Кружка (СИ) - Чистюнин Алексей Юрьевич (читать книги .TXT) 📗
Я гладил холодную воскового цвета руку парализованного не знакомого мне человека. Натруженные пальцы с пятнами на ногтях от курения табака. Из его глаз текли редкие слёзы. Смерть уже положила печать на его тело. Жизнь едва теплилась поддерживая сознание. О чём он думал? О внезапно пришедшей смерти? О не завершённых делах? О своих детях которые в эту минуту далеко от него? О своей судьбе, где жизнь мальчишки пролетела словно миг сгорев в пустых заботах? О не исполненных мечтах? О новой жизни или просто жалел самого себя обвиняя скорбным молчанием весь мир в не справедливости. Я посмотрел ему в светло карие глаза и видел в них не выразимую тоску и понимание своей участи. Я не знал что ему сказать единственное что пришло в голову.
— Держись не раскисай. Скоро доктор проснётся и поможет тебе.
Он словно кивнул мне глазами понимая и принимая моё сострадание. Потом попытался что-то сказать. Но сквозь синие губы вырвалось похожее на:
— Нормально.
Или мне так самому желалось это услышать?
Он отвел взгляд, тяжело выдохнул и умер.
Он отвернулся, чтобы я не видел его глаз?
Не видел предсмертной тоски и агонии?
Хотел остаться хоть так наедине с чем?
Только что это тело было живым человеком. Оно тёплое и будет остывать час, а может дольше? Ещё минуту назад он был, а теперь его нет. Мысли, поступки, желания закончились навсегда. Мы нерационально верим, что осталась душа. А он чей то сын, брат, муж, отец стал просто массой белка и минералов, которые по прошествии незначительного срока растворятся в ничто.
Надеюсь ему было не так страшно умирать не одному. Так далеко. Так безнадёжно далеко от своего дома и родных.
В такие моменты жизни у взрослого нормального мужика вдруг обнаруживается что-то хрупкое и ранимое внутри за брутальной маской заскорузлого образа. Оно надламывается с хрустом не выразимой болью. Он как большой ребёнок вдруг обнаруживает новые грани бытия, о которые режет свою огрубевшую душу.
Грусть снова заполнила мое сердце. Сострадание выпило последнюю силу воли без остатка и я плакал без слёз от осмысления скоротечности плена разума вложенного в человека. Жизнь, зарожденная двумя в миг единения, всегда заканчивается осознанием неизбежного факта личной смерти в одиночестве. Успевайте делать добрые дела и поступки. Не откладываете на потом любить близких. Каждое мгновение бытия приближает вас к неизбежному финалу. Мы не знаем, что будет за гранью, но мы знаем, что должно делать сейчас!
Оглядываясь по сторонам я шёл не спеша в сторону своей бригады. Внутреннее опустошение сделало меня безразличным ко всему вокруг. Рассвет постепенно открывал страшную картину последствий нападения на стоянку конвоя. Везде валялись непонятные грязные обрывки. Почва была взбита множеством следов копыт и удобрена слоем фекалий вызывавших приступы тошноты своим запахом.
Прежде чем переходить промежутки между машинами я осматривался, стараясь избежать внезапной встречи.
В бригаде на удивление всё было цело. Палатки стояли на своих местах. Судя по немногочисленным следам ночью звери сюда забегали. Для меня единственной потерей стала раздавленная любопытными хищниками фляжка Фонтас. Жаль водосборник я его толком так и не попробовал. Решил убрать брошенную вчера сумку. Именно в этот момент пока я засунул голову в кузов под тент произошла вспышка.
Неожиданно в кузове стало светло на несколько мгновений. Переход из мрака в день заставил слезиться мои глаза. Чтобы понять что произошло я выглянул наружу. В воздухе словно висел след от магниевой вспышки старинного фотоаппарата. По хребту возвышающихся перед нами гор вспухла полоса облаков которую ветер погнал с большой скоростью на восток. В воздухе резко запахло озоном и хлопнул выстрелом громовой раскат неба. Не успел я понять происходящие как затряслась земля подкидывая и качая грузовик словно пушинку. Чтобы не упасть с лязгающего дышла прицепа я вцепился двумя руками в задний борт кузова. С гор посыпались оползни и оторвавшихся со склонов огромные камни. Неожиданно всё прекратилось как будто и не было в заложенные уши прорвался грохот набирающих скорость лавин. В небе феерично забегали сполохи зарниц.
Вдруг я почувствовал как у меня на руке начали нагреваться часы. Срывая ногти я быстро отстегнул браслет и снял заднюю крышку. Батарейка заметно нагрелась ковырнув её ножом я выкинул её в сторону. Вокруг творилась натуральная чертовщина. Спасая электронику я вынимал из всего своего оборудования элементы питания. Всё выключенное вроде не пострадало. В рюкзаке есть запасные часы и батарейки главное не дошло до возгорания.
Тут я вспомнил про своих у кого есть часы. Побежал по всем машинам спасать коллектив от ожогов. Мои действия растревожили часть бригады и люди начали просыпаться. Слава богу вроде всех спас. У кого то часы были сняты, а у кого их вообще не было. Судя по красным пятнам на руках ожоги получили трое человек. Как успел так и помог моей вины в этом нет. Встать они не могли. Мотало но уже пришли в сознание. Пооткрывал всем кабины всё по легче станет. В лагере в разных местах захлопали двери и это радовало живые есть. Твою мать у них часы тоже есть. Нам пожара ещё не хватало.
С неба начал падать пепел. Тонкий серый слой стал накрывать всё вокруг. Мне нужны помощники поднять своих и обойти выживших я не в состоянии. Пока мои лежат нужно сбегать за Иваном с автокрана. Скинув кабину пустой УМП и рюкзак я спешно пошёл к месту ночной засидки. На подходе к кабине крана когда я потянулся к ручке замка. Сзади раздался звук передёрнутого затвора.
— Стой там где стоишь. Ружьишко своё аккуратно с плеча сними и поставь рядом. Пистолетик свой пальчиками вытягивай и кидай.
Обидно так глупо попасться. Выполнил все команды.
— Сделай два шага в сторону и стой. Виталик забери.
За спиной послышались шаги и неожиданны крик.
— Аа. — потом глухой удар, треск сломанной деревяшки и звук падения тела.
Понимаю что второго шанса не будет сую руку в подсумок и вытягиваю гранату. Уцепив кольцо пальцем оборачиваюсь. Между мной и Иваном Пеликаном стоит молодой парень видимо Виталик. Под ногами у Ивана лежит габаритный мужик. В руках у Ивана мосинский карабин, видел такой в магазине на базе Восточная Европа.
— Мужики не надо мы думали тут только бандиты остались и мы. Вот мы с отцом и решили бежать.
— Не скули. Вас таких шустрых с утра по территории много бегает, а рейнджер у нас один.
— Что с тем? — спросил я крановщика.
— Жить будет я его палкой приложил, а она гнилая. Вся развалилась.
— Посадите его — убирая гранату и собирая своё оружие скомандовал я.
— Иван отдай Виталику карабин пусть сторожит своего отца. Очухается приходите вон туда к нам в восьмую бригаду. — махнув рукой я указал направление. — Пойдём Ваня нам с тобой сейчас нужно быстро людей на ноги поднять.
— Я машину закрою.
— Закрывай. А то такие шустрые живо тут порядок свой наведут.
Первыми выползли из машин Быков и Степанов. Увидев меня Василий мотнул головой.
— Видишь как оно вышло. Что у нас сейчас.
— Сейчас у нас безвластие и грабежи. Появились первые налётчики.
— Это кто?
— Иван Пеликан. Фамилия у него такая.
— Где бандеры?
— Умерли.
— А чего так тихо.
— Повымер народ.
— Много?
— Не знаю. Скоро посчитаем. Ты давай доставай оружие себе и Михаилу Владимировичу. У нас периметр открыт. Ночью звери между машин бегали как у себя дома.
— Так они и есть у себя дома это мы тут квартируем временно.
— По ситуации коротко: у нас проходной двор. Окна и двери на распашку так что вооружайтесь. Ивану дай на время что-нибудь пусть сторожит. Наши сейчас чумовые от них толку до вечера не будет. Часы я у всех снял и разобрал. Они начали нагреваться. Вспышка была какая то. После землетрясение. А сейчас с неба пепел падает.
Встрепенувшись на мои слова Быков дал указание:
