Инфернальный реквием - Фехервари Петер (читать полную версию книги .txt) 📗
— Вернусь до комендантского часа, — отвечает Иона.
Он загоняет магазин в пистолет, не оборачиваясь к девушке, которая сидит возле закрытых ставнями окон их комнаты в жилблоке. Мина никогда не любила оружие.
— Там плохая ночь, — предупреждает себя Иона.
Улыбнувшись абсурдности своих слов, Тайт тут же испытывает стыд, поскольку его сестра не заслуживает насмешек. Она ни в чем не виновата.
— Я снова видела его, — говорит Иона, затушив окурок палочки лхо, и вопросительно поворачивается к сестре. Девушка сидит в кресле — бледная тень себя прежней, утратившая краски во тьме вечной ночи, но брату ее красота кажется нетронутой.
— Кого ты видела, Мина? — ласково спрашивает Иона.
— Изголодавшегося, — отвечает он себе, бездумно перебирая бусины сестриных четок. — Его лицо всегда скрыто в тени, но я рассмотрела глаза. Они серебряные. И он уже близко.
— Серебро — признак непорочности. — Прошагав по комнате, Тайт берет руки Мины в свои. Кисти такие холодные и хрупкие, что у Ионы болит сердце. Девушка отказывалась есть и двигаться с момента наступления Ночи. — Возможно, тебе приснился один из космодесантников Бога–Императора.
— Космодесантник? — переспрашивает он. — Ты правда так думаешь?
— Иначе никак, — отвечает он и отстраняется, не в силах больше выдерживать ее ледяное касание. — Мне нужно идти, Мина.
— Она умерла еще в первую ночь, — отрешенно произнес Тайт и закрыл глаза, узревшие истину. Его сестра оказалась среди Благословенных Проклятых, тела которых не уродовало разложение.
«Я оберегал ее. Спасал ей жизнь. Но только у себя в голове…»
— Самообман — коварнейшая из ловушек, друг мой, — отозвался хор его врага. — Ничто иное не ослепляет столь же изобретательно.
— Но потом она пропала. — Иона потряс головой, вспомнив, что ждало его дома после тайной встречи в святилище. Пустая комната, груда сброшенной одежды и послание, выложенное осколками бусин Мины: «Закончи ее».
— Лжец! — прорычал Тайт. Ударив по другой паре сросшихся рук, он запустил новую цепочку истребления. — Она пропала!
— Ты уверен?
— Ты оставил мне чертово сообщение. — Иона прошел через второй рухнувший круг паствы. — Как наживку!
— Нет, ты нашел то, чего ожидал. То, в чем нуждался, чтобы отправиться к своему предназначению.
— Ты лжешь! — Когда Тайт разрубил третий круг, ярость внутри него расправила кольца, словно пылающий змей. На клинке заплясало пламя, и сожженные им жертвы застыли угольно–черными статуями. — Ты подставил меня!
— Я услышал твой зов на небосводе и узнал тебя, Зеркальный Странник. — По мере того как сокращалось число рабов, хор звучал тише, но в его тоне по–прежнему не слышалось ни единой тревожной нотки. — Я ответил и дал тебе цель.
— Не надо, брат, — предупредил тихий голос, пока Иона шел к четвертому кругу. — Он этого и хочет.
— Мне плевать, — злобно произнес Тайт, чувствуя вкус пепла.
Его клинок метнулся вниз, описав огненную дугу, и еще двое молящихся вспыхнули. Пламя ринулось по живой цепи, превращая ее звенья в погребальные костры. Как только создания умерли, кристалл под ними потемнел до вулканической черноты, а жилки приобрели багряный цвет.
— Иона, пожалуйста…
— Ты мертва, сестра. — Тайт шагал вперед, не сводя глаз с шипа в центре. — И он тоже умрет.
Некого больше было спасать и не за что держаться, кроме неистовства.
— Гори! — прошипел Зеркальный Странник, рассекая пятый круг.
Здание под Асенатой пошатнулось от глубинной дрожи, с рокотом пронесшейся по городу. Ударил гром, тучи пошли кровавыми пятнами, и воронку смерча охватило пламя. Штормовые демоны, плывшие в воздухе вблизи от нее, мгновенно вспыхнули и по спирали понеслись к земле. Волоча за собой струи дыма, твари распадались на лету. Среди них оказалось и чудовище с серпоголовым наездником, однако тот исчез в россыпи мигающих символов, когда его скакун загорелся.
«В нашей рапсодии новая скрипка! — с упоением крикнула Милосердие. — Яростная!»
— Верно, — согласилась Гиад, не отвлекаясь от битвы у вершины горы. С удачной позиции на крыше она видела, что отряд порченых абордажников почти добрался до окружной стены собора. Существа продвигались к воротам под обстрелом, причем их вожак шел, раскинув руки, как будто приветствовал шквал снарядов. На деле же великан каким–то образом уменьшал их убойную силу.
— Что с тобой случилось, Толанд? — пробормотала Асената.
Когда бывший сержант подошел к стрельнице, три громадных жука устремились к защищающей ее турели, снижаясь под разными углами. Автопушка сбила первого на лету, быстро развернулась и изрешетила второго, но последний врезался в установку и лопнул, окатив ее фонтаном желчи. Тело насекомого при этом закрыло дуло орудия. Стайка крошечных шарообразных тварей, прогрызшая себе путь из туши, втиснулась в смотровые щели башенки.
— Ворота падут, — предсказала Гиад.
Что бы она ни надеялась совершить, ей следовало поторопиться, однако сестра по–прежнему не находила способа преодолеть заслон орды. По крайней мере, ни одного разумного способа.
— Хочешь жить? — спросила Асената, выпрямившись.
«Выпусти меня, и я покажу, как!» — огрызнулась Милосердие.
— Нет уж, или мы пойдем вместе, или вообще никак, — возразила Гиад и прыгнула с крыши.
Пока упырь с металлической ногой хромал к стрельнице, на процессию избранных обрушивались снаряды. Многие из них со стуком врезались в тело мертвеца и рассеивались красной пылью — оболочки пуль ржавели, не выдержав презрения его хозяина. Впрочем, теперь автопушка умолкла, и серьезную угрозу представляло только оружие воительниц в красном, но их отвлекали другие вестники. Каждый из трех командовал собственным отрядом порождений чумы и осаждал свой участок окружной стены.
Раздвинув мерзость, плавающую на поверхности его мыслей, вурдалак оценил битву с точки зрения солдата и понял, что переломный момент близок.
— Комса–а–а! — провыл он, хотя слово принесло ему только страдание.
Подняв глаза, мертвец увидел, что громыхающее небо покраснело. Ливень буквально вскипел, теперь его капли обваривали кожу. Хотя упырь почти не чувствовал ожогов, нечто внутри него отозвалось зову пламенной вышины и почерпнуло силы в ее ярости.
«Спаяны кровью», — вдруг вспомнило существо. Вслед за этим обрывком прошлого возник другой, такой туманный, что вурдалаку пришлось ловить его, пока он не рассеялся.
— Заы–ы–ы о уо–оы, — простонал мертвец, засовывая руку в карман шинели.
Его пальцы наткнулись на холодный металлический шар.
Ухмыляясь, Зеркальный Странник разрубил шестое кольцо молельщиков и поджег очередную живую цепь вокруг шипа. Как только у рабов лопнули глаза, искры памяти их господина распалили воспоминания самого путника, и он узрел…
…мечтателя, преданного сначала своим невыносимым честолюбием, а потом женщиной, которую он заставил служить ложному крестовому походу и обрек их обоих на путь, ведущий…
Вниз…
…ослепленного глупца, что скитается в глуши более холодной, чем способна сотворить природа, и жаждет гибели, но остается неуязвимым, ибо его сердце гонит еще худший холод по жилам вверх и…
Вниз…
…потерянную душу, которая бродит в лабиринте из своих воплощенных заблуждений и выслушивает упреки собственных спеси и дремучести, не находя дороги вперед — только…
Вниз!
Борясь с потоком тоски и страданий врага, Зеркальный Странник достиг седьмого круга и поднял меч. Из его рта вместе с презрительной руганью вылетела струя дыма.
Клинок опустился.
Небо рассекла багряная молния, нанесшая тучам кровоточащую рану. Взревев, смерч метнул в гору множество огненных шаров. В отличие от причудливого пламени, что мучило город раньше, они испепеляли все на своем пути: прокладывали выжженные полосы в рядах ходячих мертвецов и сжигали здания дотла.
