому сапоги лизать… А вот относительно мага на троне надо подумать. – Грошев понюхал дольку лука, запах которого, возможно, обострял его мышление. – Кто хоть это тебе сказал?
– Какая разница.
– А все же!
– Один знакомый. Ныне покойный. Офицер. Неравнодушный к магии. Звали Дарием.
– Подожди, подожди… – Грошев кинулся вон из кухни, но тут же вернулся назад (судя по его виду, ни с чем). – Дарий… Царь из династии Ахеменидов… Кажется, трон его предков захватил какой-то самозванец, раньше и в самом деле считавшийся магом… Пришлось Дарию с ним повозиться… Подробности изложены в «Истории» Геродота. Была у меня такая книжонка, да я ее недавно к букинисту снес.
– На водку не хватило? – заметил Синяков не без сарказма.
– Нет, на билет в филармонию! – огрызнулся Грошев.
– Все равно ничего не понятно, – задумался Синяков. – При чем тут маг? Да еще какая-то династия Хероменидов.
– Ахеменидов, – поправил Грошев.
– Тем более… Ладно, авось и разберемся… От тебя позвонить можно?
– Звони, если телефон не отключили. Небось по дамочке своей соскучился?
– Нет, по Мартынову.
– Ты что! – Грошев едва с табурета не свалился. – А вдруг у него аппарат с определителем вызова?
– Какая разница? Ведь я звоню, а не ты. И отвечать, если что не так, я буду.
– Как же! Ответил волк за пса, вместе с которым кобылу задрал! Тебя ищи-свищи, а я к месту прикован! Никакого понятия о конспирации!
– Ух молчал бы лучше, конспиратор занюханный! Ты пойми, я обещал Додику! Кровь из носа! А без посредничества Мартынова ничего не получится. Тем более после того, что случилось.
– Дался тебе этот Додик! Тряпка он! Приспособленец! И нашим, и вашим!
– Зато ты у нас идейный борец! А если он чихать хотел на вашу политику? Другие у него интересы! Кроме того, Додик мне жизнь спас. И вообще, отстань! Мало тебе в молодости на орехи доставалось? Могу еще добавить!
– И ты такой же! – горько скривился Грошев. – Апологет насилия! Глумослов! Сквернавец!
Как всегда, от избытка чувств его потянуло на любимого Даля.
Жизнь Синякова за последнее время была столь насыщенной, что он успел лишиться и денег, и документов, и многих других ценных вещей, не говоря уже о материалистическом мировозрении и некоторых иллюзиях, свойственных человеку его возраста. Поэтому, приступая к поискам бланка, на котором были запечатлены адреса и телефоны бывших однокурсников, он на успех не очень-то рассчитывал.
Однако искомая цидулка оказалась там, где ей и следовало быть – в заднем брючном кармане. Правда, рукописный текст немного расплылся от воздействия воды (о это памятное купание в речке Свиристелке, родной сестричке Леты и Стикса!), но еще вполне читался. Наверное, служащие справочного бюро использовали особо стойкие чернила, недаром их услуги обходились так дорого.
Набирая номер Мартынова, Синяков волновался так, будто бы подбирал отмычку к замку чужой квартиры. Ответили сразу, но женским голосом. Вячеслав Иванович домой еще не вернулся, а его служебный телефон посторонним знать не полагалось. Однако если нужно передать что-то важное, то пожалуйста, диктуйте.
– Очень важное, не сомневайтесь. Передайте, что звонил Синяков. Си-ня-ков, – повторил он по слогам. – У меня к Вячеславу Ивановичу дело государственной важности. Убедительно прошу связаться с ним. А я перезвоню через десять минут.
Личный контакт с бывшим приятелем в планы Синякова отнюдь не входил. Он всего лишь собирался передать ему послание Додика, а там что будет, то и будет. Мартынов хоть и подлец, но не дурак. Поймет, что за документ попал в его руки. На этом ведь и выслужиться можно! Хотя кто знает, на чем они там в своих высших сферах выслуживаются. Скорее всего на интригах и лакействе.
Если Синякову сейчас позволят связаться непосредственно с кабинетом Мартынова, тот при желании всегда найдет способ вычислить координаты собеседника. А от этого ни Синякову, ни Грошеву лучше не будет. Значит, придется провести кое-какие предварительные мероприятия. Недаром ведь хозяин квартиры совсем недавно заикался о пользе конспирации.
Первым делом Синяков приготовился к возможному аресту – удалил из карманов все, что могло дать зацепку ретивым следователям, волшебную иголку засунул в боковой шов брюк, а шаманский порошок рассовал по сигаретам, благо у Грошева нашлась початая пачка «Примы». По его представлениям, курить за свой счет не возбранялось даже в камере смертников.
