Стриптиз (СИ) - Бирюк В. (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Я, вроде бы, никогда по этому поводу не грустил. А уж тем более в части превышения. Но тут… приёмное-то — не рассверлено! Не развальцовано! Не раскернено! О-хо-хо… Даже, толком, не растянуто… Вы зрачок глаза видели? Так вот он — самопроизвольно в четыреста раз. А тут… совсем неглаз.
— Ух ты, голая задница!
— Доктор, а вы точно проктолог?
— Нет, я окулист. Проктолог напротив. Но спасибо, что зашли. Я так устал от этих глаз.
Ох же ж божечки… Что ж за женщинка?! Как ни… состыкуемся — всегда больно. Какая бы поза не была, кто бы инициативу не проявлял, а мне каждый раз… И ведь не собирался и не планировал! А всё едино — попал. Судьба-судьбинушка…
Нет, мне эта красотка противопоказана. Не знаю почему — но… нет.
Есть, знаете ли, такие дамы. С виду вроде ничего, а как подойдёшь… Или кошелёк отберут, или морду набьют, или машину поцарапают… Одни говорят — кармические торнадо, другие — подводные рифы судьбы. Как торнадо могут быть рифами — не знаю. Но болит от них… как от рифов с торнадами.
Вот стою я в раскарячку… над этой… и думаю — а не дурак ли я? Потому как… некоторые называют это клинч… Это когда перерыв в мордобое. У нас — не мордо… но — тоже больно. И, что самое противное — гонга не будет.
И чего делать? Торчать так… утомительно. И ей, похоже… не комильфо. Можем, поговорим? Раз уж… попал. Раз уж обстоятельства так сложились, то надо… сделать вид, что… что «так и надо».
«Попав на минное поле — сделайте хорошую мину».
Надо «сохранить лицо». И — не только. Опять же — наша, исконно-посконная педагогика… мудрость народная… а вдруг поможет… мозги еёные вправятся и правильно расположатся…
Старательно не смещая нижнюю часть своего многострадального тела, я всунул руку под её прижатую к лавке морду лица, нащупал там мочалку, выдернул…
Зря.
Несколько осипший от переживаний женский голос обрушил на мою голову такой набор цветистых выражений, что я даже растерялся. Из самого мягкого:
— Идиот! Придурок! Женилку вырастил, а куда тыкать — не понял! Чтоб тебе всё оторвало! Опухло и отвалилось! Бревно! Тупица! Слезь с меня, скотина безмозглая!
Как скотину, она сравнивала меня с Валаамовой ослицей. Причём сравнение, особенно в части интеллектуальной, было не в мою пользу. Мне же вспомнился один голландский бычок. Из сочинений вождя и теоретика натуралистического движения французской культуры второй половины 19 века, центра той еще, Парижской и классической, литературной жизни:
«В одном из углов стоял черный, с белыми пятнами голландский бык, вытягивавший морду в ожидании предстоящего дела.
Едва его спустили с веревки, Цезарь медленно вышел… Колишь, повернув к быку свои большие глаза, уставилась на него и тихонько мычала.
Тогда он подошел к ней вплотную и положил быстрым и резким движением голову на ее круп. Его язык отвисал книзу, он отодвинул им хвост коровы и начал лизать ее бедра. Она же, не мешая ему, по-прежнему не двигалась и только вздрагивала…
Когда Цезарь почувствовал себя готовым, он вскочил на Колишь таким тяжелым прыжком, что содрогнулась почва. Корова не подогнулась под ним, и он сжимал ей бока обеими ногами. Но она, котантенка, была для него, мелкого быка, настолько высока и широка, что ему ничего не удавалось. Он почувствовал это, хотел подтянуться, но безуспешно.
— Он слишком уж мал, — сказала Франсуаза.
— Да, невелик, — согласился Жан. — Но ничего, войдет помаленьку.
Франсуаза покачала головой. Так как все усилия Цезаря были безуспешны, она решилась:
— Нет, надо ему помочь… Если он плохо войдет, тогда все пропало, она не сумеет удержать.
