Копейщик (СИ) - Парсиев Дмитрий (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Вы сдурели, — буркнул Вася.
— Вот. А я про сто, — Такая оценка происходящего со стороны десятника Мышонка ободрила, и он в очередной раз попытался вырвать свою руку. У него не вышло, и он воззвал, — Вася, сказы ему, а!
— Да, Акима, ты чего творишь? — Васе стало любопытно, — Ты чего на малахольном вздумал опыты ставить?
— Так он сам попросил, — Аким все-таки выпустил Коротка, потому что пятнадчик начал перегреваться и жечься. Он выронил монету и затряс рукой, — З-зараза мелкая.
— А я се просил? А? Я се просил? — голосил Мышонок, спрятавшись Васе за спину.
— Подожди, Короточек, не пыли, — Вася поморщился от его воплей, — Давай, пусть вон Акима сначала объяснит.
— Да, он с утра мне тут целую речь задвинул, — Акима с укоризной посмотрел на Коротка, — Мол де мы такие герои, в таком бою победили полусотню наемников, а знаки в послужную дорожку поставить некому.
— Ага, — Вася начал понимать суть происходящего, — И ты взялся, конечно?
— А чего там сложного? В уставе написано, что тот, кто ставит знак, должен лишь знать, как он выглядит, ну и, желательно, быть свидетелем события, которое он этим знаком, стало быть, закрепляет.
— Вот именно, — взлез Короток-обличитель, — А ты мне се нарисовал? Это не знак победы. Ты мне другое нарисовал.
— И что ты ему нарисовал? — спросил Вася, начиная посмеиваться.
— Ну, я и сам не сразу понял, — Акима почесал затылок, — Но почему-то вышел знак успешного отступления.
— Это ты имеешь ввиду, когда мы от Гусей драпали? — начал догадываться Вася.
— Думаю, да, — подтвердил Акима, — А теперь этот наш «герой» не дает мне дело довести.
— А вдруг ты ошибся, Акима, — засомневался Вася, — А и впрямь нарисуешь нашему Мышонку что-нибудь не то? А ну-ка, Короток, покажи свой знак.
Короток подошел, и кидая на Акиму обиженные взгляды, выставил перед Васей левую руку.
— Ты уверен Акима, что это и есть тот самый знак успешного отступления? — спросил Вася, рассмотрев образ.
— Совершенно уверен, — подтвердил Аким.
— А я думаю, Акима прав, — проснувшийся Макар, по всей видимости слышал весь предыдущий разговор, — Я слышал, что на послужную дорожку абы какие рисуночки вписать невозможно. А только скрепы.
— Какие скрепы? — хором спросили у Макара Аким и Короток.
— Образы, скрепляющие важные события. Ими как бы записывается судьба. Нельзя вписать лишнего, но и пропустить ничего тоже нельзя. Поэтому, я так полагаю, знак отступления первым появился.
— Вообще-то похоже на то, — поддержал Вася, — То, как мы с Гусями бились, а потом от них удирали, рядовым событием не назовешь.
— Давайте так поступим, — предложил Аким, — Для чистоты опыта пусть кто другой будет знак ставить.
— Не стоит, — Вася скинул свою куртку и закатал левый рукав, — Как точно выглядят знаки только тебе известно. Лучше ты рисуй.
Все так и оказалось. У Васи на руке сначала проявился знак отступления, а уже следом — знак победы над превосходящими силами. Короток придирчиво осмотрел оба знака, после чего добровольно выставил перед Акимой свою левую руку:
— Давай, зги.
Этим утром они вышли со стоянки с опозданием, Акиму пришлось ставить знаки всей десятке, и это задержало. Даже не стали в этот раз упражняться с луками. После победы над полусотней наемников теперь каждый обзавелся и мечом, и луком, и близнецы по утрам давали уроки стрельбы по мишеням. Хуже всего эта наука давалось Бобрам. Их руки сызмальства приучались к топору, а из того, что требовало ловкости пальцев, пределом до сих пор для них оставалась способность, не проливая, подносить ко рту обеденную ложку. Даже с десяти шагов Бобры неизменно пускали стрелы в «молоко». Впрочем, их это особо не расстраивало.
