Война Зоны - Левицкий Андрей (читать книги без сокращений .TXT) 📗
– Пространственные аномалии можно выявить, только вляпавшись в них. У некоторых, например у Химика, есть чутье, – сказал я и взобрался к нему наверх, где мы долго бок о бок смотрели на пустую замусоренную трассу, по которой ветер гнал целлофановый пакет, и в царящем беззвучии шелест казался грохотом.
Как по команде все мы достали ПДА. Я – чтобы посмотреть карту, остальные – либо за тем же, либо чтобы связаться с неизвестным Большим Человеком. За дорогой толпились высотки, теснились, наползали одна на другую, чтобы увидеть незваных гостей.
Я бывал здесь и знал, что эти высотки набиты призраками, как весенняя рыба – икрой. У них своя жизнь, они не подозревают, что мир уже не тот, кто-то садится обедать, кто-то спешит на перерыв…
Полковник молча перекинул ногу через отбойник, обернулся:
– Если вдруг что-то случится…
Я молча кивнул и на всякий случай схватился за автомат.
Алеша шумно дышал позади, с треском отдирал колючки от одежды. Полковник встал на асфальт, сделал несколько шагов к ржавому скелету «жигулей» на спущенных колесах. Ничего не случилось, кроме того, что затрещал счетчик Гейгера, когда я тоже ступил на асфальт.
– Фонит, – я указал на машину. – Надо скорее отсюда убираться.
Фонил не только металл, но и все место, пока мы не добежали до разросшихся кустов на подходе к домам. Алеша достал шкалик водки и приложился к горлышку – кадык его задергался.
– Не бойся, – успокоил я. – Не так страшна радиация! Мужской силе она не угрожает, можешь поверить! У меня двое здоровых детей…
При мыслях о семье сделалось кисло. Как они там? Наверное, уже обустроились, Олеся пишет мне… Или не пишет, она понимает, где я, и наверняка волнуется. Другая бы весь мозг выела, но у меня золотая понимающая жена. Вот я бы ни за что не отпустил ее в опасное место одну, даже когда она отправлялась на девичник, я с ума сходил, вдруг кто обидит?
Полковник сверился с картой:
– Улица Чайковского, это как раз дома возле нас… Точнее, один дом, этот. Шестьдесят второй дом, первый корпус. Нам что нужно?
– Шестьдесят шестой, – ответил я. – Четырнадцатая квартира, третий этаж.
Полковник махнул налево:
– Это метров двести отсюда. Длинный дом, что стоит вдоль дороги.
Алеша напряженно озирался по сторонам.
– Тут не опасно? Чувство, что за тобой наблюдают.
– Мутантов здесь нет, не знаю почему, – ответил я, направляясь по тротуару, местами присыпанному землей и стеблями прошлогодней травы. – Если увидишь людей, они не настоящие, это призраки. На живых не нападают, по крайней мере днем. Для нас опасны только сталкеры. Если человек в камуфляже и с автоматом, это предполагаемый враг.
– Если нет даже мутантов, значит, тут среда вообще для жизни непригодная, – сострил Алеша.
Тротуар вел вдоль трассы. Разросшийся бурьян и молодые вишни прятали от наших глаз дорогу с остовами машин. Первый этаж жилого дома полностью переоборудовали, и мы наблюдали за своими отражениями в витринах.
– Смотри, – прошептал Алеша, указывая на пластиковую помутневшую от времени остановку.
Там к нам спиной сидела девушка с розовыми волосами, забранными в хвост, в коротеньких шортах, из ушей к телефону тянулись проводки наушников, она покачивалась в такт мелодии и поглядывала на дорогу. Когда девчонка поворачивалась, блестела серьга в проколотом носу.
К девушке-призраку вразвалку, как утка, приковыляла толстая тетка с огромными пакетами, поставила их, покосилась на девушку.
– Как настоящие, – проговорил Полковник шепотом.
Алеша полюбопытствовал:
– Что будет, если их потрогать? Рука пройдет насквозь?
– Попробуй, – сказал я и зашагал дальше. – Мы их еще встретим, лучше не отвлекаться.
– Эй, на остановке! – крикнул Алеша, замахал руками, но ожидающие автобус не обратили на него внимания.
Нужный нам дом был последним на улице, дальше начиналась промзона, и таким длинным, что конца и края не видно. Хорошо, нумерация подъездов начиналась с нашей стороны, далеко плестись не придется, надо только обойти здание. Не нравилось мне блуждать в городе-призраке, где непонятно, что тебя ждет. Это я неправ, вроде как понятно – никто не набросится, не сожрет, но все равно неприятно, напряжение выматывает.
Подъезд встретил нас вырванной с мясом дверью. Сквозь деревянную скамейку, где когда-то гнездились старушки, проросла трава. Детскую площадку усеивали брошенные игрушки. Говорят, люди отсюда исчезли, как по щелчку, но появились призраки. Родственники пробивались сюда, искали среди них близких, но безрезультатно.
Говорят, квартиры на верхних этажах нетронуты, в отличие от нижних, где порезвились мародеры. Пока военные не сообразили, что произошло, и не оцепили Зону, сюда ринулись все, кто не брезговал. Тащили технику, золото, потрошили тайники с деньгами, разбирали на запчасти машины.
Громыхая подошвами по металлу брошенной на землю двери, мы направились в подъезд, и эхо шагов заметалось внутри пустого коридора.
Вот опустевший уголок консьержки с телевизором на стене и плакатом какого-то певца в розовом пиджаке и блестящих синих штанах. Только мы собрались подниматься по ступенькам, как вверху громыхнул лифт, вздохнул, размыкая створки, и снова воцарилось беззвучие. Я вздрогнул, прицелился в темный лестничный проем.
– Это что? – еле слышно прошептал Алеша.
Я пожал плечами:
– Не знаю, но мне это не нравится, предлагаю побыстрее убираться.
Четырнадцатая квартира оказалась не на втором этаже, а на четвертом. Вдруг Спрут – обычный псих, а не пророк? Тогда придется распрощаться с замечательным планом, который уже зрел в моей голове.
Я подергал ручку – дверь щелкнула и распахнулась. Помнится, Спрут предлагал ее выбить. Второе несовпадение. Мы переступили порог и очутились в тесной прихожей. Пол усеивали вываленные вещи – кто-то давным-давно квартиру обыскал, выпотрошил ящики комодов, опустошил полки.
Это была однушка. У стены стояла кровать на полкомнаты. Если и есть где-то схрон, так в шкафу-купе, больше никуда оружие не влезет. Я зашагал к шкафу, потянул в сторону дверцу. И она отвалилась, открыв взору вешалки с одеждой и пустые полки. Алеша встал на четвереньки, похлопал вещи, выбивая облако пыли, и покачал головой.
– Пусто.
В кухне, под кроватью, на антресолях тоже было пусто. В кухне обнаружилась мумия издохшего от голода кота. Вскипела злость, и я пнул комод, который с грохотом развалился. Вот тебе и схрон! Вот тебе и Бен Ганн! Где, блин, справедливость?
Сжав виски, я плюхнулся на кровать и принялся лихорадочно думать, но ничего стоящего на ум не приходило. Алеша и Полковник, опершись о стену, смотрели с сочувствием и ждали дальнейших распоряжений.
Я закрыл глаза, и из черноты выплыла картинка: дверь с трехзначной цифрой: сто сорок сколько-то, последнее число замазано красной краской. Молча я выскочил из квартиры в подъезд и оторопел, прицелился в молодого мужчину. В одной руке он держал сигарету, во второй – консервную банку из-под оливок, куда стряхивал пепел. Он даже голову не повернул на хлопок двери, продолжал смотреть в грязное окно, а из ноздрей тянулись белые нитки дыма.
– Ты куда лома… – Алеша подавился словами, увидев курильщика и не удержался – с ходу выстрелил одиночным.
Пуля прошла насквозь и застряла в стене.
– Расходуй патроны экономно, – посоветовал Полковник, казалось, он не замечал курильщика, направился к лестнице, едва не задев его рукавом, мы поспешили за ним.
На улице я включил ПДА с картой. За длинным домом находились второй, третий и четвертый корпуса.
– Ты куда ломанулся? – закончил вопрос Алеша.
Я улыбнулся и объяснил:
– Спрут видит картинки и комментирует их. Квартира может быть не четырнадцатая, а сто сорок какая-то. Теперь нужно проверить сто сороковые квартиры на вторых этажах.
– Как бы логично, но верится с трудом, – проговорил Алеша и потопал за мной.
Шансов на успех было мало, но пока оставалась надежда, и за нее я отдам полжизни.