Невозмутимая и сосредоточенная, как будто ей предстояло сделать нечто очень важное, она подвинулась вперед. На ее серьезном лице глаза казались еще более темными, губы полураскрылись. Она решительно подняла руку и охватила всей ладонью член быка, подняла его кверху, и тот одним усилием вошел внутрь до самого конца. Затем снова вышел наружу. Дело было сделано.
Корова приняла оплодотворяющую струю самца не пошевельнувшись, так же бесстрастно, как принимает в свои лона животворные семена щедрая земля.
…
Жаклина опять уже стояла на пороге и весело, с характерным для нее воркующим смешком заметила:
— Э, да у тебя руки наловчились на этих делах! Видно, твой любовник тоже довольно слеп с этого конца!
Жан громко расхохотался, а Франсуаза внезапно покраснела».
Глава 465
Софочка — не Иван Тургенев. В том смысле, что с Эмилем Золя за одним столом не обедала, с французской классикой не знакома. Но мысль о том, что без какой-нибудь опытной «Франсуазы» мне к ней впредь и пытаться подойти — не стóит, а то и вовсе «не стои́т» придёт, внушалась мне громко и образно.
— Болван придурочный! Оглобля плешивая! Слезь с меня! Немедленно!
Вот кто бы возражал…
Но…
«Робок ли сердцем ты? слаб ли ты силами?»
Вот уж нет! Не робок, не слаб! Раз уж… попал, то… То нужно использовать это неожиданно возникшее положение с максимальной пользой! Ванька! Итить тебя колотить! Если уж «сила вещей» привела вот в это место, да ещё так болезненно, то используй! Не страдай даром! Страдай с прибылью! По Некрасову:
Скажет. Ну, или какое другое доброе тихое слово. Почва-то тут вовсе не «бесплодная». Главное — «доброе зерно». Которое надо правильно «заронить».
— Это твоё желание?
— Да! Гадёныш безмозглый! Слезь!
А и не очень-то хотелось.
Два лучших средства против эрекции: холодная вода и холодная партнёрша.
Ещё, говорят, помогает повторять в уме таблицу интегралов. Но тут я не уверен, у меня, помниться, результат был обратный: выходить к доске при решении задач на интегрирование… и даже на дифференцирование…
Мне потом один доктор объяснял — условный рефлекс называется. И очень советовал не вплетать в ассоциации этого направления — нашего замполита. А то, знаете ли, конфуз может получиться. С подтекстом.
Что у мужчин хорошо — при первой же опасности всё сразу… п-ш-ш. Теряет размер, форму и… и консистенцию. Очень полезный защитный механизм. С точки зрения спасения… э-э-э… самого дорогого и любимого.
И почему эволюция такой механизм на черепную коробку не подцепила? Как у черепахи. Быстренько втянул — и никаких проблем. «Я — в домике». В смысле — в животике. Проковырял дырку и подглядывай. Через пупок. А не через то, про что вы подумали — панорама… не та. Увы, эволюция, или ГБ, кому как нравится, голову человека — «особо ценным органом» не считает.
Я отделился от Софочки, и, как тот спускаемый аппарат, пошёл искать свою орбиту. В смысле: а где бы тут холодной водицы… а, нашёл.
Сухан, так и простоявший весь эпизод у меня за спиной в нашей парилке, равнодушно рассматривал открывшееся ему зрелище. Мда, всё-таки я, даже и с маслицем… Как там народная мудрость насчёт «красного платежа»? Народ — прав. Наш народ — прав всегда. Но бабу — жалко. Бедненькая. Хорошо хоть «свет в конце туннеля» — не видать.
— Слышь, Софочка, я тебе три желания обещал. Два уже исполнил.
— Что?! Ты… лжец! Обманщик! Ирод! Сволочь! Падла! Быдло!…
— Не ори. Дура дурацкая. Встречу с сыном обещал? — Сделал. Повидались. Нынче попросила слезть — я, как честный человек — сразу и немедленно. Ты ж умная баба, как Татищев писал. Понятно, что ты его не знаешь, но давай хоть от третьего своего желания сама откажешься.
