Стриптиз (СИ) - Бирюк В. (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Для нас «форвард» был обязательным инструментом: мы выбрасывали на рынок большое разнообразие новых товаров и не могли изначально просчитать объёмы сбыта. Поэтому очень много «рекламных образцов».
— Эт у тя… чего?
— Черепичка глиняная. Не горит, не гниёт. Покроешь дом — сам помрёшь, а оно всё стоять будет.
— Я б взял… сотен пять… а то — десять.
— У меня тут только пяток. Штук. На показ. Составим ряд. До ледохода привезём. Тогда — твоя оплата. Нынче — задаток.
— А если не привезёшь?
— А я и не привезу. Меня тут не будет. Привезёт приказчик. Потому и ряд. На бумаге, со свидетелями. Тебе листок, и нам листок. Ежели что не так — чти вон внизу мелкими буквами. Ответственность наступит. По твоим помилкам — твоя, по нашим — наша.
У Мономаха в «Русской Правде» прописано обязательное письменное оформление кредитных сделок при сумме от 3 гривен. Введение порога понятно: заём стоимостью в 6 коров нужно оформлять не спеша, с чувством, со свидетелями, писцом, каллиграфией…
Здесь — суммы любые и сделки товарные.
Это было непривычно. Всё. Начиная с «жестяной» бумаги, с чернил. С личного автографа и чернильного отпечатка большого пальца. С печатного текста, имитирующего недавно вошедший в оборот полу-устав. С формулировок того, что многие купцы вообще в письменном виде не видали. С «особых случаев», которые в обычном, устном торге не проговариваются до такой детальности.
Я уже писал о накопленной, традиционной сумме правил и ограничений. «Это ж все знают».
Не понимая, иногда — просто не зная традиции, я был вынужден забивать «особые случаи» в текст. А не отсылать к «обычному праву», «общепринятой практике», «как с дедов-прадедов…». Исчерпывающий список. После которого — обсуждать уже нечего. Да и сам список — не обсуждается: да — да, нет — нет.
Обсуждается вписываемые в типовой бланк товар, цена, количество, дата поставки. Всё. Объём переговоров — падает в разы.
— А про что баять? Вот бумага, там написано. Или — неграмотный? Так я мальчонку позову — прочтёт тебе.
«Покупатель может выбрать форд любого цвета. Если этот цвет — чёрный».
Беня, подобно множеству людей, стремящихся хорошо делать своё дело, лез «во все дырки затычкой». Его несколько раз пытались побить, но эскорт — нурманы и вадавасы — вытягивали свои железяки. А с ними не очень-то полаешься — «морды нерусские», человеческого языка не понимают.
Он сорвал голос, дёргал глазом, обзавёлся коллекцией синяков от пробежек между тюками, ящиками, бочками… Но вполне воспользовался редкой ситуацией: «здесь и сейчас» пошёл чрезвычайно, ненормально для Ярославля, большой торг. Не только ярославский, но и ростовский, и новгородский.
Совершенно сбитые с толку новгородцы…
Идти вниз по Волге… страшновато. Идти по Которосли… это другой рынок и другие товары. Возвращаться на Верхнюю Волгу и через тамошние волоки выходить на юг, к Десне, Днепру… Волоки проходить — другие деньги, сроки.
Главное: купцы ходят по накатанным, информационно, организационно, личностно… обеспеченным маршрутам. Перейти на другой… Рискованно. Причём не только в пути, но и по возвращению.
В Новгороде торговля — занятие боярское. Понятно, что сам «великий боярин» — глава рода, сидит себе в «совете золотых поясов», думу думает, репу чешет, слово мудрое молвит. А ушкуй ведёт какой-нибудь третий сын младшего брата. Но он тоже — в боярском роду. И все боярские роды — сегрегированы по направлениям. По морям: Белое, Балтийское, Чёрное, Каспийское. Это — разные языки, народы и государства, обычаи и законы, мели и перекаты… Это всё — надо знать. Точно, до мельчайших подробностей.
Прийти к местному начальнику в шапке — в христианском мире — оскорбление, в исламском — оскорбление наоборот. Снимут не только шапку, но и голову.
Это не десятая — миллионная часть того, что нужно знать купцу.
«Знать» — время, деньги, риски.