Громадина горы Белроги видна была уже довольно давно, и она была так велика, что пропорции большого и малого, далекого и близкого смешались, и на глаз совершенно невозможно было определить, сколько еще до нее топать. Парни думали, что и за этот день не доберутся, но вот они поднялись на очередную гряду, и перед ними раскинулась ледяная гладь озера Источного и в сердце этой глади остров с черными развалинами крепости Северграда.
— Похоже пришли, — сообщил Аким, посмотрев на Васю, — Так сказать, здравствуй, родина.
— Она самая, — подтвердил десятник, — Привал, бойцы. Надо решать, что дальше делать.
Теперь, когда они добрались до родных земель, мысль возвращаться в свою деревню перестала казаться такой уж удачной. Деревенские их, конечно, не выдадут и не прогонят, но спрятав у себя «дезертиров» подвергнутся большой опасности.
— Верно говоришь, — поморщившись подтвердил Аким, когда Вася изложил эти соображения, — В уставе так и прописано: укрывательство дезертира является преступлением, которое по тяжести приравнивается к самому дезертирству.
— А куда идти нам тогда? — обеспокоенно спросил Короток.
— Кабы знать? — Вася пожал плечом и окинул взглядом горизонт, — На севере — гора. На юге — война. С запада мы драпали, а на востоке ничего кроме острога нас не ждет.
— Так мозэт здесь и остаться? — предложил Мышонок, — Вон там развалины. Наверно и место нам найдется.
— Те развалины заняты, — пояснил Макар, — Азум-хан поселил там полусотню свирепых дикарей.
— А на кой? — спросил Короток с сомнением в голосе. Черные развалины крепости хорошим местом для житья законопослушного населения ему не показались.
— Они следят, чтобы здесь никто не селился.
— Что-то плохо они следят, — подал голос один глазастых братьев-цапель, — Вон там вполне явно видна тропа и постройки. Только не понятно отсюда, толи хижины толи землянки.
— Это как раз объяснимо, — сообщил всезнающий Аким, — Мне дед рассказывал, что только людям здесь селиться запрещено, а нелюди здесь как жили, так и живут.
— Тогда, я думаю, навестим коренных жителей, — сказал Вася, поднимаясь, — Порасспросим да обстановку выведаем.
Когда они добрались до лесного поселения, еще не успев в него вступить, поняли, здесь происходит что-то нехорошее. Грозная ругань, плачь, мольбы, глумливый наглый смех. Одним словом, все признаки того, что кто-то пришел сюда брать по праву сильного. Но, великое дело — выучка. На принятие решения Васе времени почитай и не потребовалось:
— Макар, давай в обход. И пока не высовывайся, — он тут уже начал выстраивать тактику возможного боестолкновения, — Стрелкам отстать на двадцать шагов. Пехота — щитовой строй. Я пойду первым.
Вася перешел на оборотня и прогулочным шагом, изображая толи странника толи путешественника, вошел в поселение. Оно было крохотным, составленным из кособоких насыпных землянок. В середине — поляна с костровищем, на которой собралось, по всей видимости, все местное население малорослых зеленокожих нелюдей, называемых в просторечии гоблинами.
Возмутителями спокойствия оказались десять тяжело бронированных конников. Даже их коротконогие приземистые лошади были укрыты многослойным доспехом, отсвечивающим черным блеском обожженной курени. В седлах сейчас восседали только двое из них, остальные, спешившись, были заняты отбором у зеленокожих какого-то добра. Гоблины и создавали основной шум: возмущаясь, упрашивая, требуя.
Вася раньше только слышал о племени красной собаки, поэтому, когда увидел воочию, немного удивился, потому что оборотень у них был не красный, а скорее рыжий. Оказалось, что эти бойцы отбирали не «что-то». Один из них держал за волосы двух гоблинских девушек. Девушки визжали и цеплялись за сородичей. Миловидными их по людским меркам назвать было никак нельзя, но, похоже, дикари в крепостных развалинах совсем уж «одичали», если на таких позарились. Вася подумал, что красными, а не рыжими этих Собак могли назвать разве для того, чтобы не обидеть Лисов, ибо такого даже Лисы себе не позволяли.
Он полуобернулся, привлекая внимание Баки и Дуки, и показал бобрам знак готовности, покосившись при этом на тех двоих, что оставались в седлах. Бобры поняли его правильно и начали заходить всадникам за спины. Вася вышел на поляну и, привлекая к себе внимание, крикнул:
