Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович (список книг .TXT, .FB2) 📗
Нужно об изобретателях думать. Оно слегка отвлеченно от кашля и концентрирует, да…
Серега заглянул сквозь щель в заборе: так, двор поуже, чем думалось, захламленный, телега какая-то почерневшая, еще царских времен. Но вход в дом ближе к забору, это удачно…
Махнул бойцам, пригрозил ампулометчикам – те закивали. Остальные позли, вжимаясь в землю, вдоль спасительного бревна.
— Начинай, чего мерзнуть, – кивнул Серега конопатому саперу, тот доставал из-за пояса топор.
Поддели доску, вторую. Конопатый был мастер – нажимал топором бережно, нежно, гвозди лишь чуть повизгивали. Наши гвозди, русские, сознательные.
— Хорош, – старший лейтенант Васюк протиснулся в щель.
Вот тут было неприятно – казалось, с противоположной стороны двора щелкнет выстрел и замрет старший лейтенант Васюк с пробитой в темечке каской. Среди хлама вполне себе фланговый наблюдатель немцев может сидеть.
Вообще командир в такой ситуации первым идти не должен. Некому его – командира – полноценно заменить в случае гибели. Автоматчика можно заменить, пулеметчика, а командира – нет. Но тут первый бой штурмовой группы, она не на одну атаку рассчитана, тут нужно полную уверенность и уважение бойцов получить. А как ту уверенность получишь… вот только таким, глупым способом. То Чапаеву о месте командира было хорошо рассуждать – там конница, гордо и лихо, и вообще кино. А здесь на пузе, лбом на пулю.
Обошлось. Серега уже изнутри, через окно наблюдал, как пробираются в дом бойцы – двенадцать человек, командир – тринадцатый, счастливое и анти-суеверное комсомольское число.
Двинулись через комнаты – низкие, с выбитыми окнами, с наметенным снегом. В окне на улицу, животом на подоконнике, лежал человек. Головной убор сшибло, кто и чей непонятно, но давно уже лежит, в коротких волосах лед и снег. С улицы сюда пытался запрыгнуть, не успел…
Бойцы косились на покойника, шли дальше.
— Осторожно, корыто!
Эстонцы Тедер и Косько осторожно подняли гремучее корыто, бережно отставили с прохода. Молодцы.
— Вот эта самая стена, – Серега обвел стволом автомата глухую стену: слева стоял шкаф с распахнутыми дверцами, свисала старая одежда, справа – стол письменно-хозяйственный, видимо, ученический, под пылью угадываются кляксы.
Бойцы молчали.
— Товарищи бойцы, я вам удивляюсь. Вопрос же конкретный – эта стена, или не эта? Уточняем, высказываем мысли и догадки, собственные расчеты, проверяем точность координат.
— Эта самая, товарищ старший лейтенант – подтвердил Тедер. – За ней тот немецкий, угловой, если со стороны дворового угла. Но теперь нужно очень мало-мало правее брать.
— Точно. Вот тута, – притопнул валенком сапер.
— Верно оцениваем. Косько, веди нашу батарею. Поосторожнее. Пусть во дворе располагаются, присмотришь-поохраняешь. Но тихонько-тихонько. И даешь сигнал. А мы не мерзнем, примеряемся, как пол будем вскрывать. Кстати, может, там клад какой-то. Город-то старинный, с зажиточными традициями.
Бойцы шепотом совещались, проверяли фонари, готовили инструмент. Старший лейтенант Васюк нервно прислушивался: хотелось пойти самому, проверить, как там ампуломет волокут, как сигнал дают. Но всё сам командир явно не сделает, нужно личному составу доверять. Но проверять, да…
…Стрелки трофейных часов подтвердили – огонь Пашка-артиллерист открыл четко, и двух минут не прошло…
…Бахали снаряды в дом-опорник, особого вреда фрицевскому гарнизону не приносили, сидят там, небось, посмеиваются. Но разрывы маскировали звук работ недурно: доски пола мигом вскрыли, начали вкапываться между лаг, земля оказалась не особо промерзшей, лом использовали мало. Бойцы часто менялись, дело шло шустро. Старший лейтенант Васюк сидел за столом, курил и давал ободряющие руководяще-саперные советы. Говорить можно было в голос – Пашкины снаряды немцам слух надежно перекрыли.
Подшучивая, Серега смотрел на крышку стола и кляксы. Мирный стол. А Анитка сейчас еще в школе, середина дня. Ой, курад нас напутал, что ж мы о школьницах вспоминаем, а?!
Прорылись под фундаментом, не очень-то глубоким, с оценкой типа строения тоже не ошиблись.
— Почти готово, товарищ командир. Уже сыпется чуток земля, белый свет виден.
— Вот сейчас особенно нежно ройте. Нам колодец не нужен. Аккуратненько, без наглости…
В лазе напряженно пыхтели, расширяли ход саперкой. А старший лейтенант усиленно слушал – засекут, или нет? По идее, выкопаться должны под почти глухой стеной, амбразуры немцев гораздо выше, чтоб поверх Дома-с-покойником вести обстрел. Не должны у себя под носом заметить. Но это не факт…
— Готово! Даже Парн пролезет.
— Вылезайте, командование лично проверять будет.
Если смотреть прямо отсюда, то промежуток между строениями выглядит гораздо больше – шагов десять, слева остатки забора на улицу. Наверху в брандмауэре амбразуры – сдвинуты к углам дома, пробиты довольно аккуратно, верны себе немцы. Но граната оттуда пока не летит, видят или нет, зависит от толщины стены дома-опорника, а он, сука, солидный. Слегка вздрагивает от клевков 45-миллиметровых снарядов, даже пыль не особо вздымается.
— Народ, переведите дух, оправьтесь. Дальше будет некогда.
Серега вернулся во двор. Ампулометчики ждали наготове, в обстоятельности младшего сержанта, командира расчета, сомнений не имелось: четверо детей у Семеныча, тут очевиден серьезный подход к жизни.
— Семеныч, услышите гранаты, считаете до тридцати, открываете пальбу. Чуть правее берите, раскидываете. Во, – забор за дальним колесом телеги, таков местный ориентир.
Старший лейтенант сменил сигнал на заборе проулка с другой стороны – вместо белой флаг-тряпочки вывесил черную. Должны заметить, если наблюдают и не спят. Впрочем, заснуть, паля из пушек, довольно сложно. Хорошо хоть снарядов им выделили вдоволь.
Обстрел Пашкины орудия прекратили, вроде бы, с некоторым опозданием, но то было не так принципиально. Дожидаясь, Серега проверял гранаты, слегка разгибал усики чеки. Стихли сорокапятки…
— Ну что, гвардия, как говорится, вперед, за Родину, – негромко сказал старший лейтенант Васюк и соскользнул в лаз. За спиной лезли молча. Трусят. А кто же не трусит-то?
Протиснулся командир штурмовой группы на белый свет, расширяя лаз собственными ватными плечами. Так, тихо пока. Не разгибаясь, проскочил к забору – этот забор хорош: доски плотные, прямо на загляденье, маму его. В щели ничего не разглядишь. Не отстающий сапер вставил лезвие топора, для пробы нажал, замер.
— Пазовые.
— Вот суки, – обозвал Серега добротные пиломатериалы и неизвестных плотников-заборостроителей.
Переглянулись.
Забор придется рушить. Возможность есть – толовых шашек целый вещмешок. Но на звук начнут бить ампулами, очень легко под собственный огонь попасть. А решение принимать нужно быстро. Кого с собой брать? Кононова – он из нарвских-вороватых, это сейчас кстати.
— Шашки готовь. После шума сразу подрывай. Врываетесь и сразу в дом.
— Так ведь…
— Отставить разговорчики. Кононов – со мной. Парн – жопу подставил.
Почти силой согнул нерешительного эстонца, оперся о горб вещмешка, далее цепляемся за гребень забора. Ну, товарищ гвардии старший лейтенант, теперь придется рискнуть, понадеяться на удачу. Как не убирай эту ветреную слагаемую успеха, вот она – непременная, капризная.
Серега подтянулся, рывком бросил тело на забор, не глядя, сразу свалился вниз. Упал тише кошки – черт его знает, как получилось, автомат уже на груди… Никто не строчит, не орет; тянутся через двор ходы сообщения, на той стороне какой-то блиндаж типа «хозпогреб», молчат лежащие у стены, накрытые пятнистой плащ-палаткой, немецкие тела… Примерно как и думалось про двор, тут угадали. Подготовились. Но сейчас нет никого, улыбается нам красотка-удача.
Почти на спину свалился Кононов – схватился за щеку, ушибленную собственным автоматом. Серега одобрительно махнул рукой, фигня та щека, девчонки меченых любят, главное, не отстал.