Торговцы в эти знания и умения — вложились. Деньгами, потерями, поколениями. Любой новый конкурент — вражина злокозненная. Влезть в чужой сегмент… разборки будут по-круче криминальных.
Бандиты — мелочь, родовой чести не имеют, резать друг друга за обиды деду-прадеду нанесённые… Они про дедов своих хоть помнят?
В Карфагене традиционно были две партии: торговцы и землевладельцы. Торговцы поддерживали род Барка, Гамилькара и его великого сына Ганибалла. Они строили империю, создавали колонии. А землевладельцы — не хотели платить налоги. Когда они победили в Народном собрании — Ганибалла отозвали из Италии:
«Уже без хитростей, уже открыто отзывают меня те, кто давно уже силился меня отсюда убрать, отказывая в деньгах и солдатах. Победил Ганнибала не римский народ, столько раз мною битый и обращенный в бегство, а карфагенский сенат своей злобной завистью…».
Дело не в зависти, а в причине её возникновения: в «конфликте интересов» торговцев и землевладельцев. Хотя землёй владели все аристократы, но важность доходов с неё — была различна.
Новгородскую верхушку по такому критерию не расколоть: все владеют землёй, «вотчинами», все участвуют в дальней торговле, «снаряжают корабли». А вот направления торговли — у них разные. Остановив их торг по Волге, я, фактически, подрубаю один из «четырёх столбов», баланс «партий», на котором там всё держится.
«Экспорт в Булгар» остаётся в Новгороде, падает в цене. И все остальные «экспортёры» выигрывают при его скупке. «Булгарский импорт» не приходит, и все экспортёры проигрывают. Но затрагивает их это по разному. «Беломорцев» и «черноморцев» мало касается — они этими, «хазарскими» товарами — не торгуют. Византия восточные товары покупает напрямую на Востоке, самоедам притирания с благовониями — и даром не надо.
А вот «балтийцам»… придётся подумать.
Например, пустить меня на Новгородский торг.
Но это вряд ли. Потому что после Городца — я уже ученный, просто так приказчика под местную власть подставлять — не буду.
Экстерриториальность… Сперва надо выучить такое слово.
Фактически — расширенные нормы «Договора с Готским берегом». Который — с другого направления, в иной ситуации следующего столетия, из уже пост-Батыевских времён. Когда Волжская и Днепровская части путей «из варяг…» будут выжжены, отсечены нашествием.
Периодически среди новгородцев вспыхивала буза:
— А пошли они все на…! Все снесём, порвём, затопчем!
Более осторожные — эти всплески притормаживали. Демонстрируемые в Ярославле товары — подтверждали. Что — «дело не чисто». Рискнуть своей головой — желающих среди ушкуйников было множество. А вот своим или хозяйским товаром… лезть как коту в сапог…
— Эт у тя чё? Свечка? Ну ты и дурак! Свечи на Русь везти… что от ёлки шишку — в лес.
— А ты возьми в руку. Подержи. Не течёт? А вот мы её в подсвешничек…
— Что за хрень такая?
— Так — глиняный.
— Как это?! Белый?!
— Секрет наши знают. Ангел карающий с мечом пылающим. Вельми… православно. И крест такой на донышке. Видишь? Последний. Итак… щёлк…
— А это что?!
— Это — Воеводы Всеволжского огнезажигательная машинка. Цена на неё…! Ладно. Смотри — горит. Фиолетовый видишь? Признак святости по древнему византийскому благочестию. А как горит-то! Как светит-то! Не тает, не воняет, не мажется, не коптит. Во-от. А ты говоришь — «шишка еловая»… Тут понимать надо.
Моего оружия в товарах нет. Нет его и у воинов в караване. А на «вопросики с подходцами» тот же Харальд, лениво и безостановочно, как корова на выпасе, двигая челюстями, отвечает вопросами:
— Про епископскую кованную сотню слышал? Во-от. Была. Городецкую дружину боярина Радила, поди, и сам видывал? Была. Про тьму половцев на Земляничном ручье положенных…?
— Дык там же мордва билась!
— И чё? Там и литовцы бились, и ещё с племён пришли. Да я сам там с десяток положил! А Воевода тихонько на горушке сидел, со стороны смотрел. Пока мы поганых в куски секли. Во исполнение воли его.
